Читать книгу "Наживка для крокодила - Вячеслав Денисов"

Теперь с утра можно ехать на Кутузова и садиться в засаду. Мишу-Самоделкина, хозяина блокнота, а также всех остальных легко взять сразу. А в субботу их вообще ничего не стоит «расколоть» на все дела.

– Последний лист, Андрей, – подсказал Ваня.

Я перевернул все исписанные страницы и наткнулся взглядом на короткую запись:

«Стрела» с Таб. в 18.00. «Колос».

– Дима, что такое «Колос»? – обратился я к Верховцеву.

– Кабак, – недовольно буркнул тот, очевидно, еще не пережив злобы к владельцу «Тойоты». – В центре.

Я откинулся на сиденье и закрыл глаза. Необходимо сосредоточиться и все расставить на свои места. Первое. Одиннадцать дней назад убивают лидера этнической преступной группировки корейца Тена. Я выхожу на женщину, чье имя – Ольга Михайловна Коренева. Выхожу информативно, ибо до сих пор не видел ее воочию. У меня есть лишь фотография и недостаточно четкие описания. В ее квартире, практически в этот же день, режут Лешку Гольцова. Кто-то хладнокровно наблюдает за всеми событиями из окна квартиры Кореневой, а заодно переворачивает все вверх дном. Что ищет неизвестный? Незаконно проникнув в опечатанное помещение, я нахожу среди хлама записку с угрозами и маленький ключик. Преступник, конечно, «шукал» ключ от ячейки банка, в которой Коренева хранила списки автомобилей, посредством которых она шантажировала свою любовь по расчету Тена. И, рискну предположить, заместителя начальника ГИБДД города Табанцева. Ольга исчезает. За ней, как я понимаю, ведется охота не только с моей стороны. Она нужна буквально всем в этом маленьком городе, в котором даже аэропорта нет. Ольгой Михайловной страстно интересуются корейская братва и Табанцев.

Второе. Совершенно случайно я нахожу Алтынина. Цент с третьей попытки сдает и Кореневу, и Тена, и Табанцева. Славный «пассажир»! Но что это мне дает? Лишь подтверждение того, что корейцы, проворачивая свои автомобильные дела, чуть ли не взасос целуются с Табанцевым. С восточных братьев честный милиционер «мает» долю и никак не может простить мне того, что я лезу не в свои дела. Бестолковую слежку опустим, ибо не хочется, вспоминая ее, принижать авторитет злодея Табанцева. Погорячился он со свой «наружкой», безусловно…

Третье. Поняв, что я подобрался слишком близко к спискам – я расцениваю это сейчас только так, Табанцев идет на отчаянный шаг. «Чекальщик» на «Тойоте», чья голова отныне имеет окрас серый «металлик», в полном смысле этого выражения пытается убрать меня с дороги.

И, наконец, четвертое. Все главные действующие лица пьесы знают, что списки у меня. У всех наступает кризис. Они не знают, что делать дальше?

Впрочем, я прекрасно знал, что мне делать дальше. Однако у меня свои вопросы. Где Ольга Коренева? Где слабое звено в устойчивой молекулярной связи «Табанцев – Юнг»? Где ожидать их следующего удара? И еще два вопроса, которые сопровождают все мои действия последние одиннадцать дней. Кто убил Тена? И кто порезал Гольцова? Только теперь, задав их самому себе снова, я понял, что не сделано ровным счетом ничего. У меня не было даже подозрений относительно возможных фигурантов. Сами по себе списки угнанных автомобилей не являлись отправной точкой поиска. Кто знает, дернул я за эту ниточку, в какую сторону она потянется? Вполне вероятно, что в противоположную. И завела бы она меня так далеко, что потом, возвращаясь, я потерял бы время. А значит, все, потому что я балансировал на тонком лезвии, нутром чувствуя, что с каждым часом от меня уходит истина. Полезная информация становилась запоздалой, а уязвимая точка на теле врага – умело защищенной. И в этот момент я сам получал сокрушительный удар. Так было с Лешкой, так было с Шарагиным, так было и в минуту, когда меня пытался убить «шестерка» по фамилии Домушин. Тот, чей блокнот лежал теперь у меня на коленях.

