Читать книгу "И быть подлецом - Рекс Стаут"

Вулф переместил свой центр тяжести. Первые десять минут, которые он проводит в кресле, он всегда двигается, чтобы устроиться поудобнее.

— Надо признать, что я нахожусь в очень уязвимой позиции, — слегка раздражённо сказал он. — Я сказал мистеру Кремеру, что когда он покинет этот кабинет, то захватит с собой убийцу. Но хотя я знаю, кто убийца, ни у меня, ни у кого-нибудь другого нет ни малейших доказательств. Тем не менее…

— Подождите минуту, — прорычал Кремер.

Вулф покачал головой:

— Очень важно, мистер Кремер, чтобы всё было неофициально. До тех пор пока я не дойду до определённой точки, если я когда-нибудь до неё дойду. Поэтому прошу вас вообще ничего не говорить. — Вулф посмотрел в другую сторону. — Я думаю, будет лучше всего, если я объясню, как я установил личность убийцы. Кстати, здесь есть один интересный момент. Хотя я был близок к догадке, окончательно мне всё стало ясно только два часа назад, когда мистер Гудвин сообщил мне, что взамен «Хай спот» на место спонсора претендовало шестнадцать кандидатов. Это развеяло все сомнения.

— Прошу вас, — выпалил Нэт Трауб. — Давайте оставим интересные моменты и перейдём к делу.

— Вам следует быть терпеливым, сэр, — неодобрительно сказал ему Вулф. — Я не только докладываю, я выполняю работу. Будет ли убийца арестован, предстанет ли он перед судом и получит ли он по заслугам — всё это зависит от того, как я проделаю эту работу. Нет никаких доказательств, и, если сейчас, сегодня вечером, я из вас их не вытяну, возможно, их вообще никогда не будет. В течение расследования и для меня, и для полиции проблема заключалась в том, что не существовало никаких прямых улик. Когда идёт охота за убийцей, столь хорошо замаскированным, как этот, необходимо для начала расчистить путь от всех неопределённостей. Но это очень сложно сделать, если не ясно, в каком направлении двигаться. На сей раз не было никаких прямых указаний на такое направление, и, честно говоря, я начал сомневаться, появятся ли они. Я сомневался до вчерашнего утра, когда этот кабинет посетили мистер Андерсон и мистер Оуэн. Они указали мне направление.

— Вы лжец, — заявил Андерсон.

— Знаете что, — Вулф поднял ладонь. — Когда-нибудь, сэр, вы попадёте не на тот поезд, поскольку попытаетесь сесть в свой до того, как он пришёл. Как вы можете знать, лгу я или нет, когда понятия не имеете, что я хочу сказать? Вы пришли сюда, дали мне чек на полную сумму моего гонорара и сказали, что больше не являетесь моим нанимателем. Вы также сказали, что не являетесь больше спонсором программы мисс Фрейзер. В качестве причины такого шага вы сослались на то, что не можете допустить, чтобы общественное мнение ассоциировало ваш продукт с шантажом, потому что шантаж — это грязно и вызывает у людей отрыжку, а здесь не обошлось без шантажа. Я правильно излагаю?

— Да, но…

— Здесь все «но» говорю я. После того как вы ушли, я просидел в этом кресле двенадцать часов, прерываясь только для того, чтобы поесть, и думал о вас. Если бы я знал тогда, что до конца дня шестнадцать компаний будут рваться на место «Хай спот», я пришёл бы к заключению гораздо раньше чем за двенадцать часов. Но я этого не знал. Я думал над вопросом, что с вами произошло. Для вас настолько важна реклама, что вы даже предприняли поездку сюда, чтобы со мной сфотографироваться. И вдруг неожиданно вы убегаете, как миловидная девушка, испугавшаяся оспы. Почему?

