Читать книгу "Пантера. Последняя охота - Наталья Корнилова"

Наследство. Еще одна тема для размышлений. Аникеев был опекуном капитала и вместе с тем не имел за душой ни гроша.

В последнее, конечно, верится с трудом, но ведь все познается в сравнении. Беловицкой, привыкшей жить в роскоши и достатке, Аникеев представлялся, возможно, едва ли не нищим. У богатых свои причуды. Итак, вполне может быть, что мужик и сам так считал. Тем более что Беловицкая охарактеризовала его как человека, который «за копейку удавится». И еще она упоминала, что у него были какие-то проблемы с передачей опекунских прав. Какие же?

Я покопалась в памяти и вспомнила, что именно сегодня происходит передача этого самого капитала. Хорошо, что девушка нашлась. Нет, мне нужно срочно в офис!

* * *

Через некоторое время я уже находилась в «родном» кабинете и сидела напротив Родиона, который меланхолично потирал виски. Я ему излагала все свои соображения, в ответ на что он только кивал. Когда я закончила, он посмотрел на меня и важно изрек:

– Не лишено логики. Но много белых пятен. Будем заполнять. Я поговорил с девушкой…

– Шеф, а как она нашлась? – невежливо перебила я. Вот ведь зараза, мой босс! Молчит, как партизан на допросе!

Родион усмехнулся и повел плечом, крякнув, как от боли. И рассказал, как ездил в Жасминный поселок, отыскал там человека, возглавляющего эту непонятную Общину Светлого Образа…

– Они в принципе мирные люди, живут в деревне, завели свое подсобное хозяйство. Корову. А то, что крыша немножко сбита, так у всех свои тараканы в голове. Вообще-то я к сектантам осторожно отношусь, но тут, кажется, все чисто.

Этот Светлый – просто психолог очень талантливый. Общинники – это в основном маргинальный элемент, оставшийся без средств к существованию и полноценной жизни. Светлый им дает возможность жить и работать.

– Для чего? Какова цель его действий? – спросила я.

– Да кто ж его знает? Время покажет… Но ведь не в этом дело, Маша. А в том, что в поселке Жасминном не оказалось Юлии!

– Как это?! Они ведь все уехали из своего дома, разрушенного ураганом. Значит, и Юлия должна была…

– Ну, забыли они о ней. А там не все так разрушено, как ты думаешь. Крышу немножко сорвало с угла, да там легко все восстановить. И затопило все. Просто надо же народу где-то ночевать…

– Бомжам не привыкать, – заметила я.

– Только им ты такого не скажи. Они теперь другого о себе мнения. Короче, нашел я девчонку в этой халупе. Сидит, как андерсеновская Русалочка на каком-то стуле, а вокруг вода плещется. Правда, мы с ней слегка не договорились сначала… – Шеф со смешком почесал спину. – Но потом я ей объяснил, что хочу ей помочь. Кстати, очень она мне интересную историю рассказала. Оказывается, из больницы-то она сбежала потому, что какая-то медсестра намеренно – подчеркиваю, намеренно – ввела Юлии дикаин. Несмотря на строгое противопоказание.

– И?..

– Юлия – девушка далеко не глупая. Она живенько сообразила, что подвергается опасности, находясь в больнице, и сбежала.

– А зачем она настаивала на операции? – недоуменно спросила я.

– Затем, чтобы за то время, пока она находилась в постшоковом состоянии, на нее не было совершено еще одного покушения. Ведь накануне первой операции Юлия крупно поругалась со своим дядей. Причина – наследство. Аникеев хотел остаться опекуном, против чего Юлия активно возражала. Последней его фразой было: «Ты еще передумаешь!» Юлия подумала, что дикаином он хотел ее как бы припугнуть без особого риска для себя. Не думаю, что он сразу хотел ее убить, все же какая-никакая, а родственница. К тому же он, врач, понимал, что смерть от анафилактического шока можно предотвратить, особенно если сразу же принять соответствующие меры. Но если бы она и умерла, он остался бы в выигрыше – не нужно отдавать деньги.

– Деньги отдавать всегда неохота, – заметила я. – Особенно если к ним привык. Шеф, но у него же были какие-то проблемы с капиталом.

– Откуда ты знаешь?

– Беловицкая оговорилась сначала, а потом быстро замяла эту тему. Когда я попыталась разузнать, она резко ответила, что это к пропаже Юлии не относится.

– В том-то и дело, что относится, – заметил Родион. – Мало того, что я нашел Юлию, теперь нужно ее и уберечь.

– От кого?

– От кого-то из родственников, – сказал босс. – Я, правда, еще не разобрался, от кого именно.

– Погодите, – запуталась я, – так они что, не знают, что Юлия нашлась?

– Нет, – пожал плечами Родион. – Я никому не сообщал.

– А где она?

– У меня дома, с ней Валя.

* * *

Я вдруг поняла, как устала. Хорошо еще, что в нашем офисе был душ. Я с невыразимым наслаждением встала под теплые струи воды и смыла с себя напряжение этих бешеных суток. Хотя, конечно, не мешало бы выспаться. Но покой нам только снится…

– Кстати, – вернулась я к разговору, когда Родион составлял какую-то схему на компьютере, понятную ему одному. – Убийство Аникеева вызывает очень много вопросов. Главный, конечно: почему его убили?

– Мария, все убийства происходят либо из-за секса, либо из-за денег, – назидательно произнес Родион Потапович.

– Есть еще власть, – вставила я.

– Власть – это второстепенная категория. Властью люди стремятся обладать по первым двум причинам. Чтобы получить либо много секса, либо много денег, а лучше все сразу, и можно без хлеба. Короче, Аникеева убили по одной из этих причин. И с каждой стороны мы имеем подозреваемых. Какую версию сначала рассмотрим – деньги или «чуйства»?

– Чуйства, – сказала я, думая об Олеге Рублеве. Не давал мне покоя этот молодчик!

– О’кей. Итак, для начала я хочу включить тебе запись моего разговора с Беловицкой в больнице. Я записал его на диктофон на всякий случай. Привычка со старых времен.

О том, каковы были эти старые времена, я не рискнула спрашивать. Уж слишком много Родион имел разнообразных талантов, всевозможных знакомых и связей, которых у обычного человека быть не может. Но о прошлой своей жизни Шульгин особо не распространяется, так что я стараюсь не тревожить это осиное гнездо. Мой босс умеет гневаться.

Родион меж тем включил крохотный диктофончик, в котором закрутились мини-диски. Качество записи было удивительно хорошим. Отчетливо слышались и были понятны даже отдельные слова фона.

Голос Елены Дмитриевны был слабым, но ясным. Судя по всему, она говорила тихо, чтобы не привлекать внимания родственников, время от времени заглядывавших в палату.

Сначала разговор касался отвлеченных тем, затем Беловицкая неожиданно сказала:

– Родион, кстати, совсем забыла рассказать! Меня тогда отвлекли, затем этот взрыв джипа… Ведь есть еще одна непонятная деталь. Может, она вам поможет?

– Что за деталь? – спросил тихий голос Родиона.