Читать книгу "Умри сегодня и сейчас - Сергей Донской"

Это было произнесено так, что не поверить было нельзя. Бондарь скрипнул зубами. Уж лучше бы ему перегрызли глотку доберманы, чем такая позорная смерть. Умереть от руки злобной бабенки в ночной рубахе? Рядом с остывшим трупом малознакомого старикашки? Надеясь только на чудо, Бондарь уставился в потолок и равнодушно спросил:

– Какой резон меня убивать, если я русский шпион? Доставь меня по назначению, получишь внеочередное звание майора.

– Руководство действительно собиралось схватить тебя, допросить и предать суду, – призналась Ингрид. – Но у меня насчет тебя другие планы. Ты погибнешь при оказании сопротивления.

– О каком сопротивлении ты говоришь? – спросил Бондарь, выразительно звякнув цепью наручников.

– Это официальная причина.

– А неофициальная?

– Ты неоднократно оскорблял меня, подчеркивая превосходство русских над эстонцами, а мужчин – над женщинами.

– Обычный обмен мнениями, – проворчал Бондарь, коря себя за излишнюю откровенность. – Не стоит делать из этого трагедию.

– Я терпела твои издевательства до тех пор, пока ты не вытер руку, которой прикоснулся ко мне, грязной тряпкой. Когда ты демонстративно выбросил ее в окно, я дала себе слово поквитаться с тобой за все. – Ингрид шумно сглотнула накопившуюся слюну. – Уже тогда ты подписал себе смертный приговор. А несколько минут назад ты обрек себя на дополнительные мучения. Не стоило называть меня ощипанной курицей, Женя, ох, не стоило!

– Я назвал тебя всего лишь цаплей, – возразил Бондарь.

Ингрид стремительно шагнула вперед, словно намереваясь задушить его голыми руками. В уголках ее губ собралась белая слюна, напоминающая пену.

– Ты считаешь себя очень умным? Почему же тогда ты угодил в мою ловушку? Тебе конец, неужели ты не понимаешь? То, что не сумели сделать мужчины, выполню я, Ингрид Пылдмяэ!

– Ну и имечко! – расхохотался Бондарь.

Она была на грани нервного припадка, и на этом строился его расчет. Он надеялся окончательно вывести эстонку из себя, хотел заставить ее потерять голову от гнева. Если она просто выстрелит, что ж, чему быть, того не миновать: минутой раньше, минутой позже – это ничего не меняет. Но Ингрид баба, причем явно неуравновешенная. В запале она способна подойти еще ближе, и тогда до нее можно будет дотянуться ногой. Бить придется во всю силу, не церемонясь. Как если бы это была не молодая женщина, а бешеная собака или крыса.

– Твое имечко ничем не лучше, Женя Спицын, – запальчиво парировала Ингрид. – Наверное, на самом деле тебя зовут иначе, но мне плевать. Я ненавижу всех русских, без исключения.

– Тогда откуси себе язык, – предложил Бондарь. – Уж очень здорово ты болтаешь по-русски.

– Это из-за папаши, которого я презираю не меньше, чем любого другого русского мужика. – Пьянь, рвань, дрянь, ничтожество! Все вы такие.

– Так стреляй. Еще одним русским мужиком станет меньше.

– Это было бы слишком скучно, – прошипела Ингрид, грозя пленнику пистолетом. – Не для того я терпела твое общество, чтобы расстаться с тобой так просто. Сначала я рассчитаюсь с тобой за все унижения, которые мне пришлось вытерпеть. Ты будешь подыхать, а я буду смотреть и смеяться… Вот так: ха-ха-ха!

– Напоминает гогот гусыни, – заметил Бондарь.

По исказившемуся лицу эстонки пробежала очередная судорожная волна.

– Храбрись-храбрись! – сказала она. – Скоро ты запоешь по-другому, совсем по-другому!

Повернувшись к пленнику спиной, Ингрид открыла шкаф и достала оттуда небольшую пластмассовую канистру. «Так вот откуда доносился запах бензина», – догадался он, неотрывно следя за ее действиями. Следующим предметом, извлеченным из шкафа, была картонная коробка, доверху набитая какими-то бумагами. Надо полагать, это были черновики покойного профессора.

– Собираешься сжечь эту гадость? – спросил Бондарь. – Похвально. На твоем месте я поступил бы точно так же.

– Оставайся на своем месте, – посоветовала обернувшаяся через плечо Ингрид. – Бумаги я заберу с собой. Тут и без них есть, чему гореть. – Переместившись в другой конец комнаты, она положила на подоконник пистолет, взяла оттуда зажигалку, многозначительно чиркнула колесиком и спросила: – Знаешь, как поступает лиса, попавшая в капкан? Перегрызает себе лапу, чтобы сохранить жизнь. Попробуй, может быть, у тебя получится. Правда, времени у тебя в обрез. Лишь до тех пор, пока я не переоденусь.

Бондарь инстинктивно рванулся к ней, но дикая боль вынудила его опрокинуться обратно. Он попал в капкан, но был не зверем, а всего-навсего человеком…

Человеком, которому было суждено сгореть заживо.

Глава 26Когтями и зубами

Если верить технической характеристике, то наручники гарантированно выдерживают усилие до ста пятидесяти килограммов, а дальше все зависит от того, какая сварка применялась при изготовлении звеньев цепи – холодная или горячая. Казалось бы, здоровому мужчине ничего не стоит разорвать оковы, однако попытайтесь поднять одной рукой сейф, прикрепленный браслетом к вашему незащищенному запястью, и вы поймете, что для подобного подвига требуется нечто большее, чем просто грубая мужская сила. Нужно находиться в состоянии исступления или сильнейшего опьянения, чтобы проделать подобный фокус, а Бондарь пребывал в здравом уме и трезвой памяти, так что ему следовало поискать какой-то другой выход.

Насмешливо поглядывая на него, Ингрид подошла к стулу, на котором была развешана ее одежда.

Уже не таясь, Бондарь нажал кнопку фиксатора наручников и принялся неистово вращать руку, стремясь во что бы то ни стало протащить ладонь сквозь стальное кольцо.

– Ну и как? – осведомилась Ингрид, продевшая ногу в трусы.

– Ненавижу белье бежевого цвета, – пропыхтел Бондарь.

Браслет упорно не желал сниматься. Дойдя до основания большого пальца, он засел на руке крепко-накрепко, как старое обручальное кольцо, которое носилось на руке много лет подряд. При наличии мыла задача Бондаря упростилась бы, но было бессмысленно просить Ингрид оказать ему последнюю услугу. Пришлось обходиться своими силами. Бондарь уже готовился смочить руку плевком, когда ситуация драматически изменилась.

В резко распахнувшуюся дверь влетела Вера, разъяренная, как фурия, потехи ради напялившая черное кружевное белье. Кинув мимолетный взгляд на Бондаря, полулежащего на кровати, она устремилась к эстонке. Случись это секундой раньше или позже, Ингрид несомненно успела бы метнуться за браунингом. Но она как раз стояла на правой ноге, готовясь натянуть на согнутую левую самую интимную часть своего туалета. В таком неустойчивом равновесии она успела лишь вскинуть голову и сверкнуть глазами, что, конечно же, не смогло остановить Веру.

– Ах ты, гадина!

Неистовый толчок опрокинул Ингрид навзничь. Копошащаяся на полу в своей белой ночной рубашке она напомнила Бондарю огромную бабочку с оторванным крылом.