Читать книгу "Ловчий в волчьей шкуре - Владимир Свержин"

Я вовсе не желал зла никому из обитателей замка, однако как объяснить, зачем тебе нужно послание, которое его сиятельство отправил в охотничий домик? Как бы то ни было, всадник не удержался в стременах и, пытаясь то ли поймать равновесие, то ли защититься от невесть откуда взявшегося врага, рухнул наземь.

Всякое бывает, лишь бы не убился! Шепча под нос слова молитвы, я бросился отвязывать своего коня. То есть нет, конечно, до того я превратился в человека, но, думаю, это и так понятно. Так вот, возвращаюсь к рассказу. Спустя «Помилуй мя, Господи» и «Отче наш», я склонился над валяющимся без чувств гонцом и обмер. Еще бы! Это был фра Анжело собственной персоной! Я незамедлительно и довольно бесцеремонно стал хлопать бедного капеллана по щекам, стараясь привести в чувство.

– Эй! Эй! Очнитесь!

Святой отец открыл глаза и застонал:

– О, моя голова, моя рука! Господь и святые угодники, что это было?!

Я приподнял его затылок. Фра Анжело начал дико озираться:

– Боже, где он?!

– О ком бы вы ни говорили, – заверил я, – тут нет никого, кроме нас.

– Здесь был волк, огромный, с глазами, точно плошки, с клыками в указательный палец! Я своими глазами видел эту адскую тварь. Сейчас его нет?

Я начал ощупывать руку, неестественно подогнутую под туловище. Фра Анжело застонал и выпучил глаза от боли.

– Не надо, не трогай!

– Должно быть, она сломана, – досадуя на себя, предположил я. – Какая неудача, вы всем своим весом рухнули на плечо.

– Так и есть, – процедил капеллан. – Но этот волк… О господи, как он был ужасен! Должно быть, лишь духовный сан защитил меня от клыков сей адской нечисти.

– Быть может, – не желая вдаваться в обсуждение моих внешних данных в волчьем образе, предложил я, – вас следует отвезти в замок?

– О нет, нет! – запротестовал раненый. – До полуночи мне надо быть в охотничьем домике. А теперь так и подавно.

Признаться, такой поворот дела совершенно не входил в мои планы. Я надеялся тихо взять у гонца послание и отправиться самолично выручать Алекса. Однако не спорить же со святым отцом, тем паче что, сам того не желая, едва не отправил его в иной мир? И с чего бы это вдруг графу вздумалось послать именно его? Скаковая лошадь – все-таки не привычный и приличествующий доброму пастырю мул. Но расспрашивать было не время.

– Позвольте хотя бы сопровождать вас, – старался я уговорить святого отца, подзывая коня, – ваша лошадь сбежала, ее можно ловить до утра. Давайте, фра Анжело, я сделаю вам перевязку, а потом подсажу в седло.

– Благословен Господь, пославший тебя мне навстречу! – благодарно вздохнул капеллан. Я тоже вздохнул, но совсем с другим чувством.

Увидев нас, восседающих на одном коне, точно братья-тамплиеры на их знаменитой печати, в охотничьем домике засуетились, торопливо открывая ворота. Шателен, явно ждавший ночного гонца, выскочил навстречу и, увидев, в каком плачевном состоянии находится фра Анжело, захлопотал, будто курица над подраненным цыпленком.

Прямо сказать, лесная дорога не пошла на пользу святому отцу. Сейчас, когда я вижу нынешние автострады, я с грустью вспоминаю почтовые тракты Савойи, а уж тот путь, которым мы двигались через наши чащобы, он и проезжим дорогам, чего уж тут, сильно уступал. Так, самую малость лучше звериной тропы.

А потому, когда стража, осторожно, насколько этого вообще от нее можно ожидать, спустила фра Анжело на землю, лицо его было цвета затоптанной брусчатки, а рука болела так, что прикоснуться к ней было просто невозможно.

– Скорее! – прошептал он, едва шевеля губами. – Скорее, «Корень саламандры»! У меня еще много дел.

– Что вы, монсеньор! – я озабоченно склонился над святым отцом. – Вам нужен покой.

Между тем шателен, ни слова не говоря, развернулся и едва ли не прыжками бросился в башню. Вернулся он почти моментально и, не отвлекаясь на то, чтобы налить вино в кубок, поднес горлышко бутыли к губам фра Анжело. Тот сделал несколько больших глотков, чуть помедлил, а затем, прислушиваясь к ощущениям, осторожно, но довольно уверенно оперся на поврежденную руку и сел, как ни в чем не бывало.

– Слава Всевышнему! – он помотал головой, точно отгонял морок. – Благодарю вас, друзья мои, уже намного лучше.

– Прошу извинить, преподобный фра Анжело, – замялся шателен. – Быть может, его сиятельство передавал вам что-либо для меня?

– О, да, да! Конечно, передавал, – закивал тот. – Была записка. Когда я собрался ехать, он отдал мне ее. Куда же я ее засунул? – Он порылся в поясной суме, задумчиво поглядел в глаза моему коню и хлопнул себя ладонью по лбу. – Ну конечно! Когда я собрался ехать, граф сказал, что мне лучше поспешить, и велел оседлать лошадь из своей конюшни вместо моего славного мула.

– И что же?

– Я сунул записку в седельную суму, – удивляясь непонятливости собеседника, вздохнул святой отец, – и она умчалось вместе с гнедой бестией, оставив меня погибать среди дороги.

– Но как же?.. – шателен обернулся в сторону башни.

– Если пожелаете, можете отрядить людей на поиски этой вздорной кобылки. Она предала меня в самый неподходящий момент! И если бы не старина Рене, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Я уверен, сын мой, там не было ничего важного. А если что и было, валите на меня, – фра Анжело поднялся с земли и отряхнулся, точно после сна. – Мне же тем временем надлежит изготовить бодрящее зелье. Сегодня в Монсени знатный пир, а завтра поутру большая охота – господам необходимо будет привести голову в порядок. Вот только ума не приложу, для чего монсеньор граф пожелал, чтобы я приготовил «Радостный источник», а не «Трели райских птиц».

Глава 18

Рискну предположить, мои добрые читатели, вы, должно быть, думаете, будто кот, отправив меня перехватывать записку его сиятельства, облегченно вздохнул и устроился в моей хибаре отдыхать после трудов праведных. Ведь кому ж неизвестно, что представители рода мышеловов, пусть даже и таких крупных, как агент 013, – самые ленивые из всех кошачьих и большую часть жизни проводят во сне и расслабленной неге. Это с легкостью подтвердит любой, сколько-нибудь знакомый с повадками зверей, да и всякий, кто держит дома самую захудалую кошку, наблюдал это своими глазами великое множество раз.

По утверждению нашего профессора, разум движет горами, а сам он хоть и крупноват, и, я бы сказал, даже изрядно крупноват, но все же не гора. Особенно если сравнивать с нашими Альпами, которые белыми вершинами подпирают синий летнею порою небосвод. При одном взгляде на них человеческой кичливости приходит конец. Как бы ты велик ни был, а в сравнении с горами – не больше пылинки.

Но я о другом. По заверению бравого котабальеро, отдыхать он не стал ни минуты, а помчался быстрее лани на свидание к исстрадавшейся в разлуке Беллуче.

Признаться, за годы работы ловчим я подстрелил не один десяток ланей и потому готов свидетельствовать – наш стремительный полковник и впрямь двигался быстрее любой из них. Ну, правда, если ее уже догнал мой выстрел.