Читать книгу "Любовь по соседству - Элен Бронтэ"

– Мои старые платья, боюсь, вышли из моды, – Конни помрачнела, суровое воспитание дяди не избавило ее от доли тщеславия и желания нравиться.

– Уверен, они достаточно хороши для Бакминстера. На твоем месте я бы выбросил этот ужасный туалет прямо сейчас. Насладись последними теплыми днями в чем-нибудь светлом и красивом, подобно миссис Реймз, – ну как же Арчер мог не вспомнить о супруге викария? – Она всегда одета к лицу!

– У нее отменный вкус, – согласилась Констанс. – И к тому же темные волосы и смуглая кожа. С такой внешностью она будет производить впечатление в любом платье. Разве она не показалась тебе хорошенькой в нашу первую встречу, когда открыла дверь в этом кошмарном фартуке?

– Поезжай, Конни, Ральф должен вернуться не позднее четырех, я обещал навестить наших соседей и поговорить с ними насчет ремонта моста, – резко переменил тему Арчер, и Констанс не осмелилась возражать.

– Я должен, должен уехать и перестать мечтать о ней, – бормотал молодой сквайр, поднимаясь на крыльцо по сбитым ступеням, между которыми сквозь трещины проросла трава.

* * *

– Я должна прекратить думать о молодом Арчере, – почти те же слова в этом время говорила себе миссис Реймз. – Я замужем, мой супруг любит меня, и я... я тоже его люблю.

Окончание фразы она произнесла вслух и тут же опасливо оглянулась на дверь своей спальни. Мисс Арчер уехала посмотреть, как продвинулся ее брат в работах по восстановлению былого великолепия их родового гнезда, Минни хлопотала внизу, викарий дремал в своей комнате, и у Эбби появилась пара свободных часов, чтобы осмотреть свой гардероб и решить, какие из платьев она отдаст девочкам из школы мисс Уивинг, а какие, при должной сноровке, сможет переделать и носить еще два или три года.

Эбигейл каждый день молилась о том, чтобы в ее душу вернулась безмятежность. Она чувствовала себя закоренелой грешницей из романа, обманывающей собственного мужа. Пусть она не сделала ничего предосудительного, сами ее мысли уже считались грехом и не должны были появляться в голове Эбби.

Все, что она сумела создать своими руками, весь ее крошечный уютный мирок, разваливался даже не под напором житейских бурь, так часто накатывающих на мирный берег скромных тружеников, а всего лишь от дуновения слабого ветерка сомнения.

– Боже мой! Неужели Делия была права, и я не смогу прожить все отмеренные мне годы спокойно, без страстей? Куда делось все то, на чем строилась моя жизнь, – чувство долга, благодарность и привязанность к мужу, желание помогать тем, кому я смогла бы помочь, тихие домашние радости... – Эбигейл с отвращением отбросила скромное синее платье, украшенное одним лишь кружевным воротничком. – А ведь мистер Арчер даже не красив, он уступает внешностью мистеру Лонгсдейлу, не говоря уж о Марио... Когда-то я думала, что любила их, но и то, и другое чувство я смогла принести в жертву... Кому только были нужны эти жертвы? Удачлив ли Марио в своем торговом деле, а Лонгсдейл – любит он Белинду так искренне и глубоко, как подобает супругу?

Эбби начала сматывать атласную ленту, но так и не смогла довести дело до конца. Отчаявшись, она бросила ленты в шкатулку, а саму шкатулку убрала подальше, чтоб дольше не вспоминать о своей небрежности. Больше всего Эбигейл хотелось плакать, но викарий, Констанс и даже Минни не перестанут допытываться, что случилось, пока она не расскажет им какую-нибудь подходящую историю, а сил лгать у Эбби не было совсем.

– Теперь я понимаю, что проявила слабость перед тетушкой, когда уступила ее настояниям, но кому моя жертва принесла счастье? Может быть, даже мой муж на самом деле не так уж доволен своей жизнью, и ему лучше подошла бы добрая женщина его лет, одна из дам попечительского совета? Невыносимо думать, что я погубила свою жизнь напрасно!

Эбигейл все-таки разрыдалась и плакала так долго, что Констанс успела вернуться, а Минни накрыла на стол, но слезы принесли Эбби облегчение, как и всегда. Она сумела выстоять тогда, сумеет и теперь. Маленькая лодочка ее судьбы в ее собственных, за прожитые годы ставших сильными руках, и Эбигейл не позволит манящим островам увлечь ее с главного курса в обманчивую заводь, скрывающую рифы. Ей уже ничего не изменить, не стать молоденькой Эбби Тиндалл, не вернуться в Рим к отцу, чтобы пробыть с ним до конца, не попросить прощения у Марио за свое кокетство и у мистера Лонгсдейла за непостоянство, но она останется преданной своему мужу и его делу служения Господу и людям.

* * *

– Эбигейл, что случилось? – в тревоге спросила Конни, когда Эбби спустилась в столовую.

– Все в порядке, дорогая, – отмахнулась миссис Реймз, старательно делавшая вид, будто ничего не произошло.

– Но у тебя заплаканные глаза! Что-то тебя расстроило! – не унималась мисс Арчер, а викарий Реймз кивнул, разделяя мнение Констанс.

– Я пришивала к лиловому платью кружево и порвала его. – Эбби не любила лгать даже по пустякам, но сегодня она загодя сочинила историю, долженствующую успокоить ее близких. – От огорчения я расплакалась, и у меня разболелась голова...

– Бедняжка! – сочувственно воскликнула Конни. – Почему бы нам не пойти и не купить тебе новых кружев?

– Они очень старые, это еще наследство моей матери, – объяснила Эбигейл, ей не хотелось, чтобы муж и подруга посчитали ее легкомысленной и способной устроить истерику из-за такого пустяка, как испорченное кружево.

Конни понимающе нахмурилась – старинные кружева стоят того, чтобы о них поплакать, преподобный Реймз также вполне удовлетворился объяснением, в его голову не могла даже закрасться мысль, что жена может обмануть его, и все трое принялись за обед.

Эбби старалась есть с аппетитом, чтобы развеять неприятное впечатление, произведенное ее заплаканным лицом, а после обеда оживленно принимала участие в обсуждении осеннего бала, куда приглашались обычно как сливки местного общества, так и простые фермеры.

В Бакминстере уже много лет не было осеннего бала, с тех пор, как умер старый сквайр, отец нынешнего, и вся округа с воодушевлением относилась к возвращению старой традиции. Школьники мисс Уивинг должны были исполнить несколько подобающих песен, на фермах варили и пекли, стараясь из последних сил прихвастнуть перед соседями величиной своих тыкв и пышностью пирогов, а молодые девушки надеялись найти себе поклонников, чтобы на следующий осенний бал явиться уже замужними дамами.

– Как все это интересно! – ахала Конни. – Я никогда еще не была на балу, наш дядя считал это бессмысленной тратой времени, а танцы – неприличными. Надеюсь, Теренс останется в Бакминстере до бала...

– Ну что вы, моя дорогая! – с удивлением ответил ей преподобный. – Какой же бал без сквайра? В Бакминстере этот чудесный праздник не проводился столько лет подряд именно по причине отсутствия кого-либо из Арчеров!

– Разве ваш брат собирается уехать? – робко спросила Эбигейл. Почему ее сердце замерло на несколько мгновений, едва она услышала слова Конни?

– Он планирует поездку в Лондон, чтобы посмотреть, пригоден ли наш дом для того, чтобы жить в нем зимой. Теренс хочет, чтобы я выезжала в свет, знакомилась с молодыми леди и джентльменами...