Читать книгу "Колдуны - Адам Нэвилл"

работу, и ее вечерним возвращением боевые действия возобновились и нейтральную полосу заново распахали. Холмики свежевырытой земли кротовыми норами усеивают недавнее подобие лужайки. Рядом с выходом на патио возле двух ям сложены каменные плиты. Скорее кладбище, чем благоустроенный сад.

Приведение в порядок сада – последнее дело в растущем списке ремонтных работ. В конце концов они доберутся и до него. Но Том, похоже, намерен потратить драгоценное время и немногие силы на то, чтобы сделать сад еще неприглядней.

Припозднившийся сантехник наконец-то появился, чтобы начать работу над ванной. А Тома не оказалось дома. Фиона обнаружила короткую записку, застрявшую в щели для писем. Теперь непонятно, когда этот необязательный мастер сможет прийти снова. И придет ли вообще. Потребовалось столько времени, чтобы найти сантехника с хорошей репутацией по подходящей цене. Они так долго ждали эту аудиенцию, но Тома здесь не было. Его не было дома, чтобы встретиться с сантехником!

Разгневанный ремонтник тоже звонил Фионе на работу. Он сегодня проделал такой путь, чтобы никого не застать дома. Фиона дважды звонила Тому и оставила два сообщения. Он на ее звонки не ответил. И с полом не работал. А ведь собирался сегодня постелить винил в их спальне и заверял, что приступит к полу в прихожей или гостиной. Но, судя по тому, что видит Фиона, муж вообще ничего не сделал. Вместо этого он ведет себя как какой-нибудь нелепый любитель римских сокровищ, хотя клялся, что дом будет его единственным делом, пока его не наймут на оплачиваемую работу.

Том в наушниках водит над землей металлоискателем.

Он даже не переодел грязную одежду, в которой ходит со вчерашнего дня. Посреди ночи снова ее надел. А потом в ней же спал.

Руки Тома заклеены множеством пластырей, ладони покрыты сажей и грязью. На лице застыло похмельное выражение. Фиона уже неделю созерцает это лицо: обвисшее, сероватое, изборожденное морщинами. Неприятная царапина пересекает бровь, Фиона видит ее со своего места. Швы.

Вид этого лица утомил ее сильнее, чем собственный изможденный облик.

Том одной рукой подносит устройство к могиле Арчи. Если заявит, что ищет зарытые сокровища, это удивит ее куда меньше, чем следовало бы. С каждым днем ей все труднее понимать поведение мужа. Тревога гложет его мысли и изнашивает нервы. Том либо маниакально набрасывается на стены и полы в неистовом приступе трудолюбия, либо погружается в размышления и бормочет себе под нос. Или, что хуже всего, впадает в ярость из-за соседей.

Его паранойя озадачивает, смущает. Том недостаточно настроен на настоящее, чтобы разбираться с тем, что у него перед носом. Фиона борется за его осознанность, но в этом ее преследуют неудачи.

«Не уверена, что он мне все еще нравится». Мелькнувшую мысль она с шипением гасит.

Ей приходится напоминать себе, что он – отец Грейси. И копаться в гораздо более безопасных воспоминаниях об их знакомстве, чтобы напомнить себе, кто такой Том. Или кем он был до недавнего времени.

– Помогу папе! – Грейси бросается к задней двери и выбегает в сад. Она сжимает пластиковую лопатку, купленную во время единственного отпуска на море, который они смогли себе позволить, пока копили на этот дом.

Не чувствуя в себе сил останавливать дочь или хотя бы заговорить, Фиона лишь наблюдает, как Грейси скачет через ямы и холмики туда, где перед деревьями хмурится ее отец.

Едва Грейси уходит из комнаты, Фиона, наконец, начинает плакать по себе.

* * *

Из темноты, которая сводит на нет мир за пределами кухни, пошатываясь, выходит Том, его сгорбленная фигура и бородатое лицо мрачны от того, что, возможно, является отчаянием. Налет дикости заостряет взгляд, который даже не ищет за столом Фиону.

Окутывая Тома, в едва теплую комнату врываются ароматы вскопанной почвы, влажной травы, вечернего холода, прижимающего сад и лес к земле. Ароматы, с которыми их семья никогда не сталкивалась в своей городской квартире. Ароматы, которые перемещают их дом к границе первозданного, к краю чего-то огромного и безжалостного, не ведающего об их нуждах.

Том скидывает рабочие ботинки и прислоняет металлоискатель к стене. У большой раковины его почерневшие доисторические руки дергают кухонный кран. Трубы громыхают, затем содрогаются. Тонкая струйка воды, капли. На сушильной доске стоят немытыми миска из-под супа Фионы и чайная чашка Грейси.

Лицо Фионы обесцвечено экраном открытого на столе ноутбука. Возможно, она заглядывает в лучший дом из темноты за пределами этого яркого «окна». Рядом с ней стоит пустой бокал из-под вина. Неуместный тут пережиток утонченности. Остатки оставленного позади мира.

Фиона похожа на инсталляцию, выставленную здесь, в центре тусклой, холодной кухни с выгоревшими на солнце шкафами и покрытыми черными пятнами грибка и мушиного помета стенами. Старая раковина из семидесятых стремится подавить и погасить единственный проблеск современности, который олицетворяет светящийся экран. Фиона не поднимает взгляд и не здоровается с Томом.

– Что с водой?

– Это ты мне скажи. Так было, когда я пришла. Водопровод внизу полностью забит. Я не смогла приготовить чертов чай. Том, мы устроили палаточный лагерь в доме.

– Я сделаю пару звонков.

Том возвращается к задней двери, которую оставил открытой, скудное тепло уже высосало из комнаты. Он наклоняется и со злым, усталым ворчанием тащит пластиковый ящик по облупившемуся оранжевому линолеуму. Через прозрачные стенки контейнера, в котором до недавнего времени хранилась тщательно завернутая в газеты посуда, видны уложенные друг на друга, будто напольная плитка, свинцовые таблички. По пластиковым стенкам размазались влажная земля и ил.

– Все нашел.

Нотка удовлетворения, даже триумфа, в его словах провоцирует Фиону.

– Помимо испорченного сада, ты сегодня потратил четыреста фунтов. Магические услуги Блэквуда?

Том не встречается с ней взглядом.

– Знаю, это выглядит как безумие.

– Нет. Это реальное безумие.

– Он помогает мне. Объяснил, почему все идет не так. У нас. Здесь. Знаю, ты не хочешь этого слышать, но это… должно было всплыть. Это только начало.

– Чего?

– Процесса. Все должно измениться. Или… Он сказал… он сказал, что это таблички с проклятиями. Так вот, я не…

Фиона больше не может этого выносить. Ее голос дрожит, будто она вот-вот заплачет, и эта слабость лишь злит ее еще сильнее.

– Таблички с проклятиями? Вот что у тебя там? Он помогает нам, да? Тебе, мне и Грейси?

– Да.

– Ты упустил чертова сантехника. И ремонтника. Ты должен был быть здесь. Они больше не придут! Я целую неделю их искала! Но полагаю, что вместо этого ты покупал металлоискатель?

– Это входит в сделку.

– В сделку! А новая крыша входит в те четыре сотни, которые ты