Читать книгу "Единственный - Меган Вернон"

баре к бесконечной дороге бесплодных полей, которые были давно вспаханы и только ждали первого снега. Казалось, мы ехали по дороге целую вечность, единственным звуком было радио. Наконец Джон включил поворотник на выезде из маленького городка в нескольких милях от центра.

— Пейс? Что, черт возьми, мы едем в Пейсе? — Я смотрела на маленький городок, когда он появился в поле зрения. Там была маленькая пиццерия и большой антикварный торговый центр, которые, казалось, были самыми большими достопримечательностями. Единственное, что я могла видеть с шоссе, была заправочная станция и «Молочная Королева» (прим. ресторан-фастфуд). Я надеялась, что его большой сюрприз был не только в том, чтобы пригласить меня на мороженое.

— Что? Тебе не нравится просто болтаться посреди кукурузных полей?

— Надеюсь, ты шутишь.

Джон проехал мимо заправочной станции и углубился в маленький городок. Не похоже, чтобы там было что-то особенное. На самом деле я была там всего один раз, и это было для того, чтобы заправиться вместе с сестрой, когда мы ехали в Чикаго. Я никогда не проезжала мимо этой заправки или где-то еще по городку.

Джон включил поворотник и свернул на тускло освещенную стоянку. Здание выглядело как гигантская белая цементная плита без каких-либо знаков на ней. То есть, пока я не увидела маленькую табличку, когда мы свернули за угол, которая гласила: «Ледяной каток».

— Мы едем кататься на коньках? — Я уставилась на гигантское здание. На стоянке было всего пять других машин, так что не было похоже, что он был слишком забит, даже в выходные. Я думаю, что не так много людей катались на коньках в маленьком городке.

— Конечно. Вот почему у меня коньки на заднем сиденье. — Он указал большим пальцем на заднее сиденье.

Я оглянулась и увидела пару красных и белых коньков, лежащих на сиденье.

— Я их даже не заметила.

— Ну, это мои хоккейные коньки из средней школы, так что, если ты хочешь забросить шайбу, мы тоже можем это сделать.

Я сглотнула.

— Последний раз я каталась на коньках в средней школе. Я даже не уверена, что знаю, что делать. Как ты думаешь, разумно будет это делать после операции? А если я упаду?

Он поставил машину на стоянку и заглушил ее, прежде чем схватить коньки с заднего сиденья.

— Надеюсь, с тобой все будет в порядке. — Он схватил меня за руку, переплетая наши пальцы. — И, если ты упадешь, я буду рядом, чтобы поймать тебя.

Мои пальцы согрелись от его прикосновения. Я знала, что он имел в виду этот термин в физическом смысле, но я надеялась, что он все еще будет там со мной эмоционально, потому что я боялась, что слишком сильно влюбилась в него.

Он отпустил мою руку и обошел машину, открыв мне дверь. Температура упала еще на несколько градусов, и я задрожала, как только вышла из джипа. Словно ожидая, что я замерзну, он обнял меня за плечи и притянул к себе.

— Тебе следует надеть куртку потеплее, Рыжая. Сейчас не лето.

— Может быть, я просто использую это как предлог, чтобы сблизиться с тобой, — поддразнила я.

Он поцеловал меня в макушку.

— Ты же знаешь, что тебе не нужен предлог для этого.

Место выглядело так, как будто оно было прямо из 1970-х годов и не обновлялось с тех пор. Оно было отделано светлыми дубовыми панелями, окружавшими каток. В центре льда был нарисован глобус и еще несколько красных и синих линий, бегущих по его краям. Яркие флуоресцентные лампы падали с белого куполообразного потолка на двух девушек в блестящих нарядах, кружащихся вокруг катка. За стойкой с закусками сидел скучающий подросток с ярко-красными веснушками в черно-белой полосатой рубашке. Он едва взглянул на нас, когда мы вошли.

— Хэй, два билета, и нам нужны одни коньки на прокат. — Джон спокойно заговорил с мальчиком, не обращая внимания на то, что тот, вероятно, не хотел быть там.

Парень оттолкнулся от прилавка, как будто ему стоило больших усилий пройти несколько футов до кассы.

— Ладно, два билета и прокат коньков. С вас $ 12.51.

Джон вытащил бумажник, протянул парню двадцатку и посмотрел на меня.

— Какого размера коньки тебе нужны, Рыжая?

* * *

Джон скользил по льду, как будто это было так же естественно для него, как ходить. Я же, напротив, спотыкалась и металась, как ребенок, который учится ходить.

— Ну же, Рыжая. Не заставляй себя, просто позволь своему телу сказать тебе, куда двигаться. — Донесся до меня успокаивающий голос Джона. Одной рукой он поддерживал меня за талию, а другой пытался удержать мои трясущиеся руки.

Я не могла доверять тому, что скажет мне мое тело. В последнее время мое тело только и делало, что подводило меня.

— Я пытаюсь.

Мой палец опустился вперед, и я споткнулась, падая вперед, но тут руки Джона подхватили меня. Он развернулся лицом ко мне и потянул меня вверх. Он обнял меня одной рукой за талию, а другой положил мне на подбородок, приподняв его так, что я была вынуждена встретиться с ним взглядом.

— Это проблема, Рыжая. Ты слишком стараешься. Тебе нужно просто отпустить. Ты когда-нибудь расслабляешься?

— Что? — Я изо всех сил старалась удержаться на ногах, чувствуя, как коньки подо мной проваливаются. Но Джон крепче сжал мою талию, и я заставила себя встать на тонкие лезвия.

— Ты всегда кажешься слишком собранной, словно просчитываешь каждое свое движение. Когда я впервые увидел тебя, ты меня заинтриговала. И дело не только в том, что в костюме Гермионы ты смотрелась невероятно сексуально, но и в том, что ты была бы еще красивее, если бы я смог заставить тебя отпустить меня. Я хотел быть тем, кто сделает это с тобой. Я и только я. — Он убрал руку с моего подбородка и убрал упавший локон за ухо. — Та ночь, когда ты узнала о раке, была самой настоящей из всех, что я когда-либо видел. Ты отпустила себя. Ты впустила меня, и я увидел ту часть тебя, которая не была так взвинчена. Конечно, это был не приятный опыт, но я был рад, что ты открылась.

— Я не завелась, — запротестовала я. Хотя, я не была так уверена в этом, даже когда говорила это. Он был отчасти прав. Было что-то такое, что мне нравилось делать. Я не хотела сюрпризов. Я практически планировала всю свою жизнь и привыкла к бытовухе. Именно так мне и нравилось. Потом в мою жизнь вошли Джон и рак, и все мои планы вылетели в окно.