Читать книгу "Врата во тьму - Терри Гудкайнд"

большую белую змею, поднимавшуюся по извивающейся сети остальных змей. Другие змеи были разных цветов, со всевозможными узорами и только эта змея была чисто белой.

Кэлен снова дернула головой, пытаясь не заснуть окончательно. Посмотрев мимо Шоты и Ниски на группу ведьм, она увидела, что Шейла стоит, закатив глаза, а ее пальцы шевелятся.

Кэлен заморгала, не веря своим глазам, а потом поняла, что это значит.

Глава 41

Кэлен знала, что это ее последний шанс. Игнорируя парализующий страх перед скользившими по телу змеями и усиливающуюся сонливость, она решила использовать эту возможность. Она не знала, позволит ли Шота своим змеям укусить ее, но выбора не было.

Большая голова белой змеи повернулась, и рептилия уставилась на нее, пробуя воздух красным язычком. Было страшно смотреть вблизи на смертоносное создание.

Пока не стало слишком поздно, Кэлен отбросила отвращение и молниеносно схватила белую змею чуть ниже головы, развернув тварь и выставив перед собой. Та широко открыла пасть, обнажив длинные острые клыки.

Кэлен впечатала змею в шею Шоты, которая даже не успела среагировать. Клыки тут же глубоко погрузились в плоть, попав в артерию. Кэлен продолжала удерживать голову змеи у шеи Шоты. Она чувствовала, как мощные мускулы рептилии сокращаются, качая яд в яремную вену.

Ведьма отшатнулась с воплем ужаса и удивления. Клыки белой змеи глубоко засели в ее шее, и змея выскользнула из хватки Кэлен. Ведьма схватилась за горло, пытаясь отодрать змею, но та в ответ обвила ее руку и шею.

Самый быстрый путь, которым яд мог проникнуть в сердце Шоты, — вена на шее. Яд попал в кровоток именно в этом месте, поэтому действовал намного быстрее, чем при укусе в другую часть тела. Сердце быстро передало яд в мозг и в остальные органы.

Ниска задохнулась от шока. Она прекратила колдовать и быстро убралась с пути Шоты, которая пятилась, обеими руками сражаясь со змеей на шее. Без напевов Ниски кольцо тумана начало рассеиваться и сонливость отступила.

Шота рухнула вместе со змеей. Она что-то бормотала в бреду от смертельного яда, циркулировавшего по телу. Ее руки отпустили змею, продолжавшую исторгать в нее яд.

Шота вдохнула, глубоко и отчаянно, а потом воздух вышел из ее легких с тошнотворным хрипом, и ведьма замерла, больше не дыша.

Кэлен поняла, что ползавшие по ней змеи исчезли. Они умерли вместе с призвавшей их ведьмой.

Кэлен стояла, ошарашенная тем, что все так быстро закончилось. Осознание важности белой змеи, пришедший в голову план и его выполнение — все случилось в считанные секунды.

Она удивленно моргнула, когда подбежавшая Шейла заключила ее в объятия.

— Мать-Исповедница! Ты поняла! Я так надеялась, что ты поймешь, что белая змея — моя.

Кэлен с благодарностью и облегчением обняла колдунью.

— Я помню, что против Гли ты использовала белых змей.

Шейла отстранилась и ухмыльнулась Кэлен.

— Верно. Я надеялась, что ты вспомнишь. Власть Шоты не давала мне использовать дар против нее — она обратила бы магию на меня саму. Я видела только один шанс помочь тебе, поэтому воспользовалась им, пока Шота была сосредоточена на своих змеях. Я знала, что ей придется следить за Ниской и за тем, чтобы змеи случайно не укусили тебя — ведь тогда дети тоже погибли бы, а я знала, что она не хочет этого.

Ниска подошла и положила ладонь на плечо Кэлен.

— Мне так жаль, Мать-Исповедница. Я вовсе не хотела быть частью этого. Я никогда не желала вам зла. Шота вынудила меня стать частью ковена и выполнять ее приказания.

— Я знаю, — кивнула Кэлен. В ее глазах выступили слезы счастья от того, что близнецы живы. Кэлен обхватила рукой худые плечи Ниски и ненадолго притянула ведьму к себе в знак того, что все понимает и не винит ее.

Глава 42

Ведьмы собрались вокруг Кэлен. Каждая прикасалась к ней с мягким сочувствием и рассказывала, как Шота втянула ее в свои планы. Они извинялись за свое участие в таком ужасном замысле. Все они говорили наперебой, стараясь объяснить, что мирно жили, когда Шота, главная ведьма, призвала их магией своей клятвы, вынудила вступить в ковен и принять участие в ее грандиозном плане.

Когда подошла обезображенная ведьма — одна ее глазница была пуста и покрыта шрамами, нос искалечен, а губ вовсе не было, — Кэлен пришлось постараться, чтобы на ее лице не отразился ужас. Ведьма с благоговением прикоснулась к Кэлен.

— Всю жизнь меня преследовали за то, что я ведьма. — Ее речь была прерывистой и невнятной из-за увечий.

На месте отрезанных губ образовались толстые рубцы, которые стягивали кожу и обнажали десны и зубы, придавая жуткий вид. Пустая глазница и оскал создавали впечатление голого черепа, и на ведьму было трудно смотреть.

Она облизнула зубы языком и продолжила:

— Меня звать Яра. Сами видите, — сказала женщина, смущенно указав на свое лицо, — со мной много чего гадкого сделали те, кто считал, что дар делает меня злом. Я ненавижу свои шрамы на лице, все смотрят на них с омерзением. — Она закашлялась от волнения, и несколько слезинок из ее единственного глаза скатились по щеке. — Но самой злой была Шота. Она должна была понимать меня лучше всех остальных. Она знала, что я страдала, знала, что я буду жить с этим всю оставшуюся жизнь, и все равно использовала меня и мое лицо, чтобы вас напугать. Вы освободили меня, Мать-Исповедница. Спасибо.

У Кэлен тоже выступили слезы. Она положила руку на плечо ведьмы и обняла ее так же, как Ниску. В прошлом Кэлен тоже считали злом из-за силы исповедницы.

Она постучала пальцем по груди ведьмы:

— Твоя красота вот здесь, но я могу ее увидеть.

Другая ведьма подошла к Кэлен и коснулась ее руки. Она была прелестной молодой женщиной, но родимые пятна под глазами создавали впечатление, что из глаз течет кровь. Ее нежный голос контрастировал с отталкивающим видом родимых пятен.

— Мать-Исповедница, меня зовут Теба. Мы все надеемся, вы понимаете, что это дело не наших рук. Мы не питаем к вам вражды и надеемся, что ваше сердце сможет не держать на нас зла. Простите, что принимали в этом участие, хотя и не по своей воле.

— Нас использовали, — сказала немолодая женщина с длинными волнистыми белыми волосами. На одной стороне ее носа была большая бородавка, а кончик