Читать книгу "Лилит. Злое сердце куклы - Артур Гедеон"

лукавой змеей, чертовкой в коротком халате, под которым она таила всё вожделение мира. Но оттого Лика Садовникова была еще обольстительнее! И потому прямо тут же, во дворе ее дома, главврач пошел дальше: предложил ей руку и сердце, сказал, что хочет от нее сына, но и тут получил отказ. Замужество и дети точно не входили в ее планы. Зачем ей нужен капризный старикан, когда она может заполучить всех молодых и обеспеченных красавчиков мира? Троепольский уезжал из ее двора на старом «Ренджровере» с разбитым сердцем и в ближайшие часы, несомненно, представлял опасность на дороге как для пешеходов, так и для автомобилистов.

После всего этого кошмара у Лики еще подгорели и отбивные, потому что она очень долго стояла под горячим душем, пытаясь смыть мерзость этого дня. Зато спасли остатки коньяка – она выпила их одним махом. Потом позвонила детективу, пожаловалась на свою нерадивость и попросила купить сосиски или сардельки, любой полуфабрикат, что быстро готовится. Прилегла, уснула замертво и очнулась только от звонка в дверь.

Когда она открыла Крымову, тот, подозрительно оглядев ее, с порога спросил:

– Что с тобой случилось? Тебя ограбили? Тебе угрожали? Кто-то умер? Что?

– Третье, – кивнула Лика. – Позвонили из Воронежа – моя подруга детства разбилась с мужем на машине. Год назад была свадьба – я не видела людей счастливее. Не верю – до сих пор не верю…

– Соболезную, милая.

Он поставил портфель и сумку с продуктами на тумбу в прихожей и обнял девушку. Она сама прижалась к нему, всхлипнула, попросила сквозь слезы:

– Еще крепче обними, Андрей, пожалуйста.

Он выполнил ее просьбу.

– Тише, косточки только не сломай.

Он ослабил хватку, поднял ее голову за подбородок, поцеловал в соленые щеки и губы. Ее плечи вздрогнули еще сильнее.

– Лиза была на восьмом месяце беременности, – всхлипнув, сказала она и вновь уткнулась лицом в его плечо.

Одним словом, вечер не задался. А он приехал с приятной новостью, сулившей им сногсшибательные выходные. Оттого и шампанское прихватил, и вообще был в прекрасном расположении духа. Ночью Лика еще плакала, но к утру ее отпустило, и она сама попросилась к нему в объятия, чем детектив Крымов не преминул воспользоваться. Их любовная песня на рассвете под аккомпанемент флейты Пана развеяла горечь утраты – наконец, живым, влюбленным и счастливым принадлежит этот мир, и они, презирая смерть, вершат его судьбу.

Во время завтрака Крымов сказал своей подруге:

– Слушай, я тебе вчера говорить не стал, не до того было, но у меня тоже история с другом детства. Только с ним, к счастью, все хорошо. В одном дворе росли, за одной партой сидели. У него на днях день рождения. Собирает всех в пятницу на корабле трехпалубном. Он – богатенький Буратино, и корабль этот, «Счастливчик», краса нашего флота, принадлежит ему.

– Ух ты?

– Да, все благодаря его папаше – Владлену Анатольевичу Чемезову. Удачная приватизация части пассажирского речного флота.

– Круто.

– Не то слово. Мы в юности ему завидовали. Не зря Владлен Анатольевич адмиралом стал и в директора Речфлота пробился. Но Роберт никогда не задавался, всегда с нами делился всем, что сам имел.

– Его Робертом зовут?

– Так его мама захотела – та еще светская львица. А потом родители отправили нашего Роберта учиться в МГИМО на дипломата. Потом Роберт Владленович попал дипломатом в Англию, тоже по связям, конечно, и дослужился до второго помощника консула.

– Как сказали бы англичане: родился с серебряной ложкой во рту, – отпивая кофе, заметила всезнайка Лика.

– Что-то вроде того. Ну вот, позвонил он мне на работу и пригласил на юбилей. Предупредил, что у него все есть и лучшим подарком будет книга. Прямо как в детстве.

– Изящно.

– Не то слово.

– А кто его жена? Если она есть. Или он плейбой?

– У него было две жены, от каждой по сыну.

– Молодец.

– В общем, да. Теперь, кажется, плейбой. Вернулся, чтобы занять место отца – тот недавно перенес инфаркт и решил уйти от дел. Короче, детка, – Крымов накрыл широкой пятерней руку Лики, – на все выходные уходим в плаванье. Будет человек двести. Артисты, цыгане, банкет на три дня, лучшие напитки, осетры, икра, шашлыки на островах. По-купечески поплывем, милая. Тебе только поменяться надо будет сменами. Сделаешь?

– Надеюсь.

– Постарайся.

– Да, вот что… Я о твоей кукле рассказала маминой подруге, Галине Михайловне, она ведет кружок лепки в изостудии и попросила ее сфоткать со всех сторон. Как образец. Это можно сделать?

– Да не вопрос – сегодня сфоткаю.

– Нет, лучше я сама. Она мне подробно рассказала, как нужно все сделать. Ты вечером ее прихвати, а утром заберешь обратно на работу. Сможешь?

Крымов пожал плечами:

– Ладно. Только наши опять увидят, скажут: носишься с ней, как с писаной торбой. Но как-нибудь переживу.

– Спасибо, – признательно улыбнулась ему Лика.

В этот вечер кукла Лилит была привезена к ней домой. Хозяйка готовила для любимого шарлотку, но оказалось, что в доме нет корицы. А любой уважающий себя повар, специалист по десертам, знает, что шарлотка без корицы – это как яичница без соли. Должна быть такая добавка в тесте, и все тут. Поэтому следователя Андрея Крымова на пороге чувственно поцеловали в губы и отправили в ближайший супермаркет, благо тот был за углом в соседнем здании. Ну а заодно он мог прихватить еще копченой колбасы и пармезана.

У Лики было минут пятнадцать-двадцать на все. Когда Крымов ушел, она быстро освободила Лилит от целлофанового пакета, достала с антресолей в чулане ее дубликат, обернутый в одеяло. Подумала, как бы не перепутать куклы, так они были похожи, поменяла платья, чувственно поцеловала настоящую Лилит в губы, сказала: «Люблю тебя», упаковала ее в одеяло и отправила обратно на антресоли, а дубликат оставила лежать на кровати. Целлофан она бросила рядом на полу для достоверного антуража.

Пришел с покупками Крымов, кивнул на Лилит:

– Не держала бы ты ее на кровати, милая.

– Почему?

– Не нравится она мне. – Он пожал плечами. – Хоть убей.

– Ладно, перенесу фотосессию на диван в гостиную, – снисходительно вздохнула Лика и взяла на руки зеленоглазую куклу. – Слышишь, подруга, тебя боятся. Сам грозный капитан Крымов.

– Не боюсь – опасаюсь! – поправил он ее из ванной.

– Говорит, он тебя опасается. Но на самом-то деле боится. Трепещет! Гордись, рыжая!

Они замечательно поужинали, потом занялись любовью, и наконец Крымов мирно и сладко заснул. А вот Лике не спалось: ей грезились дальние моря и океаны, огромный белый пароход и статный красавец-капитан в белоснежном мундире с золотыми пуговицами, в