— Я говорил вам…

— Я знаю. Но меня это объяснение не удовлетворило. При внимательном рассмотрении оно оказалось слишком неубедительным. Я не предлагаю, чтобы вы выслушали весь ход моих мыслей в эти двенадцать часов, но первое, что я сделал, — это отмёл ваши аргументы. Тогда что же за этим стояло? Я рассмотрел все возможные обстоятельства и все приемлемые комбинации. Я предположил, что вы и есть убийца и боитесь, что я об этом разнюхаю; что вы не убийца, а шантажист; что вы сами невиновны, но знаете, кто этот злоумышленник или злоумышленники, и не хотите назвать их имена. Я выдвинул тысячу других предположений. Рассматривая их, я принимал во внимание и то, что знаю о вас: ваше положение, послужной список, темперамент, характер. Только одно предположение удовлетворило меня полностью. Я пришёл к заключению, что вы каким-то образом убедились: кто-то, близко связанный с программой, спонсором которой вы являетесь, совершил убийство и есть вероятность, что этот факт будет раскрыт. Более того, я пришёл к выводу, что этим человеком не могут быть мисс Коппел, мисс Венс, мистер Медоуз или мистер Стронг, и уж конечно, не мистер Саварезе. Вас заботит общественное мнение, а для общественного мнения эти люди не имеют никакого значения. Мисс Фрейзер — это программа, а программа — мисс Фрейзер. Это могла быть только она. Вы знали или думали, что знаете, что мисс Фрейзер убила Орчарда и, возможно, также мисс Пул, и вы постарались отойти от неё как можно дальше и как можно быстрее. Судя по вашему лицу, вам не нравится то, что я говорю.

— Да, не нравится, — холодно сказал Андерсон. — Я думаю, вы тоже будете не в восторге, когда я выскажусь. Вы закончили?

— Боже мой, нет. Я только начал. Как я уже сказал, я пришёл к такому заключению, но ликования это не вызвало. Что мне было делать с этим? Конечно, у меня был аргумент, который я мог бы применить против вас, но мне казалось, что будет неумным идти таким путём. Поэтому я начал поиск других подходов. Должен признать, что тот, с которого я решил начать, был слабым и даже не совсем правильным. Но это было сегодня утром во время завтрака, ещё до того, как я закончил пить кофе и оделся, а мистер Гудвин был в беспокойном состоянии, и мне нужно было дать ему какую-нибудь работу. Я также предложил мистеру Кремеру создать у всех впечатление, что есть доказательства того, что мисс Венс шантажировали, она находится под подозрением и в любой момент может быть обвинена в убийстве. Есть шанс, думал я, что суровая угроза мисс Венс, симпатичной молодой женщине, может заставить кого-то разговориться.

— Так это пошло от вас? — печально сказала Элинор Венс.

Вулф кивнул:

— Увы! Признаю, что это был плохой ход, но я подумал, что мистер Кремер может попытаться сделать и это. Сегодня утром, прежде чем одеться, я не смог придумать ничего лучше, как приказать мистеру Гудвину отпечатать анонимное письмо о вас и отвезти его туда. В письме утверждалось, что вы по крайней мере дважды совершали убийство.

— Очень мило! — сказал Билл Медоуз.

— Он не сделал этого, — сказала Элинор.

— Уверяю вас, сделал, — развеял её иллюзию Вулф. — Оно было с ним, но он не успел его предъявить. Этому помешала смерть мисс Коппел. Она же стала причиной других событий, например того, что мы здесь собрались. Если бы я действовал быстро и энергично в соответствии с заключением, к которому я пришёл двадцать четыре часа назад, мисс Коппел могла быть сейчас жива. Мне следовало бы извиниться перед ней, но это невозможно. Остаётся сделать только то, что я делаю сейчас.

Вулф пристально посмотрел на Андерсона:

— Я собираюсь заняться вами, сэр. Не буду тратить время, обращаясь к вам во имя правосудия или чего-нибудь ещё подобного чтобы вы рассказали мне, почему так резко обрубили концы. Это бесполезно. Вместо этого я сообщу вам небольшой бытовой факт. Мисс Фрейзер пила «Хай спот» только несколько раз в самом начале, а затем ей пришлось отказаться от него и заменить его на кофе. Она была вынуждена это сделать, потому что ваш продукт приводил её желудок в расстройство. У неё начиналось сильнейшее несварение.