Читать книгу "Телевидение - Олег Андреев"

"Да я еще и не играл вовсе”, — утешил себя напоследок Крахмальников.

Сейчас в отделе готовят к вечернему эфиру такую бомбу, вспомнил про Копылова Крахмальников, — мало не покажется! Нет, его никто не заставил поднять лапки кверху.

Думать о “Дайвере” больше не хотелось. Леониду надоело думать о неприятном. Ведь он чувствовал в себе вовсе не журналиста, а художника. Его стало мучить, как передать на бумаге вот, скажем, неувиденное лицо. Это случилось с ним на днях, он ехал на машине, а на обочине, отвернувшись, стояла черноволосая девочка. Крахмальников краем сознания решил, что, миновав ее, он с другой точки увидит лицо девочки, но она, словно угадав его мысли, все отворачивалась и отворачивалась. И эта загадка ее лица осталась в Крахмальникове как ноющая боль…

В двери повернулся ключ.

Леонид не шевельнулся.

— Ты уже здесь? — удивилась Алла.

— Да.

— Что-то случилось? — спросила она, не столько памятуя недавний разговор по телефону, сколько видя индифферентность Крахмальникова. Раньше он кидался на нее сразу, торопливо срывал одежду и овладевал ею чуть ли не в прихожей.

— Садись. Случилось. Но сначала ты расскажи. Твой муж ушел? Ты ему сказала?

— Не успела я ему ничего сказать. Просто ушел, и все. Записки не оставил. Пацаны плачут.

— Так, может, не ушел?

— Нет, ключи оставил, документы забрал, костюмы — свои, рубашки, обувь…

— Когда?

— Ночью.

— Ночью? Ты что, так крепко спала?

Алла на секунду замялась, впрочем, Евгений этого не заметил.

— Я поздно вернулась.

— Расстроилась? Ты расстроилась?

— Почему?

— Я тебе позвонил, а ты говоришь: “Может, не стоит”.

— А-а… Это… Наверное, расстроилась.

— Но почему, почему? Мы же все обсудили. Алла внимательно посмотрела на Леонида:

— Знаешь, как бывает, вот готовишься сказать кому-то: уйди, видеть тебя не могу, а он вдруг ровно на секунду раньше… И почему-то обидно. Это, наверное, потому что бросать легче, чем быть брошенной.

Крахмальников подумал, что Алла права, ему надо поторопиться — как бы жена тоже его не опередила. На сегодня хватит ему унижений.

— У меня был сейчас разговор с Гуровиным, — тяжело произнес Крахмальников.

— О чем?

— О том, что канал может накрыться медным тазом, что инвесторы пропали, что денег нет…

— А-а… И что?

Леонид пожал плечами, сейчас его победа-унижение казалась такой неважной. Сейчас вообще все казалось неважным.

— Ал, так мне говорить с женой?

— Как хочешь…

— А ты как хочешь?

— Я?.. — Алла достала сигарету, долго прикуривала, искала, куда бросить спичку. Крахмальников не курил, поэтому только рассеянно следил за ней глазами.

— Ты не ответила, — наконец не выдержал он.

— Леня, не надо ни о чем говорить с женой. Ты же и сам не хочешь.

— Я?! Не хочу?!

— Хотел — не стал бы спрашивать. А так получается, что я тебя заставляю, что ли…

— Нет, просто ты засомневалась, вот я и спросил… Вообще какой-то дурацкий разговор получается, — вдруг обиделся Крахмальников.

— Потому что говорить не о чем. Тебе со мной вообще не о чем говорить. Я вообще никакая собеседница. А вот любовница…

— Мне кажется, ты все время о чем-то умалчиваешь.

— Да. — Алла решительно загасила сигарету. — Ты прав. И моли Бога, чтоб ты ничего не узнал.

С этими словами она встала, подхватила сумку и вышла из квартиры.

Крахмальников снова уставился в потолок.

Куда пропал Казанцев? Он не показывался весь день. И Алина тоже. Надо будет обязательно позвонить им домой. Мало ли что могло случиться.

Леонид посмотрел на часы — до встречи с президентом оставалось полтора часа…

Лицо девочки. Ах, как жаль, что он его так и не увидел. И как это неувиденное лицо описать?

Питер

Они сидели в осаде без дела уже не первый час. В осаде, потому что Никитин понимал; после того как их средь бела дня в самом центре города пытались задержать за хранение наркотиков, лучше не покидать убежища хоть с относительной, но все-таки неприкосновенностью. Вряд ли для задержания интересующих ее лиц спецслужба ворвется в офис иностранной фирмы, да еще напичканной съемочной техникой. Комок грязи мигом улетит в космос и, отразившись от антенн спутника, разлетится по всему миру. А грязи эта служба при всей ее внешней небрезгливости все же не любит.

Хотя как это все “улетит”? Тарелки же выведены из строя! Техники Ти-эн-эн сбиваются с ног, бегая по офисам коллег в поисках запасных блоков. А московским дайверовцам сейчас не до них, у самих забот полон рот. Потому-то и сидят друзья без дела.

Валерий с Виктором пересказали Дэби все, что услышали от Копылова, даже нарисовали по памяти схемы.

— У нас мэр уходит в отставку, если примет подарок стоимостью больше разрешенной, — возмущалась американка, — а ваш после гибели по его вине стольких человек даже не выступил с соболезнованиями! Даже не приехал к их родственникам, чтоб поддержать!

— Их гибель еще нужно доказать, — отозвался Валерий. — Это же не самолет и не поезд, где есть списки пассажиров или именные билеты. Знаешь, что сейчас происходит в Северном УВД? Там стоят в очереди люди, возможно даже, по нашей русской традиции, пишут на руках номера шариковой ручкой. Думаешь — зачем? Чтоб объявить в розыск своих родных и близких, в надежде, что те загуляли, нахулига-”или, в больнице лежат или пусть даже похищены — лишь бы не задохнулись там, под землей. А менты им отказывают, чтоб не навешивать на себя лишние хлопоты. И окажется на земле, точнее под землей, еще двести без вести пропавших, за которых не дадут ни компенсации, ни пенсии, но будут брать за них плату за газ, квартиру и прочее, согласно нашему институту Прописки. А когда их выкопают, то их тела еще года три пролежат в каком-нибудь холодильнике до генетической экспертизы, которую все еще не могут произвести для погибших в Чечне, — это же не царская семья! Поэтому мэр и молчит в тряпочку. Тут должны работать специалисты.

— Да, — согласилась Дэби. — Но пока единственными специалистами оказались вы, а вам не дают работать.

— И тебе заодно, — подвел итог Никитин. — Стоп! У нас же есть возможность заняться делом. Нужно найти этого хоулера Мишу Вадимова и попытаться проникнуть в шахту. Только там можно добыть хоть какие-то факты. Пока мы имеем лишь догадки о том, что случилось. Так, где его телефончик? — Валера раскрыл органайзер.