Читать книгу "Жестокая Земля. Двойная тень - Антон Грановский"

– Луна в небе Земли лишь одна, – сказал Денис. – Вторая – иллюзия. Газовый сгусток испарений наноматерии.

– А как насчет убитой девушки, которая сидит в машине?

– Это была не Илиона.

– Опыль-двойник?

– Да. Илионе незачем действовать самой. Она просто создала Псевдо-Илиону – сильную, не знающую жалости, способную на убийство и незнакомую с муками совести. А меня она снарядила ей в помощники.

Ник швырнул окурок на землю и устремил на Дениса жесткий, холодный взгляд.

– Ты знаешь, где сейчас настоящая Илиона? – сурово спросил он.

– Полагаю, там же, где я ее оставил. Она свила себе уютное гнездышко среди этого уродства.

– Полетели к ней!

Бойцов повернулся к автолету, но тут же остановился, уставившись на видневшийся вдали Большой Град. Верхушки многоэтажек мелко и быстро вибрировали, расплываясь в сизой дымке.

– Это еще что за чертовщина? – резко спросил он.

– Мир, который создала Илиона, нестабилен, – объяснил Денис. – Я вам уже говорил: этот мир отражает ее внутреннее состояние.

Ник еще долго молча смотрел на подрагивающий город, потом сунул пистолет в кобуру и забрался в автолет. Ему предстояло многое обдумать.

5

Черный автолет пошел на снижение. Гера Иванов отпрянул от окна и повернулся к иллюзионисту.

– Они нас нашли! – воскликнул он горестным голосом.

На Спекторского, казалось, эта новость не произвела никакого впечатления. Он сидел на диване, глядя на экран телевизора. Звук был выключен, но на экране творилось нечто такое, отчего и впрямь невозможно было отвести взгляд. Жилой квартал менялся: дома, новенькие серые многоэтажки, стремительно ветшали, оконные рамы усыхали и перекашивались, стекла летели вниз, но, не долетев до земли, исчезали, превращаясь в туманные облака серой пыли. Улицы внезапно искривлялись, бордюры лопались, и сотни людей в ужасе метались по этим улицам, давя и затаптывая друг друга.

– Вы слышали, что я сказал? – снова окликнул его Гера.

Спекторский перевел взгляд на парня.

– Что?

– Через минуту полицейские и спецназ будут здесь! Что нам делать?

– Что нам делать? – Иллюзионист на секунду задумался, затем пожал плечами и сказал: – Ничего не делать. Мир рушится, так почему мы с тобой должны уцелеть?

– Но нас бросят в лагеря! – простонал Гера. – Неужели вам это безразлично?

Спекторский снова посмотрел на экран телевизора, где все терялось во всполохах огня. Облизнул сухие губы и медленно проговорил:

– Наш мир смертельно болен. Теперь это уже очевидно. Ник был прав – разрушается сама ткань реальности.

– Мир не может умереть! – яростно возразил Гера.

– Все, что имеет начало, имеет и конец. И похоже, что для нашего мира он уже настал.

– Это решать только Богу, – с прежней отчаянной горячностью возразил Гера.

Спекторский усмехнулся и покачал головой:

– Друг мой, неужели ты так ничего и не понял? Наш мир создал вовсе не Бог.

– Как? – На лице Геры отобразилась полная растерянность. – А кто же?

– Тот, кто хотел стать Богом. Фальшивый создатель. Ремесленник средней руки, решивший что он – гений.

Спекторский потянулся за пачкой сигарет, лежащей на тумбочке.

– С вашей точки зрения, мы тоже – не настоящие? – спросил вдруг молодой псионик.

Спекторский замер с пачкой в руке, пристально посмотрел на Геру и сказал:

– Ты хочешь знать, есть ли у тебя душа?

– Да.

– Наверняка мы этого знать не можем, верно?

– Но если «бог», который нас создал, всего лишь пародия на настоящего Бога, значит, мы с вами – да и все вокруг – всего лишь пародии на настоящего человека!

– Только в том случае, если «настоящий человек» существует, – уточнил Спекторский. – Если он не является выдумкой нашего фальшивого сознания, прячущегося в наших фальшивых телах.

Спекторский прислушался к звукам, доносившимся с улицы, и спросил:

– Как думаешь, мы еще успеем выкурить по сигарете?

– Вряд ли, – упавшим голосом пробормотал Гера.

На улице загромыхали по асфальту ботинки, а вслед за тем дверь сотряслась от мощного удара.

– Это полиция! – рявкнули из-за двери. – Немедленно откройте!

Гера побледнел. Посмотрел на иллюзиониста и торопливо спросил:

– Вы можете нас спрятать? Выдернуть нас из этой реальности, как вы делали это с публикой в цирке?

– Могу, – ответил тот, – но не уверен, что мы сможем вернуться обратно.

– Где же мы будем?

Спекторский пожал плечами:

– Этого я не знаю. Возможно, нигде.

– То есть… мы умрем? – растерянно уточнил Гера.

– Возможно, да, – пожал плечом Спекторский, – а возможно, нет. Но нам ведь с тобой не из чего выбирать, верно?

– Немедленно откройте дверь! – снова прорычал голос со двора, и крепкая железная дверь вновь сотряслась от мощного удара.

– Что ж, – пробормотал Гера, – я готов попробовать. Вытащите меня из этого фальшивого мира, а там – посмотрим.

Едва он договорил последнее слово, как громыхнул оглушительный взрыв – железная дверь слетела с петель, пронеслась по комнате и воткнулась в деревянную стену.

В комнату ввалились спецназовцы в черном. Двое из них быстро подбежали к сидевшему в кресле Спекторскому. Один – к Гере Иванову, который лежал на полу, уставившись остекленевшими глазами в потолок.

– Командир, этот мертв! – доложил один из спецназовцев, указывая стволом автомата на Спекторского.

– Этот тоже! – доложил спецназовец, стоявший над телом Геры Иванова.

Капитан Первый-А-Эс-Двадцать Пять остановился посреди комнаты и пристально посмотрел сперва на Спекторского, затем на парня, лежавшего на полу, просканировал обоих транскорпусным лучом.

– Никаких повреждений – ни внешних, ни внутренних, – констатировал он. – Эти двое просто сдохли.

– Детектива Бойцова в доме нет, – доложил третий спецназовец, заглянув на кухню и в спальню.

Двадцать Пятый не отозвался. Он снял с плеча автомат и выпустил заряд в голову Спекторскому. Затем проделал то же самое с Герой Ивановым.

– На всякий случай, – прокомментировал капитан свои действия. – Псионики очень живучи, а я не хочу снова увидеть их живыми.

На поясе у капитана ожила рация. Двадцать Пятый повесил автомат на плечо и снял с пояса рацию. Нажал на кнопку приема.

– Капитан Первый-А-Эс-Двадцать Пять, доложите, что у вас там происходит? – донесся из динамика рации голос генерала Якубы.