Читать книгу "Трио. Кто отец? - Патрисия Грей"

Рома ловко отпрыгивает в сторону и отбивает мою подачу ровно на меня.

- Два! - слышу я Ромкин голос.

С лёгкостью возвращаю волан обратно:

- Три!

Рома расслабленно отбивает его ракеткой снизу:

- Четыре!

Волан летит слабо и мне приходится сделать пару прыжков вперёд, чтобы взметнуть его вверх и вперёд. Рома задирает голову и пятится назад, а затем с лёгким стуком отправляет его обратно ко мне:

- Пять!

Попытки с десятой мы действительно бьём рекорд. Сто семьдесят два. Устывшие, взмыленные, идём к ближайшему ресторанчику выпить прохладного пива и апельсинового сока. Пиво - для Ромы, сок - для меня, всё-таки я кормящая мама.

Устраиваемся на открытой веранде, где находим всего два свободных столика. Заказ вскоре становится значительно большим, чем просто пиво и сок, потому что мы оба чувствуем, что проголодались.

Играет тихая музыка, мы расслабленно едим, болтаем о разном, и я в который раз чувствую себя самой счастливой женщиной на свете. И в который раз понимаю, что это чувство рождается в очень простые моменты. Такие, как этот. Для счастья, как выяснилось, нужно очень немного. Но это "очень немного" для начала нужно научиться ценить. И только потом оно становится доступным.

Ромка смотрит мне в глаза. Через деревянный, покрытый прозрачным лаком стол, берёт за руку.

- Выйдешь за меня? - спрашивает он.

- Да, - совершенно серьёзно отвечаю я, хотя являюсь его женой уже второй год. - Выйду.

Он улыбается. В мужественном, обычно сурово-хмуром взгляде - нежность. И я знаю, что так он смотрит только на меня и на дочь.

На моей ладони его ладонь. На безымянных пальцах обеих - золотые кольца. Рома подносит мою ладонь к своим губам и целует пальцы. Чувствую мурашки... Чувствую, что хочу его...

И знаю, что он чувствует то же. А ещё знаю, что он считывает и мою реакцию.

- Есть ещё одно предложение, - произносит он.

Заинтересованно приподнимаю бровь.

- После того, как Лизка заснёт, смотаемся в ночь.

- В ночь?

- Ага. Потусим в клубе, потанцуем там, а потом...

- М? - кусаю губу. - И что же потом?

- Перед тем, как уехать от твоей мамы, я арендую квартиру на одном из верхних этажей башни в Москве-Сити. И всю ночь... до рассвета... буду...

- ... будешь...

- Буду. Трахать тебя. Моя...

Снова закусываю губу. Только в этот раз не игриво. А от возбуждения.

- Скажи...

- Сучка.

- Да...

- Да... Моя сладкая... Громкая... Страстная... сучка...

Чувствую, как между ног становится тепло и  чуть влажно. Машинально закидываю ногу на ногу, переплетаю их.

- Ромка...

- Что? - его глаза смеются.

- Я же в юбке...

- И?

- Ромк... Ну, ты же знаешь, как на меня действует такой твой голос и то, что ты говоришь...

Он щурит глаза. Боже, какой же он сексуальный мужик...

- Хочу тебя пиздец как, - тихо произносит он.

Смущённо оглядываюсь по сторонам. Мало ли, услышал кто... Наверное, чуть краснею. Потом вновь смотрю в его глаза, обладательница копии которых сейчас, наверное, восторженно слушает бабушкины сказки. Бабушка у нас - золото. И сказочница - просто отменная. Лизка души в ней не чает. Как и бабушка в ней.

- Это взаимно... - шепчу я в ответ, а потом ещё тише добавляю: - Я потекла...

Чувствую его пылающую, пульсирующую сейчас мужскую энергию... Как же я люблю, когда он так возбуждается...  Когда так меня хочет... Как-то по-животному, притом, что старается это унять в себе... Есть в этом что-то... древнее... притягательное... и впечатляющее...

Какое-то время мы воркуем в нашем обычном стиле. Иногда перемежаем это приятными, только нашими, пошлостями... Такая очень возбуждающая сексуальная игра... Предвкушение предстоящей ночи... И нетерпение в её ожидании...

А потом, когда Рома, попросив счёт за ужин, уходит в туалет, я...

я...

...замираю.

Трудно передать словами то, как я себя чувствую в этот момент. Правда, трудно.

Начать с того, что я никогда не представляла эту встречу так. Да и не встреча это... Он ведь не заметил меня. Просто идёт мимо ресторана...

Мысленно я даже усмехаюсь. Сама себе. Потому что только сейчас понимаю, что давно и думать забыла о нём. Что слишком редко возвращаюсь мыслями в прошлое с ним. Что всё, что было с ним значимо, давно потеряло хоть какую-то ценность...

И сейчас я смотрю на него так, будто мне показывают фильм.

А ведь это мужчина, с которым я спала.

Мужчина, с которым строила планы на будущее.

Мужчина, от которого хотела ребёнка.

Мужчина, который, как я тогда думала, был для меня очень значимым человеком.

И в этот момент я вдруг понимаю Рому. Понимаю то, что он впервые сказал мне там на море, в Италии... И что не раз потом повторил...

Я понимаю, что никогда не любила Лёву даже близко так сильно, как Рому. Что по сравнению с тем, что я чувствую к своему мужу, я не любила Лёву вообще.

А он идёт мимо ресторана и, конечно, не знает, что я смотрю на него с высоты этой веранды. Не видит меня. Просто идёт по своим делам.

Мужчина, постаревший на годы. Мужчина запущенный, выглядящий помятым алкоголиком. Сутулый, обрюзгший, и явно пьющий.

Даже странно, что я сразу узнала его, настолько он непохож рна себя прежнего.

Он идёт не по дорожке. А по траве. Оторосшие волосы взлохмачены. Одежда выглядит старой и грязной. На серой футболке какое-то желтоватое пятно. Спортивные штаны висят на коленках. Обувь грязная.

Я не знаю почему так, но я ни испытываю ни жалости к нему, ни злорадства, ни вообще чего-либо такого, что можно было бы назвать простой человеческой реакцией. Я только удивлена. Тому, что узнала в этом явно опустившемся мужике своего бывшего успешного мужчину. И тому, что мне совершенно плевать, как он живёт, с кем и чем занимается.

И дело не в том, что он выглядит так. Дело в том, что он выглядит узнаваемым, но чужим. Посторонним. Человеком, которого никогда не было в моей жизни. Человеком, который не изменял мне, который не сбрасывал мои вещи с балкона, который не отсуживал у меня со скупостью и скряжничеством известного Пушкинского рыцаря то, что принадлежало мне по праву и на что я совершенно не претендовала... Человеком, которого для меня никогда не было.

Пустым местом.

Только лёгкий оттенок грусти будто витает рядом, едва касаясь меня своими лёгкими, подобными паутине, крылышками.