Читать книгу "Ревизор: возвращение в СССР 15 - Серж Винтеркей"

не боятся… Говорили – без проблем все пройдет, он же так рвется на эту работу. Ага, как же, рвется, такое впечатление, что ему не очень это и надо… И почему это, интересно? Отец, мать – из простых. Есть еще какой-то важный дядя, про которого старшие товарищи не знают, который для племянника красную ковровую дорожку стелет прямо до порога Верховного Совета? Да нет, нашли бы такую информацию без труда. Ничего не понятно…

***

И что это сейчас было? – думал я, выйдя из отдела кадров. – Проверка, как же. Попытка вербовки в чистом виде, и уже не первая. Нафига? Что за глупости, блин?! Я же никогда не отказывался от сотрудничества с КГБ, когда меня в открытую об этом просили. По экспертному профилю. Стучать не буду, это я сразу сказал. Но у них стукачей и без меня хватает. Нафига им эта бумага и мои доносы? Решили компромат на меня таким образом слепить?

Точно!.. Вот же, какие хитровывернутые! Обязательно надо каждого за яйца держать. Чтоб ни шагу в сторону. Чтоб чихнуть без их разрешения не смел. Так, значит. Буду иметь в виду.

Ладно, благополучно проскочил эти проблемы, возникшие на ровном месте, и хорошо. Только теперь ещё более внимательней надо ко всем бумагам относиться, что на подпись подсовывают и всё будет нормально. Послал его, так вон он как сразу заднюю дал. Ничего они мне не сделают, особенно когда в партию уже вступлю.

Вернулся в университет и сразу зашёл к Эмме Эдуардовне, как обещал.

– Ну, что? – сразу отложила она все свои бумаги и сняла очки, с нескрываемым любопытством уставившись на меня. – Устроился?

– Ну, почти, – улыбнулся я. – Осталось самое трудное: пройти медосмотр.

– Почему это самое трудное? – не поняла она моей шутки и озабоченно уставилась на меня.

– Уколов боюсь, а завтра кровь сдавать.

– Да ну тебя, – улыбнулась она. – Шутник… Значит, финишная прямая?

– Похоже, что да.

Она отпустила меня, удовлетворив своё любопытство. Пошел на обед, а потом, на третью пару.

После пар посмотрел в шпаргалке адрес поликлиники и поехал на медосмотр. Конечно, представлял себе, что поликлиника номер один должна быть чем-то выдающимся, но то, что я увидел, превзошло все мои ожидания.

Большая сталинка, похожая на дворец с причудливой башней с колоннами. Внутри красиво и торжественно, как в большом театре, только без позолоты. Всё значительно, дорого и богато. Кругом мрамор, картины, под ногами ковровые дорожки. Бронзовые люстры, декоративные карнизы на потолке и лепнина. На окнах тяжёлые портьеры. Массивные кожаные диваны и кресла.

Но главное – вежливый и улыбчивый персонал. Вот бы, реально, здесь Галию наблюдаться пристроить. Вот я был бы тогда спокоен за неё…

Мне сразу удалось пройти нескольких специалистов. Никаких очередей! К остальным записали назавтра прямо с утра и выдали направления на анализы.

Ну, даже если на работу не возьмут, то хоть обследуют бесплатно, – вдруг подумал я, забывшись, что не в двадцать первом веке нахожусь. Это меня приветливость и обходительность персонала с толку сбила. Вот, умеют же, когда захотят.

Вернувшись домой, никого не застал. Сегодня вторник, Галия на работе, а мама, видимо, у Инны. Нашёл на столе записку от мамы, что ужин на плите.

Надо забирать трудовую с ЗИЛа… Сейчас и вскроется, что я до сих пор там числюсь и зарплату получаю. Меня устроили только, чтоб в общаге прописать и в очередь на улучшение жилищных условий поставить. Ну, что поделаешь, одна зарплата уйдёт, другая придёт.

Вскоре пришла Галия и потребовала отчёта по трудоустройству в Кремль. Пришлось объяснить, что до трудоустройства дело не дошло, пока буду проходить медкомиссию. Зато рассказал ей в подробностях про поликлинику.

Потом приехала мама из больницы. Пришлось повторить всё с начала. Потом женщины от меня отстали, переключились друг на друга. Обе щебечут, новостями делятся, настроение хорошее, значит, всё у всех хорошо.

Попросил маму напомнить, как зовут родителей Петра, а то, вдруг, я должен знать их. Да, скорее всего, должен, они же наверняка прилетали на свадьбу сына.

– Ты что, забыл? – удивлённо уставилась на меня мама. – Сватью зовут Инна, у Петра и мать и жену одинаково зовут. Она Инна Викторовна, а отец Иван Викторович. Мы ещё шутили, что они как брат и сестра. Не помнишь?

– Что-то припоминаю, – соврал я, записывая полученную информацию.

Завтра забираем Саньку Жарикова из больницы, мама договорилась, что мы к трём часам подъедем. Они с Галиёй занялись детским приданым к выписке.

А я решил прилечь, пока возможность есть. К одиннадцати в аэропорт, неизвестно во сколько домой вернусь.

***

Лубянка.

Капитан Румянцев положил трубку. Он очень ждал этого звонка, но был расстроен тем, что услышал. Воспользовавшись обеденным перерывом, их агент из отдела кадров секретариата Верховного Совета добрался до телефонного автомата и доложил о результатах вербовки Ивлева. Точнее, об их отсутствии.

– Ничего не вышло, – доложил Логинов. – Более того, мне показалось, что он оскорбился.

– Как он себя вёл? – поинтересовался Румянцев.

– Ну как… Послушал, что я диктую, отложил и спрятал ручку в карман и попрощался. Недорабатываете вы, товарищ капитан. Во всяком случае, по Ивлеву, так точно. Он даже трудовую с прошлого места работы ещё не забрал. Не удивлюсь, если там знать никто не знает, что он ещё куда-то устраивается. Вот так-то.

Вот так… И дальше что?

Румянцев решил опять посоветоваться со штатным психологом.

Тот долго смеялся, выслушав результаты совместно разработанной операции.

– Это же надо! – наконец, проговорил он. – Говоришь, без трудовой устраиваться пришёл? Значит, хотел знать наверняка, что устроится в Верховный Совет прежде, чем на старом месте увольняться. Как матерый жук себя ведет, но он же совсем пацан... Вот так, значит… Ивлев, Ивлев… И где мы просчитались?

– Понятия не имею, – раздражённо сел рядом на соседний стул Румянцев. – Денис Дмитриевич, и что всё это значит?

– Что это значит? Ну, хотя бы то, что он точно не из ЦРУ. В противном случае он уцепился бы за это предложение, повыделывавшись немного для отвода глаз, но он, ни в коем случае, не упустил бы такой шанс интегрироваться в КГБ. Мы бы считали, что руки ему выкрутили, вот он и подписал согласие, расслабились бы