Читать книгу "Богатство Лас-Вегаса - Ферн Майклз"

— Ладно, Фанни, ты смотри сама не свяжись с какими-нибудь недоумками.

Фанни нравилось, когда они вот так дружески пикировались. Боже, как дороги были ей эти трое человек, которые поставили ее на ноги.

— Давай не будем говорить о каких-то недоумках, Брэд. Тебе пора серьезно подумать о своих отношениях со Сьюзен и, может быть, обручиться с ней. Если ты не будешь проявлять к ней должного внимания, она, пожалуй, найдет кого-нибудь другого.

Дэниэл хихикнул.

— На твоем месте я бы не смеялась, Дэниэл. Ты-то уже должен быть женат и иметь по меньшей мере двух детей. Но вы оба такие черепахи, что, наверное, вам придется нянчиться с моими. Я хочу стать тетей, и, Дэниэл, на прошлой неделе до меня дошли слухи, что Эллен подумывает вступить в ЖВС. Мальчики, вы теперь совершенно свободны, вам не надо присматривать за мной. Послушайте меня, оба. Я очень, очень высоко ценю все, что вы для меня сделали. Вместе с папой вы самые лучшие на свете. Но, пожалуйста, не бойтесь оставить его одного. Делайте то, что вам хочется, идите своей дорогой. Может быть, если бы вы женились, то и папа смог бы уделять больше внимания миссис Келли. Она-то явно проявляет к нему интерес. Дайте ему возможность вздохнуть свободно, дайте ему пространство для маневра, о'кей?

— Посмотри, всего восемнадцать, а знает сколько! — сказал Брэд.

— У нее даже диплом есть, — усмехнулся Дэниэл. — А вот и папа с хот-догами. Такие зараз не проглотишь. Надеюсь, он и содовой прихватил на четверых.

Какие они милые, симпатичные, эти трое мужчин. И надо признать, все свободные женщины и девушки в Шэмроке из кожи вон лезли, чтобы окрутить ее отца и братьев, но они отдали все свои силы и время, чтобы помочь ей получить образование, отложив решение личных проблем до лучших времен. Ей было всего шесть недель, когда мать ушла от них, посчитав, что воспитывать троих детей ей не по силам. Любовь переполнила сердце Фанни, она замигала, пытаясь остановить слезы.

— Аха-ха, посмотри-ка, она же сейчас расплачется. Фанни, ты просто уродина, когда плачешь. Перестань, иди попрощайся с ребятами и поедем домой. Миссис Келли специально по этому случаю испекла торт.

— Подождите немного, я сейчас вернусь. — Она возвратилась через четверть часа уже без шапочки и мантии, но зато с альбомом в руках. — Я готова.

В машине Дэниэл сразу забрал у нее альбом и принялся листать страницы, сопровождая комментариями каждую из фотографий, которые были сделаны на протяжении последнего года.

— Хм, говорят, что тебя ждет большое будущее, ты станешь знаменитой. Пап, ты вот эту видел? У них был тогда карнавал и один учитель выступал в роли предсказателя судьбы. Не очень-то на это рассчитывай, сестренка.

— Почему? Я вот верю. Папа, Дэниэл, Брэд, я хочу, чтобы вы знали, что я никогда не сделаю ничего такого, из-за чего вам пришлось бы краснеть. Вы, трое, научили меня отличать хорошее от плохого. Хочу, чтобы вы об этом знали.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я в свое время не зря хлопал тебя пониже спины? — поинтересовался Дэниэл.

— И это тоже. Но для меня самое главное, что я могу рассчитывать на вас, а вы на меня.

— Не теряй времени, Фанни, оглядись в последний раз. Утром, когда ты уедешь, будет еще темно. Когда еще увидишь наш Шэмрок.