Был еще один вопрос, с которым я засыпал и просыпался: «Где Жилко?«Вполне возможно, что правильным шагом с моей стороны была бы смена объекта поисков. Что-то мне подсказывало, что все неприятности Ольга и Жилко переживали в одном месте. Выйдя на «безвинно осужденного», я найду и Кореневу. Очевидно, парень испытывал нешуточные чувства к шантажистке, если решился телепортировать свой организм через все «запретки строгача».

Еще меня беспокоил Ваня. После смерти отца ему пришлось пережить шок. Когда прошла первая боль и вернулось чувство реальности, мать просмотрела все вещи в доме. После убийства отца из квартиры исчезли пятьдесят тысяч долларов, одна из золотых цепочек дома Виндзоров, купленная отцом на аукционе Сотби, и золотой «Ролекс» стоимостью в двадцать тысяч «зеленых». Совсем не скромный «навар». Но есть одно «но». На стене осталась картина Шагала, а в выпотрошенном столике – Евангелие восемнадцатого века. Две эти вещи на уже упомянутом аукционе могли бы стоить в двадцать, а то и в тридцать раз дороже похищенного. Сам собой напрашивался вывод – квартиру брали нахрапом, на авось, по поверхностной информации. Отца Вани убивали люди, которые посчитали наличие такого количества долларов достаточным, чтобы дело окупилось.

Но какого черта там делала Коренева?! Зачем ей нужно было совращать заслуженного отца семейства? Как я уже понял, Ольга Михайловна даже не догадывалась, что величие секса – в любви. Она спит только с теми, от кого можно что-то поиметь. Жилко, Тен, банкир. С кем она теперь совокупляется? Затрудняюсь ответить. Вокруг столько богатых и знаменитых…

Говорят, у слепых на кончиках пальцев есть своеобразные рецепторы, которые на расстоянии фиксируют предмет или препятствие. Отсутствие зрения компенсируется паранормальными ощущениями. И я был тогда как тот слепой…

Кончики моих пальцев горели, я приближался к цели…

Глава 21

Табанцев подъехал к ресторану «Колос» за пять минут до указанного в блокноте времени. Он был настолько возбужден, что казалось, его вот-вот перекосит от нетерпения. Он выскочил из красного «Вольво» – как я понимаю, не служебного – и размашистыми шагами пересек расстояние от стоянки до входа. Такое поведение можно расценить так: Табанцев получил свежую информацию от владельца «Тойоты». Действительно, откуда Виталию Алексеевичу знать наверняка, кого сбил теновский придурок по фамилии Домушин? А если на самом деле какого-то авторитета? Вряд ли Домушин запомнил имя, названное Верховцевым. Просто сообщил гаишнику: «Меня покрасили за то, что я по твоей просьбе пытался уничтожить кемеровского братана». Вот и волновался Виталий Алексеевич.

Прибытие милицейского чина старательно снимал на камеру Игорь Вьюн. Следующим по протоколу должен был прибыть убийца-неудачник Домушин. Возможно, на рауте должны были присутствовать и другие лица, но информация о них отсутствовала. Поэтому чемпион Европы по автокроссу снимал всех подряд.

Прибытие моего обидчика вызвало шквал аплодисментов в салоне нашего «Форда». Домушин, озираясь, выбрался из «Тойоты» и семенящим шагом направился к ресторану. Он уже был в другой одежде, а его голова, гладко выбритая и блестящая в лучах заходящего солнца, походила на бильярдный шар. Я тут же отправил Ваню с камерой внутрь ресторана.

Совещание длилось около часа. Расходились концессионеры, как члены РСДРП, по одному. Первым вывалился Табанцев, и по его спокойному лицу было ясно, что он сумел объяснить тупому Домушину, что того взяли на понт талантливые «мусора». Если в этом еще были какие-то сомнения, то они рассеялись, едва на пороге матово блеснула лысина главного паникера. Физиономия Домушина напоминала раскисший соленый помидор, вынутый из банки. Двое парней лет тридцати что-то объясняли ему по пути, что напоминало сцену обучения. Папа говорит сыну, что дважды два – четыре, а тот не понимает.