Читать книгу "Торговцы жизнью - Николай Басов"

И лишь усевшись на кормовую банку, взяв в руки румпель, вдруг понял, что Ким бросил буксир с носа и сейчас висел, разглядывая лодку через лобовое стекло.

– Хитер! – воскликнул Рост.

Взмахнул рукой. И Ким, старый дружище, потащился задом наперед, со скоростью в половину меньшей, чем они могли бы развить, зато не спуская глаз с буксируемой по морю, неуклюжей, тихоходной и валкой посудины.

Они возвращались. Довольно скоро Ростик уже и не думал о мелькающих там и сям акульих плавниках. По привычке, от которой он так и не сумел избавиться после всех боев и смертей, он думал о разрубленном поперек трупе, который лежал под носовой банкой. Это были невеселые мысли.

Глава 22

Первое, что увидел Ростик, когда причалил-таки на «Калоше» к одной из каменных тумб Одессы, был взбешенный Ким. Пилот даже не отвел свой гравилет на обычную парковку, а приземлился прямо на плиты набережной, чтобы поскорее напасть на Ростика. Заикаясь, он орал, и его покрытое пятнами лицо стало даже каким-то более русским, по крайней мере, от обычного корейского каменноподобия не осталось и следа:

– Т-ты, не-едоумок, считаешь, если ты такой с-с-сумасшедший, то ни у кого и нер-рвов нет?! Отвечай, когда тебя спрашивают!

Ростик попробовал было посмеяться, но деланый смех на приятеля определенно не действовал. Вокруг собирались одесситы, на лицах у них было написано что-то странное – смесь хитрости, словно они знали что-то неизвестное Ростику, и изумление, будто бы они пытались уразуметь что-то такое, что всегда было у них под носом, но о чем им никогда не доводилось догадываться.

– Послушай, Ким, ты же все сделал правильно, о чем речь?

– Я не о себе, а о тебе, о-олух царя н-небесного! О тебе, за-аноза из задницы!

Ростик вздохнул и всерьез подумал, что, если Ким и дальше будет пробовать на нем перлы солдатского лексикона, ущерб авторитету обоих трудно будет определить. Внезапно раздался такой знакомый и вместе с тем спасительный голос:

– Отставить! Что тут происходит?

И через толпу набежавших ребят протолкались – кто бы мог подумать – капитан Дондик, Казаринов, старшина Квадратный и сзади всех поблескивающий очками Пестель.

– Разрешите доложить, – повернулся к капитану Ким. – Этот вот… нехороший командир спрыгнул с моего гравилета прямо в море, которое кишмя кишело акулами.

Ростик даже расстроился.

– Ким, я тебе еще раз говорю, я их не заметил. Если бы заметил…

А в самом деле, что было, если бы и заметил? Прыгать нужно было все равно. Попытаться прыгнуть сразу в лодку – невозможно. Если бы Ким на своем гравилете слишком снизился, «Калоша» непременно утонула бы. А если бы пришлось прыгать в лодку с большой высоты, Ростик сломал бы себе ноги… Нет, все было сделано правильно.

– Конкретней, – попросил капитан.

И тогда Ким, бросив ненавидящий взгляд на друга, расписал все так, что, если бы Ростик со стороны услышал о происшедшем, он бы решил никогда не иметь дело с таким человеком, о котором Ким рассказывал. Это был или законченный псих, или идиот, который рвался к героической смерти.

Капитан дослушал все до конца, потом посмотрел на Ростика. В его взгляде, а еще заметнее – во взглядах все остальных ребят, которые стояли вокруг, появилось что-то в высшей степени неприятное, словно они только сейчас заметили, что Ростик, например, неизлечимо болен.

– Итак, лейтенант, объясните свои действия.

– А что тут объяснять, – Ростик и в самом деле не знал, что ему следует рассказывать. – Прыгать все равно нужно было. Я увидел этих акул только в воде. Когда увидел, рванул, конечно, как ошпаренный. – Он повернулся к Киму. – Ну, не сожрали же они меня, в самом деле!

– А что бы я сказал Васильевне, если бы сожрали? Ты об этом думал?

– Ладно, – подумал капитан. – Действия Гринева нахожу глупыми, но оправданными.

Люди сдержанно зашумели. На Ростика старались не смотреть, да и ему почему-то трудно было глядеть по сторонам. Он стал проталкиваться сквозь толпу.

– Ты куда, Гринев? – позвал его капитан.

– Хотел позавтракать и переодеться.

– Ты уже высох. Давай лучше лодку осмотрим и выработаем ответные меры. А потом позавтракаем вместе.

И капитан в сопровождении своей свиты пошел к зачаленной «Калоше». Ростику ничего не оставалось, как остаться. Потом он сдержанно, чуть не шепотом попросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Ребята, вода у кого есть? Пить хочется.

Он не успел договорить, как добрых пять фляжек протянулись к нему, можно было напиться, даже не сходя с места. Одна из фляжек принадлежала Казаринову. Его-то воду Ростик и взял, улыбкой извинившись перед остальными. Отхлебнув почти половину и почувствовав, что жажда, появившаяся от волнения, купания и сидения на солнцепеке во время буксировки, отступает, Ростик спросил инженера:

– А чего Дондик пожаловал?

– Это я в город, когда вы вчера улетели, дал информацию об исчезнувшей лодке. И вот поутру… В общем, он прилетел на гравилете Хвороста. Знаешь такого пилота? Серегин его пока вместо Антона пересадил.

Ростик Хвороста не знал.

– Пока?

– Пока Антон не вернется. – Внезапно инженер улыбнулся в тридцать два зуба. – Знаешь, ночной телеграф, кострами то есть, сработал. Дневной пока не тянет, а ночной, через Чужой город – пожалуйста.

Ну, хоть один счастливый человек нашелся, подумал Ростик, отдал фляжку и пошел к «Калоше». Его видок в кальсонах и тельняшке смутил тех девчонок, которые из любопытства подошли ближе, но делать было нечего.

У лодки в самом деле возник довольно интересный обмен мнениями. Хотя и жаль, что он не услышал открывающее прения, как частенько бывало, мнение Пестеля. Протолкавшись через толпу, он разобрал лишь продолжение:

– Я думаю, товарищ капитан, что акулы пришли на запах крови. Трупов в лодке нет, значит, они оказались в воде, и в итоге…

– А почему они на Ростика не бросились? – спросил кто-то.

– Дуракам – счастье, – буркнул Ким, но так отчетливо, что слышно было, вероятно, у дварского берега.

– Я к тому и веду, их мог отогнать гравилет, – произнес Пестель.

– Не очень-то они пугались, когда я над самой водой висел.

– Ты устроил водяные вихри и водовороты. К вихрям они не привыкли.

Дондик тем временем осмотрел всю лодку. Его поведение выглядело довольно дельным, если понимать, что он пытался вот так сразу, с ходу определить все происшедшее и нарисовать общую картину событий. Подумал, кивнул Квадратному, стоявшему на коленях около трупа, который уже вытащили на камни набережной. Старшина заметил этот жест.

– Труп именно рассечен. И очень острым предметом. Сила удара такова, что… В общем, я видел такое только однажды. У нас на речке плотогоны уснули, врезались в камни на порогах, плот, увязанный стальным тросиком, лопнул. Один конец троса пришелся по… В общем, разрубил парня, как хлыст. Тут, пожалуй, еще чище.