Отец сбавил скорость, а у Фанни затуманились глаза. Она посмотрела по сторонам, прощаясь с этим небольшим городком, где прожила все свои восемнадцать лет. Ничего другого ей видеть не приходилось и сравнивать было не с чем, но Фанни казалось, что Шэмрок один из самых чудесных городов в мире: затененные деревьями улицы, дорожки для велосипедистов, которым не приходилось объезжать прохожих; двери и витрины магазинов скрыты широкими разноцветными навесами, летом торговцы выставляют свои товары прямо на лотках; у самого бордюра между высокими, стройными тополями цветочницы с ярко-красной геранью; вечерами, уже после захода солнца, пожарники поливали деревья и цветы. Когда она была маленькой, ей нравилось вместе с другими ребятами бегать под водяными струями, визжа от удовольствия. Одно из самых теплых воспоминаний.

Трудно представить, что уже завтра ей не придется идти в аптеку мистера Бейнбери за вишневым сиропом. Наверно, еще долго она будет скучать по аромату пудры «Макс Фактор», смешанному с запахом лакрицы, который встречает каждого, переступившего аптечный порог. И по воскресеньям не будет походов в булочную мистера Стиллвелла за свежими булочками с маком для папы и братьев. Свою она всегда съедала еще по дороге домой. А вон там лотки с фруктами, гордостью окрестных фермеров; над ними полосатые тенты, спасающие продавцов от летнего зноя. Не раз, соблазненная аппетитной грушей или персиком, Фанни уносила с собой похищенный сочный плод, а затем, терзаемая угрызениями совести, возвращалась, понуря голову, чтобы отдать мистеру Оливеру несколько монеток. «Я видел, Фанни, — говаривал он, — и знал, что ты вернешься». А вот и сам мистер Оливер. Фанни помахала ему, и в ответ он кивнул и поднял руку. Здесь она всегда покупала шорты и блузки, а в прошлом году зимнее пальто. Промелькнул магазин игрушек Бейли: давным-давно вместе с папой Фанни выбрала там свои первые санки и роликовые коньки. Показалось здание почты, окрашенное в красно-белые цвета, над входом вьется флаг, немного полинявший от солнца. Сегодня мистер Коллинз что-то припозднился, подумала она, обычно он спускает его раньше.

Маленькая белая церковь Святого Бартса… Здесь ее крестили. Здесь она впервые причащалась, сюда приходила на занятия по катехизису и тут же прошла конфирмацию. Массивные дубовые двери на тяжелых металлических петлях. Удивительно, но они никогда не скрипели. Внутри прохладно, сумрачно и покойно, воздух всегда пропитан одним и тем же знакомым запахом восковых свечей и полироля. Они свернули за угол, и Фанни показалось, что на нее пахнуло этим сладким ароматом. Она не стала оглядываться, это место останется с ней навсегда. Да, навсегда.

«Дом, милый дом…» — улыбнувшись, продекламировал отец, видя, что дочь загрустила.

Дом — Бридж-стрит, 333 — представлял из себя коричневое здание с высокой белой верандой, на которой помещались качели и два кресла-качалки. Здесь она оставляла зимой свои санки, здесь садилась на ступеньки, чтобы снять роликовые коньки, здесь слезала с велосипеда, прислоняя его к стене. Почему-то именно в этом квартале не было детей ее возраста, и Фанни часто играла на полу с бумажными куклами, постелив плетеный коврик. За свою жизнь ей довелось сотни раз сыграть роль хозяйки, принимая гостей дома. Правда, на этих званых вечерах единственными реальными гостями были ее братья.

На веранде сидела Марта Келли. Рядом с ней на кресле-качалке стояла коробка с тортом и лежал перевязанный красивой лентой пакет. Отец проводил детей в дом, а сам задержался, чтобы пошептаться о чем-то с Мартой.

— Надеюсь, после того как мы съедим торт, вы оба отправитесь погулять, — сказала Фанни, придерживая за собой дверь. — Откройте глаза и посмотрите, их же тянет друг к другу.

— Да, да, — тихо откликнулись братья.