Читать книгу "Я не умею прощать! - Наталья Берзина"

– Таня, боюсь, она об этом обстоятельстве даже не подумала. На кону были вполне серьезные деньги. А что касается твоей подруги, то ее могли запугать, заставить или убедить каким-либо иным способом.

– Ты хочешь сказать, что она могла действовать под давлением?

– Возможно, но если учитывать особенности того, с чем именно мы имеем дело, то вполне возможно, она сама плотно увязла. В определенном состоянии человек уже не властен над своими действиями. Скажи честно, тогда в ванной тебе ничего не захотелось? В тот день, когда мы познакомились.

– Я не хочу отвечать! – поспешно ответила Татьяна.

– Значит, все же я прав! У тебя наверняка должно было возникнуть очень острое желание мужчины. Любого! Не конкретного, лишь бы мужчины, любого, абстрактного. Понимаешь, если применять подобную смесь относительно регулярно, то зависимость вырабатывается сильнейшая, и очень быстро. Женщина будет жестоко страдать от нереализованного желания. В таком состоянии она способна на все!

– Не знаю, Волошин, мне кажется, что в основном мужчины страдают от этого. Женщины более терпеливы. Им не так сильно нужен секс.

– Тут ты не права, Таня. В определенной степени зависимы и мужчины, и женщины. Просто у мужчины нереализация чаще переходит в агрессию, а женщины страдают более остро. Тестостерон оказывает на мужчину двоякое действие: с одной стороны, это влечение к женщине, с другой – непреодолимое желание схватки, битвы, сражения. Недаром его называют гормоном королей и воинов.

– Выходит, Лорик не могла устоять перед животными инстинктами?

– Можно сказать и так. Только насчет определения «животные» я не совсем согласен, – возразил Волошин.

– Но почему? Почему она подставила меня? Или она не понимала всю степень риска?

– Думаю, что не очень. Меня интересует другое: как она себя повела позже? Ведь уверен на сто процентов, что сейчас деньги будут выбивать из нее! Как она выкручивается? У нее есть какие-нибудь солидные сбережения?

– Нет! Откуда? Она живет одна, сын где-то снимает квартиру. Мужа уже давно нет. Они развелись, уже, наверное, лет двадцать назад. Последние лет десять Лорик увлекалась нетрадиционными религиями. Искала себя.

– Вот и доискалась! – негромко отметил Волошин. – Тань, а мы кушать будем сегодня или уже нет?

– Господи, у меня же мясо в духовке! – всполошилась Таня, бросаясь на кухню. Через минуту оттуда донесся ее голос: – Знаешь, Волошин! Оно немного подсохло, но вполне съедобно! Но только я, наверное, есть не буду.

– Ты очень расстроилась? Танюша, милая, разве не подобного ты ожидала, когда ехала сюда?

– Волошин, пойми, я не могла до конца поверить, что это правда! Мы всю жизнь вместе, я доверяла ей, как самой себе, и вдруг оказалось, что она все время меня ненавидела! За что? Я всегда выручала ее. Она была для меня почти родной, и вдруг выясняется, что Лорик готова была меня попросту уничтожить! Саша, ведь не может быть, чтобы дружбы не существовало?!

– Конечно, родная. Дружба, любовь – все это есть, но в твоем случае все это затмила зависть Лорика к тебе. К твоей жизни, твоему счастью. Таня, у тебя есть что-нибудь выпить?

– Да, вон там, в баре, посмотри. Там на любой вкус.

– Ого, да у тебя здесь настоящая коллекция! Ты что предпочитаешь? Коньяк, водку, вино?

– Я не пью коньяк. Это от Андрея осталось. А водку мы держали на всякий случай, для гостей. Есть любители именно водки. Может, вино?

– Тань, а водка у тебя вся теплая или?…

– В холодильнике тоже должна быть, посмотри сам.

Не прошло и нескольких минут, как Волошин уже вернулся с запотевшей бутылкой. Быстро и умело накрыл на стол и, усадив Татьяну, чуть ли не силой заставил ее выпить. Незаметно под мясо и овощи они оприходовали почти все. Поначалу Таня пробовала было сопротивляться, но затем, махнув рукой на приличия, уже уверенно опрокидывала в себя стопку за стопкой.

Ближе к вечеру Таня, проснувшись, с удивлением обнаружила себя в собственной спальне. Она не помнила, как сюда попала. Волошин лежал рядом, голова Тани покоилась на его мощном плече. Ей было так хорошо и спокойно, словно не было тревог и волнений последних дней. Впервые в жизни она спала вот так, уютно пристроив голову на мужское плечо. За всю совместную жизнь с Андреем она ни разу не позволяла себе ничего подобного, ссылалась на то, что неудобно, или на прочую ерунду, да и желания особого никогда не возникало. С Волошиным же все было впервые. Таню даже не смутило то обстоятельство, что он раздевал ее, очевидно, нес на руках в спальню, укладывал, ожидал, пока она, сонная, устроится поудобнее на его плече.

Она чувствовала голым животом его горячий бок и впервые, снова впервые, не испугалась, не пыталась отодвинуться, а только плотнее прижалась к самому дорогому мужчине на свете. Никогда в жизни Таня не чувствовала подобной нежности к мужчине, и самое удивительное, она хотела, хотела принадлежать ему. Хотела его сильных, уверенных рук, ласковых прикосновений и слов – слов любви, от которых кружится голова.

Лорик отдала деньги. Вернувшись в свою бывшую квартиру, она села на пол в прихожей и тупо уставилась в стену. Жизнь остановилась.

Когда Икар спустя два часа вошел в квартиру, Лорик по-прежнему молча сидела на полу.

Окна были распахнуты, легкий ветерок чуть шевелил шторы, вместе с ним в комнату откуда-то издалека лилась музыка. Солнце неспешно клонилось к закату. Волошин курил на балконе, когда запищал домофон. Таня, вздрогнув, посмотрела на него.

– Что ты пугаешься? Просто спроси, кто тебя беспокоит! – подсказал Волошин.

Спустя минуту Таня вернулась в комнату.

– Сын приехал. Как некстати! Я не знаю, как тебя представить! – растерянно сказала она.

– Лучше всего сказать правду. Судя по тому, что ты мне о нем рассказала, он все поймет правильно.

Задумчиво покрутив в руке опустошенную банку сгущенки, Бронислав поставил ее на стол и совсем по-отцовски уткнулся лицом в сомкнутые кулаки. Волошин не вмешивался в разговор. Отстраненно слушал, не перебивая и не комментируя. Лишь по побелевшим костяшкам пальцев угадывалось напряжение, с которым он наблюдал за происходящим. Таня, не говоря ни слова, сидела на диване, пытаясь осмыслить рассказ сына. То, что ее собственная мать вдруг увлеклась странным религиозным течением, было само по себе непонятным, но поступить так необдуманно, отречься от того, к чему стремилась всю жизнь, и, бросив мужа, роскошную жизнь в столице, уехать куда-то, чтобы там, в глухой тайге, ожидать конца света! Такое просто не укладывалось в голове! Хотя, скорее всего, ей просто было скучно. Что за интерес все время дома сидеть?

– Мать! Да брось ты об этом думать! Ну, свихнулась она на старости лет! Жалко только ее мужа. Он ведь в самом деле ее любил. Пытался образумить, да только впустую! Знаешь, что он сотворил с завещанием? Оговорил, чтобы бабушка могла пользоваться только процентами с основного капитала. Все остальное он в равных долях завещает тебе и своим сыновьям. Так что ты в перспективе богатая дама! – усмехнулся Бронислав.