Читать книгу "Несознательный 3 - Василий Каталкин"

турбине низкого давления, иначе вентилятор нужных оборотов не наберет.

- Постой, - вдруг спохватывается он, - но турбовентиляторный двигатель не позволит скорость больше тысячи набрать, зачем он нужен?

- В том-то и дело, что нужен, - вздыхаю я, - слышали же, что у нас десяток Пе-114 Франция готова приобрести, вот для них и нужны такие двигатели, они и скорость позволят держать около девятисот километров в час, и топливо сэкономить. Особенно это важно для полетов на дальние дистанции.

- Э… А не проще лишний раз на посадку зайти, чем все топливо с собой тащить? – Задает закономерный вопрос Челомей.

- Нет, - мотаю головой, - очень много тратится топлива при взлете и наборе высоты, поэтому посадка это и потеря времени и лишний расход керосина. А так, представьте себе, из Москвы в Иркутск можно будет за шесть часов долететь.

- Я же говорю, сколько волка не корми, он всё в лес смотрит. – Смеётся Главный. – Видимо сильно ты к Иркутску прикипел. А насчет шести часов – фантазии это у тебя, и кто будет за полет на самолете втрое больше платить, чем за поездку на поезде?

Вот так, и это говорит человек, который потом будет утверждать, что не далек тот день, когда люди будут летать на стратосферных ракетопланах. Ладно, спишем это все на желание Владимира Николаевича немного подтрунить над своим замом, ну не может же он на самом деле так думать.

- Слушай, - продолжает он, - я все спросить хочу, как тебе в голову такие мысли приходят?

- Какие мысли? - Насторожился я.

- Да всякие, - ухмыляется Челомей, - ты даже этот двигатель прорисовал, вот так, на пустом месте, обычно кучу бумаги изведешь, пока мысль оформишь, а у тебя сразу начисто получается. Хоть бы один листочек чтобы мыслям было за что зацепиться.

- А, это… - Делаю вид, что расслабился. - Тут просто, все что можно уже двадцать раз обдумал, сейчас только конечные результаты на ватман переношу.

- Ну, да. – Покивал Владимир Николаевич. – Такое объяснение можно было бы принять, но ты и по другим направлениям так же работы ведешь. Вон секретчики на тебя уже не одну служебную настрочили, утверждают, что ты скрытен и прячешь от всех свои наработки.

- И как это я могу здесь сделать? – Оглядываю свой кабинет. – Не на себе же отсюда "свои наработки" вытаскиваю. Да и какие наработки? Я же сколько бумаги взял, столько и в работу вернул, просто не привык думать глядя на эскизы, все в голове держу. – И только тут понимаю, что меня больше всего возмутило. – Так они что, еще и кабинет мой без спроса обыскивают?

- А ты как хотел? – На этот раз Главный не выдержал и хитро улыбнулся. – Секретов от своих быть не должно.

- Понятно, - мрачнею я, оказывается Челомей пришел предупредить, что на меня поступили доно… то есть сигналы от службы безопасности, на нетипичное поведение. А чтобы поведение стало типичным, требуется дополнительно тратить время на художественное оформление черновиков, короче, я должен полностью вписаться в их представление о советском инженере, который выкуривает по пачке Беломора в день, и изводит на черновики стопку бумаги. Бред. - Владимир Николаевич, я работаю так, как привык. Не виноват я, что все само в голове рождается, переносить не оформившиеся мысли на бумагу это потеря времени, нам ведь главное, чтобы дело делалось, а не промежуточный результат. И что подумают при этом "свои" не должно вас беспокоить.

- Так меня-то все устраивает, - уже откровенно хохочет он, - а вот "свои" волнуются.

- Пусть волнуются, - пришлось мне отмахнуться, - что нам до их волнений, в случае чего подавим с помощью административного ресурса.

- Так уже подавлено, и именно с помощью "административного ресурса", как ты сказал. Однако и среди "твоих" тоже неожиданные мысли возникают.

- Ну, этим то чего надо?

- Как чего? – Делано удивляется Главный. – Хотят узнать, кто ты такой есть?

- Если скажу, что я зеленый человечек с Альфа Центавра, прилетел сюда, чтобы захватить землю, а людей превратить в рабов, - говорю в ответ, - вы поверите?

- О, так ты читал Гарольда Шермана, - удивляется Челомей, - только у него о зеленом человеке пишется, но, по-моему, там Альфа Центавра не упоминается.

- Она упоминается у Азимова, - подсказываю неожиданно для себя и, сообразив, что прокололся, пытаюсь придать незначительность эпизоду, – да и какая разница?

- Да, разницы нет. - Соглашается Главный, пряча улыбку.- А когда ты приступишь к захвату земли? Когда надо начинать бояться?

- Так некогда, - развожу руки, - работы невпроворот.

- Это да, - кивает Владимир Николаевич, и тут же вставляет шпильку, - надеюсь, не зря ты над этим двигателем трудишься, начало претворения твоего плана в жизнь?

Когда Челомей покинул мой кабинет, я задумался, откуда ему известна книга Гарольда Шермана? Не припомню, чтобы этого фантаста кто-то в СССР переводил на русский язык.

*

Нет, однако история точно поехала по другому пути, в 19-го августа 52-го, более чем на семь месяцев раньше, прошла первая публикация о начавшейся болезни Сталина. Зная, что в той реальности с объявления болезни до смерти прошел всего один день, я не сомневался, что и в этой истории должно быть так же, поэтому был сильно удивлен, когда