Читать книгу "Мертвые звезды - Виктор Точинов"

Но сам Игорь смог бы при нужде открыть снаружи и люк капсулы, и стыковочный шлюз, – стояла там «защита от дурака», чтобы не разгерметизировать невзначай станцию, – но считал, что остальные не смогут.

А если кто-то смог, хватило технических знаний?

Смог и застрелил Настю?

Тогда и проникнуть в пультовую – сейчас, в темноте – для него не проблема. Откинуть крышку технического лючка в коридоре, подсветить фонариком, дернуть за нужный проводок – и входи. И делай, что хочешь… С ним, с Игорем.

Через пару минут он окончательно уверил себя: так оно и будет. Убийца крадется в темноте – но не к лаборатории, где его подстерегает Орлов. Сюда, в пультовую… Пульс набатом стучал в висках, дышать отчего-то стало трудно. Тьма наползала из углов, брала за глотку.

Он рылся в ящике с инструментами, пытаясь подыскать хоть что-нибудь, подходящее для самообороны. Черт, железки больно уж легковесные – в невесомости, вообще-то, всё лишено веса, но и масса инструментов, выполненных из легкого титанового сплава, Игоря не устраивала…

А вот это, пожалуй, подойдет… Он вынул из зажимов портативный газовый резак с вмонтированным в рукоять баллончиком; ресурс этого инструмента – пять-шесть минут непрерывной работы, но большего и не надо. Нажал кнопку пуска, повозился с регуляторами, выставив конус пламени на максимальную длину. Отключил, но из рук не выпускал.

Снова потянулось ожидание.

Там же, чуть позже.

Казалось, весь мир сжался, уменьшился, вся обитаемая Вселенная сократилась до крохотных размеров пультовой – и снаружи нет «Немезиды», нет Земли, нет ничего: бездонная черная пустота, Космос, наполненный алчными, готовыми убивать чудовищами.

Игорь пытался отвлечься, запустил программу технической диагностики – но цифры и буквы на экране выглядели бессмысленным набором символов. Не оставляла мысль: убийца придет не в лабораторию, убийца придет сюда. Откроет снаружи люк и сразу выстрелит.

Что такое газовый резак против разнесшего голову Насте Чистовой… – как там его называл Орлов? Да, мини-фугас… Смешно надеяться на благополучный исход схватки. И теперь его, Игоря, мозги поплывут по пультовой, повиснут в проклятой невесомости…

Показалось? Или действительно раздался негромкий звук в коридоре?

Игорь замер, вслушиваясь. Рукоять резака скользила во вспотевшей ладони. Галлюцинации, слуховые галлюцинации, – убеждал он себя. И сам себе не верил.

Вновь звук – на грани восприятия, еле слышный. Лючок, наверняка это открылся технический лючок… Если еще промедлить, будет поздно.

Счет пошел на секунды. Игорь заранее включил резак, нажал клавишу, снимавшую блокировку входного люка – последовавший негромкий лязг показался оглушительным, разнесшимся по всей притихшей станции. Тут же, не теряя ни доли мгновения, Игорь мощным толчком распрямил ноги: одним и тем же движением распахнул люк и вылетел в коридор живой торпедой – трюк, возможный лишь в невесомости.

У лючка – никого. Закрыт, как и положено. Игорь повел резаком вправо-влево, словно тусклым факелом – опять никого. Хотел обернуться, и…

Страшный удар по затылку швырнул его вперед. После такого удара тело должно бы рухнуть, и замереть неподвижно – надолго, а то и навсегда.

Игорь Звездный не рухнул – летел и летел по коридору, так и не выпустив из руки работающий резак. Невесомость…

Глава шестая. Знаете, каким он парнем был?

– Мы же еще не знаем, сколько таких планет, похожих на Землю! А их, может, миллионы! И везде живут существа! И будем летать друг к другу. И получится такое… мировое человечество. Все будем одинаковые.

– Жениться, что ли, друг на дружке будете?

В. Шукшин, «Космос, нервная система и шмат сала»

Где-то и когда-то, без места и времени

Вначале была боль.

Дикая.

Кошмарная.

Непредставимая.

Никаких иных ощущений – ни осязательных, ни звуковых, ни визуальных. Лишь Ее Величество Боль. Безбрежный огненный океан, в котором плавал не Игорь Проскуряков – но некий фантом, смутно сознающий, что должно быть, что возможно и иное, вне боли, существование, – но толком не помнящий о своем безболезненном бытии.

Потом – так ничего и не вспомнив о прежней жизни – он понял, что умер. Умер и превратился в ЭТО. В огромный и корчащийся сгусток раскаленный плазмы. Тут же откуда-то родилось не слово – слова все сгорели в океане пламени, вместе с тем, чем их надлежит произносить и слушать, – родилось понятие: звезда. Он – звезда. Он умер и стал звездой. Так и бывает, со всеми и всегда, и нечего ломать голову: что ждет там, в конце туннеля между миром живых и миром мертвых. Не напрягайте мозг, просто поднимите взгляд к ночному небу. Над вами кладбище. Над вами мириады умерших, сгорающих в адском пламени посреди мертвой черной пустоты. Сгорающих и вопящих от дикой боли. Вслушайтесь в музыку звездной сферы: это хоровой вопль мертвецов…

И когда он осознал, что умер, – сообразил, что все-таки жив. Ему очень плохо, но жив…

Потом вернулись кое-какие другие ощущения – неполные, усеченные, едва-едва, искаженным далеким эхом пробивающиеся сквозь огненную завесу боли: Игорь смутно чувствовал, что с ним что-то делают, но не мог понять – что… И обрадовался: это замечательно, потому что хуже того, что было, ничего уже произойти не могло.

Потом огненная бесконечность стремительно начала уменьшаться – он видел ее приближающиеся со всех сторон границы. Ближе, ближе, ближе – и не осталось почти ничего, звезда стянулась в крохотную, нестерпимо сверкающую точку, тоже очень болезненную, воспринимаемую как игла, воткнутая в нервный узел.

Потом не стало и этого: точка погасла, боль ушла, осталась черная пустота, непроглядная и безмолвная, – и повисшее в ней бесплотное эго Игоря Звездного, не знающего и не помнящего, кто он такой и зачем он тут.

Ничто не происходило, и время исчезло: может быть, вечность схлопывалась в наносекунды, а может быть, мгновения растягивались в эпохи и эры, – он не знал. Висел и удивлялся тому, что никак не может потерять сознание, хотя осознавать ему абсолютно нечего…

Внеземелье, ДОС «Немезида», медизолятор, время не определено

Первое, что он увидел, оказалось женщиной. Нет, не так… ЖЕНЩИНОЙ – изумительной и прекрасной. Совершенной. Наверное, прекраснее ее не было в мире. Впрочем, вполне возможно, что другие, кроме нее, женщины на свете не обитали – какой смысл в их существовании рядом с таким совершенством? – и любые сравнения исключались по определению… Человек, только что открывший глаза, очень мало помнил об окружающем мире.

– У-у-у-ф-ф, – сказала прекрасная женщина, и звук ее голоса был чарующим.

Она провела рукой вправо-влево, внимательно следя за реакцией человека. Констатировала: