Читать книгу "Швейцарские горки - Александр Звягинцев"

— Ну, сука, — прошипел Немец. — Теперь ясно, чего он тут тянул время и выворачивался… Знал, что все здесь вместе с нами и похоронит.

Сухоцкий махнул рукой в сторону дома и повелительно сказал что-то тяжело и равнодушно смотревшим на него громилам…

— Дверь, Ледников, запираем дверь! — отскочив от окна, прокричал Немец. — Женя, идите наверх и вызывайте полицию! Надо забаррикадировать вход, чтобы они не пролезли… Ледников, ты что стоишь? Я им свою башку просто так не отдам!

— У меня наверху пистолет, — быстро сказала Женя. Она как-будто пришла в себя и снова стала решительной и собранной, как тогда, на дороге, когда она спасла Ледникова от бандитов, нарядившихся полицейскими.

— Женечка, вы умница, — возликовал Немец. — Тащите его сюда, нам надо продержаться до появления полиции…

А Ледников все смотрел в окно. Там творилось что-то непонятное. Громилы вовсе не спешили бросаться на штурм дома. Они молча окружили Сухоцкого и один из тех, что оказался сзади, быстро рубанул его ребром ладони по шее. Сухоцкий упал, потом вдруг попытался приподняться, пополз в сторону… Двое громил завернули ему руки за спину и поволокли на улицу, как мешок. Ноги Сухоцкого бессильно волочились по земле.

— Немец, погляди, — негромко сказал Ледников.

Немец подскочил к нему и прильнул к окну.

Сухоцкого подтащили к фургону, стоявшему на улице, как бревно, сунули туда головой вперед… Через секунду улица была пуста и выглядела, как всегда, тихой и сонной.

— Думаю, что все неприятности у него впереди, — сказал Ледников.

— Да, товарищ, судя по всему, перестал представлять для коллег ценность, — покачал головой Немец. — И завидовать тут нечему…

— Он должен был знать правила этой игры, — отвернулся от окна Ледников. — Сам выбрал этот путь. Нужно было представлять, куда он может завести.

На лестнице появилась Женя с пистолетом в руке.

— Там замок в ящике заело, — извинилась она. — Никак не могла открыть…

— Ничего страшного, — бодро откликнулся Немец. — Фейерверк отменяется.

Женя смотрела на них непонимающе, не зная, что делать с пистолетом. Ледников подошел к ней и аккуратно забрал пистолет.

— Все кончено, — негромко сказал он. — Они уехали.

— Ужас, — потерянно сказала она. — Это все какой-то бред!

Ледников внимательно посмотрел на нее. Она ответила ему спокойным, ясным взглядом.

— Неужели вы ни о чем не догадывались? — спросил он. — Никогда?

— Нет, — покачала она головой, не отводя глаз. — Даже не могла себе представить! Ведь он был папин друг…

— Эх, Евгения Всеволодовна, классику надо читать, — наставительно, с укоризной сказал подошедший Немец. И с удовольствием процитировал: «Простите, madame, вы ошибаетесь: я женщина. И виноват в этом — знаете кто? Друг и сосед папы…» Иван Алексеевич Бунин, рассказ «Легкое дыхание», признание совсем еще юной гимназистки очаровательной Оли Мещерской. Вот вам и друг папы! Тоже, знаете, был весьма элегантный мужчина.

Глава 28 Urbi defuit orbis Где замыкается круг

Следователь самостоятельно принимает все решения о направлении следствия и несет полную ответственность за проведение следственных действий.

А в Москве уже шел снег.

Его крупные хлопья метались, гонимые порывами ветра, между застывшими прямо на промерзающей земле скульптурами у скверика на Тишинке. И все эти владыки и страдальцы, поэты и узники, мыслители и красавицы, клоуны и чудовища покорно подставляли себя накрывающему их снегу.

— Вот, собственно, и все, — сказал Ледников.

Георгий Олегович Альмезов молча кивнул. Было трудно понять, стало ли для него все, что рассказал Ледников новостью. А может, он все уже знал по своим каналам, от того же Гриба, например?

— Что стало с Сухоцким, я точно не знаю. Но уверен — ничего хорошего. Бежать ему некуда. Может быть, его тело найдут где-нибудь… со временем…

— Или уже не найдут никогда, — негромко сказал Альмезов, явно думая о чем-то другом.

Может быть, он думал об оставшихся в стороне Грюнвальд и «Безумном изобретателе»? Но спрашивать его об этом Ледников не стал — захочет, скажет.

— Спасибо, — решительно, словно что-то уяснив про себя, сказал Альмезов.

Ледников зябко передернул плечами.

— Да, вот флэшка, которую вы мне давали. Я переписал на нее признания Сухоцкого. Может, вам понадобится.

Альмезов молча кивнул.

— Ну, мне пора, — сказал Ледников.

Альмезов ничего не ответил. Но когда Ледников уже собрался уходить, вдруг доброжелательно осведомился:

— Валентин Константинович, а вам не кажется, что вы чересчур доверчиво отнеслись к откровениям господина Сухоцкого?

Ледников посмотрел на него вопросительно.

— Что вы имеете в виду?

— То, что роль сего господина в случившемся куда значительнее… Уверяю вас, он вовсе не был только послушным орудием в руках того же Доусона.

Нельзя сказать, что Ледникова очень удивили слова Альмезова. Во-первых, он вовсе не принял откровения Сухоцкого за истину в последней инстанции. А во-вторых, он прекрасно понимал, что у Альмезова есть свои заключения на сей счет. Причем основанные на информации, которой он пока делиться не спешил.

— У вас есть серьезные основания так считать? — задумчиво спросил Ледников.

— Есть.

— Любопытно, — сказал Ледников.

Он думал о том, что слова Альмезова лишь подтверждали его давние подозрения, что тот был вовсе не единственным действующим лицом в Бернской операции. Любопытно все-таки, какую именно роль ему, Ледникову, отвели Альмезов и другие уполномоченные товарищи, умеющие разыгрывать длинные партии? Кем он был в их хитроумных схемах и диспозициях? Подсадной уткой? Болваном, которого используют втемную? Просто случайным партнером, которому нельзя доверить многое?

Дело тут было не в обиде. Отец с самого начала предупредил его, с кем он имеет дело, и у него не было оснований заблуждаться на сей счет. Интересно все-таки, что они с Немцем не разгадали там, в Берне?

— Вы считаете, что Сухоцкий вел игру? Принимал решения? — спросил Ледников.

Альмезову надо было подыграть. Теперь Ледников ясно видел — Альмезову нужно продемонстрировать, что он сделал не меньше Ледникова, а может, и больше. Что отомстил за смерть Разумовской именно он. И сознавать это, как видел Ледников, было для него особенно важно. Необходимо.

— Но ведь операция против Абрамова началась еще несколько лет назад причем именно с ареста Сухоцкого? Он что, и арест свой подстроил сам?

— Нет, разумеется. Тогдашнее дело с арестом было придумано, чтобы попридержать министра Абрамова, развившего слишком бурную деятельность в ядерной отрасли, которую американцы уже считали практически разрушенной и готовились взять под свою плотную опеку. В тюрьме Сухоцкого завербовал Доусон именно с прицелом на министра Абрамова. Правда, когда Абрамов быть министром перестал, интерес к нему у американцев несколько угас… Однако сама идея выманить его из страны и экстрадировать в США, чтобы добиться нужных показаний, пришла в голову именно Сухоцкого. Он предложил ее Доусону. Тот лишь ухватился за нее в расчете, что показания Абрамова могут стать козырной картой в подготовке нападения на Иран.