Читать книгу "Паутина - Андрей Стоев"

— С момента перезаключения договора на новых условиях, по нему было выплачено сорок четыре тысячи гривен, — откликнулась Есения. — Закон относит суммы свыше одной тысячи гривен в категорию особо крупного ущерба.

— Знаете, почтенный, мне даже не надо консультироваться с поверенным, чтобы предсказать, каким будет приговор, — заметил Арди. — Дело настолько ясное, что суд вряд ли станет выслушивать ваши оправдания.

— Но вина здесь исключительно Горана, — возразил Гаврил, уже начиная с ужасом осознавать масштаб проблемы. — Это была его затея, я всего лишь оказал небольшую услугу старому партнёру по его просьбе.

— Это могло бы быть аргументом, — согласился Арди, — если бы вы оставляли себе лишь ту же сумму, что доставалась вам по предыдущему договору. Но поскольку по новому договору вы оставляли себе вдвое больше, то суд однозначно будет трактовать это как соучастие. И это совершенно справедливо, раз уж вы получали незаработанные деньги и таким образом извлекали прибыль из вашего сговора.

— А почему вы говорите только со мной? — мрачно осведомился Гаврил. — Что насчёт Горана?

— Не волнуйтесь за него, за свои грехи он ответит сам. Сиятельная очень сильно сердита на него из-за этих фокусов. Но знаете, что я вам скажу — при этом у него всё же есть хорошие шансы остаться в живых, а вот у его подельника — у вас! — их не так много. Вы-то к семье Ивлич никакого отношения не имеете.

Ситуация и в самом деле выглядела отвратительно. Гаврил и сам прекрасно понимал, что с точки зрения суда он действительно будет соучастником кражи. А может быть, даже и организатором — Горан Ивлич был изрядным пройдохой, и обязательно воспользуется любой возможностью свалить вину на другого. Тем не менее, альтернатива, очевидно, имелась, иначе в этом разговоре не было бы никакого смысла. Ему обрисовали ситуацию, чтобы он полностью проникся, а сейчас должно последовать некое предложение.

— Я понимаю, господин Кеннер, что мои поступки можно истолковать именно таким образом, — неохотно признал Коршевых.

— Точнее говоря, их именно таким образом и истолкуют, — поправил его Арди.

— Но, по всей видимости, есть и другой путь?

— Есть, — улыбнулся ему Арди. — Вы вернёте сорок четыре тысячи, которые получили по договору, и заплатите виру в том же размере. А также перезаключите этот договор. Мы не будем настаивать на несправедливо низкой цене — мы готовы платить стандартную цену за ваши услуги, но мы включим в договор условие первоочередного обслуживания и серьёзные штрафные санкции за любую задержку.

— Почему я должен возвращать деньги, большую часть которых получил Горан? — мрачно осведомился Гаврил.

— Потому что я не собираюсь вникать, как вы там между собой эти деньги делили. Переводились они вам, вот вы их и вернёте, а с Гораном разбирайтесь сами. И я не собираюсь торговаться, почтенный. Я и так очень сильно пошёл вам навстречу, поскольку понимаю, что ваша вина здесь не так уж велика. Я даю вам два дня — подумайте, посоветуйтесь со своим поверенным. Сейчас у нас три часа пополудни — если до трёх часов пополудни послезавтра вы не свяжетесь с почтенной Есенией для выполнения моих условий, дело уйдёт в Суд дворянской чести, и договариваться будет поздно. Езжайте домой, почтенный Гаврил, и как следует обдумайте моё предложение.

* * *

Раздался звук открывающейся двери и я удивлённо поднял глаза. Без доклада входить ко мне могли только члены семьи, но я никого сейчас не ждал. А, нет — оказывается, всё-таки ждал.

— Кира! — обрадовался я. — Заходи. Рад тебя видеть. Ну и как съездила?

Зайка смутилась и слегка покраснела.

— Нет-нет, — засмеялся я, подняв руки. — Я не отчёта требую. Просто спрашиваю, хорошо ли отдохнула.

— Хорошо, — смущённо улыбнулась она.

Да это было и так видно — загорела, в глазах появился живой блеск. Полный контраст с тем, что было две недели назад. Если говорить откровенно, я и сам здорово сомневался в своём совете — я всё же даже близко не психолог, и кто знает, что там у неё в голове творилось. Но похоже, что клин клином здесь сработал неплохо.

— Знаете, — сказала она задумчиво, — я сейчас даже не понимаю, почему я на него так запала. Стоило отвлечься от мыслей о нём на несколько дней, и он сразу как-то поблёк. Волшебство исчезло. Ну симпатичный, ну манеры хорошие, но если присмотреться, то ничего особенного. Пустышка.

— А что тут удивительного? — хмыкнул я. — Опытный человек знает, на какие кнопки нажать, и как дальше чувства поддерживать. Люди по сути существа простые, и общего в нас гораздо больше, чем различий. Мы очень предсказуемы. Благоприятное первое впечатление создать не так уж сложно, а по мере того, как человека узнаёшь, дальше становится ещё проще. Это ведь искренняя взаимная симпатия вещь нечастая, а хороший лицемер со знанием психологии в доверие втирается легко.

— Всё верно, — грустно вздохнула Зайка. — Я сейчас вспоминаю, как мы познакомились, и понимаю, что всё это было подстроено, и он действовал по продуманному плану. А я, как последняя дурочка, слушала его раскрыв рот.

— Не вини себя, — посмотрел я на неё с сочувствием. — Очень многие на таких ловятся, а ты слишком молода и неопытна, чтобы прямо вот с первого взгляда распознать опытного альфонса. В следующий раз просто не начинай серьёзных отношений, пока наши службы не проверят человека как следует. Ну и держись подальше от дворян. А когда найдёшь себе достойную пару и соберёшься завести детей, я тебе подскажу способ, как твоим детям совершенно законно стать дворянами.

Зайка посмотрела на меня с любопытством, и явно хотела задать вопрос, но всё же решила сдержаться.

— Правильно не спрашиваешь, — улыбнулся ей я. — Пока что я ничего тебе говорить не буду. А сейчас нам с тобой надо обсудить вопрос с твоими деньгами. Парни Кельмина нашли и обыскали нору Сержа, но никаких денег там не нашли. Мы выяснили, что он полностью вложил их в ценные бумаги. На операции с ними сейчас наложен судебный арест в связи с наследственным делом. Близких родственников у него нет, а на наследство претендуют несколько дальних родственников, так что тяжба затянется надолго. Мы можем объявить о своих правах, но для этого необходимо твоё официальное заявление. Почтенный Томил считает, что шанс отсудить эти деньги невелик, но всё-таки существует, однако судебный процесс займёт года три, не меньше.

— Я не хочу, — Кира беспомощно на меня посмотрела. — Я понимаю, что шанс их вернуть совсем небольшой. И ради этого призрачного шанса мне надо публично объявить себя идиоткой и сделать себя посмешищем на всю оставшуюся жизнь. Это большие деньги, но они того не стоят.

— Я, в общем-то, с тобой согласен. Самой лучшей политикой будет забыть про эти деньги, и вообще не обвинять Бруссо, чтобы избежать ущерба для твоей репутации. Ни к чему объявлять, что ты стала жертвой альфонса. Лучше всего настаивать на том, что его похитили вместе с тобой и убили, потому что он оказался не нужен похитителям. То есть он тоже жертва, и денег ты ему никаких не давала.