Читать книгу "Тринадцать способов умереть - Валерий Рощин"

Настя внезапно куда-то сорвалась и через минуту протягивала им бутылку шампанского:

– Держите. Надеюсь, найдется повод выпить до дна.

– И просьба не беспокоится, если она задержится, – тихо шепнул майор в дверях молодой женщине.

– Господи… пусть у них все сложится, – проводив парочку, пробормотала Настя и прильнула к мужу…

По дороге до соседнего дома, Александра напряженно молчала. Поддерживая за локоть очаровательную спутницу, молодой человек явственно ощущал, как в душе той борются страх и желание, сомнение и решимость.

Поднявшись до четвертого этажа и распахнув дверь квартиры, Скопцов заметил как гостья с отчаянной отвагой, не раздумывая, переступила порог.

– Посмотрим, что тут у нас из стратегических запасов… – приговаривал хозяин, открывая холодильник.

– Максим, ты покушай сам, – скромно устроилась на стуле в углу кухни девушка, – а я совсем не хочу.

– Взятая ответственность, равно как и данное обещание, мне этого не позволят, – назидательно и с расстановкой возразил он.

На столе росла горка разнообразных продуктов: баночки с красной икрой и рыбой, сыр, масло, фрукты…

– Ты пока займись бутербродами, а я начну сервировать столик в комнате, – предложил он, проворно открывая консервы.

Завершив подготовку небольшого пиршества, Макс зажег три свечи и, погасив свет, пригласил Александру в зал. Бесшумно ступая, та подошла к столику и, заворожено глядя на покачивающиеся огоньки, замерла. Но хозяин квартиры неожиданно опустился перед ней на одно колено и, нежно обняв талию, твердым голосом произнес заветные слова:

– Прости меня – я должен был сказать это полгода назад. Я люблю тебя, Сашенька. И… ты не согласилась бы стать моей женой?

Девушка чему-то улыбалась и долго смотрела в глаза молодого мужчины, любуясь отблесками мерцающих свечей. Потом, поглаживая ладонями, прижала к себе его голову…

– Конечно, Максим… – прошептала она, – да, мой любимый, я согласна…

Легкий ужин при свечах удался на славу. Влюбленные сидели рядом, не выпуская друг друга из объятий, счастливые и довольные. Они вспоминали ушедшее лето и трудное, неудавшееся поначалу знакомство. Все крепче он обнимал Александру, все больше страсти было в их поцелуях, трепетнее становилось дыхание.

Откинувшись на спинку дивана и закрыв в блаженстве глаза, она поглаживала мужскую ладонь, скользившую по вздымающейся, упругой груди и не спеша расстегивающую пуговки на тонкой блузке…

– Проводи меня… – вдруг услышал Скопцов, добравшись губами до набухшего соска.

Выпрямившись и поправив полу ее кофточки, он с досадой на собственную поспешность виновато смотрел на девушку.

– Проводи меня в ванну, – еле слышно прошептала Саша, – я больше не могу…

* * *

Пришедший на Северный Кавказ теплый фронт, едва не погубивший их прошлой ночью, теперь отчасти спасал – температура даже на рассвете не опускалась ниже нуля. Днем же, под лучами иногда пробивавшегося сквозь облачность солнца, да от быстрой ходьбы по взгоркам становилось и вовсе тепло.

Ранним утром они допили козье молоко, съели по последнему куску хлеба и вновь двинулись на север…

Пару раз им казалось, будто откуда-то сзади доносится лай собак, но, останавливаясь и прислушиваясь, они ничего, кроме воя ветра не улавливали.

В целом же второй день пешей прогулки сложился таким же неудачным, как и первый. К вечеру, вспоминая количество вынужденных остановок, и приблизительно подсчитывая пройденный километраж, Всеволод усмотрел впереди очередную возвышенность с реденькой растительностью на пологом склоне. А, взобравшись на вершину, дабы осмотреться и подкорректировать направление, они увидали перед собой обрыв, под которым путь преграждала быстрая река.

– Так… на территории Чечни имеется только две приличных речки, похожих на эту, – озаботился подполковник, наморщил лоб, потер ладонью обросшую бородой правую щеку. – Терек находится много севернее – это и дураку понятно. Да и пошире он будет, полноводнее. Остается Аргун, потому как остальные боле смахивают на ручьи.

– Но Аргун течет с юга на север, – возразил пилот, припоминая начертания полетных карт.

– Верно. За исключением недлинного участка от истока на грузинской территории. От границы километров тридцать-сорок он петляет между гор аккурат с запада на восток, а на север подворачивает у Итум-Кале.

«Да… С таким напарником не пропадешь – из любой передряги отыщет выход!» – подумал майор, уважительно поглядывая на приятеля и удивляясь отменной памяти с профессионализмом.

– Пойдем по берегу, до брода, – рассуждал вслух Барклай, – переправимся и подвернем на северо-восток. А там и на шоссе выйдем – оно до самого Шатоя шурует слева от Аргуна.

– Пойдем, – не раздумывая, согласился Скопцов.

Форсировать водную преграду лучше было ночью – днем за этим занятием их могли засечь боевики, встреча с которыми не сулила сейчас ничего хорошего. Но погоня осталась далеко позади и наверняка потеряла их след; берега речушки выглядели пустынными, безжизненными… Потому Всеволод и отказался ждать наступления темноты.

До приемлемой переправы пришлось тащиться километра три.

– Через эту стремнину и переправимся, – указал Сева на бурлящие пороги. – Течение шустрое, зато неглубоко. Раздевайся…

Вертолетчик начал неторопливо стаскивать с себя одежду.

– Все снимай! И футболку с трусами тоже, – подсказывал старший товарищ. – Чем меньше перед зимним купанием на тебе останется одежды, тем быстрее потом согреешься.

Затем показал, как следует связать обувь, как свернуть одежду, как ловчее и надежнее перетянуть вещи автоматным ремнем… Войдя же в воду первым, постоянно оборачивался и приговаривал:

– На берег поглядывай, и вокруг глазеть не забывай!

– Я привычный – голова не закружится.

– Это само собой… Ты у нас и к плену теперь привычный. А чтобы снова к «духам» не угодить – внимательно смотри по сторонам! На слух, сам понимаешь, полагаться бестолково – стремнина все звуки глушит.

Ширина реки была смешной – метров двадцать пять. Глубина – по колено и только у середины кипевший перекатами ледяной поток доходил до пояса. И здесь же, на середине Максим почувствовал, как немеют, отказывают от холода ноги. Голые ступни вдруг перестали ощущать неровности каменистого дна; стремительное течение туго било беспорядочными завихрениями лишь в бедра да в правый бок, а ниже словно сменялось спокойным, ласковым током – ни колени, ни голени не чувствовали неистового напора. Не на шутку перепугавшись, он ускорил движение, неловко выбрался на берег и трясущимися руками стал освобождать вещевой сверток от оружейного ремня, чтобы поскорее одеться.