Читать книгу "Я тебя уничтожу - Евгения Чащина"

— Как хочешь, — отвечает показушно равнодушно, отложив вилку. — Вкусно, спасибо. Жду на улице, проверю Джоя.

— В смысле ждёшь на улице, в этом коротком платье? Вернись и надень пальто! — бешусь я, видя, как Алина собирается выбраться в прохладное утро в одной лишь кофте, а погода за окном не августовская.

— Мне не пять лет, и я знаю, в чём мне комфортно, Игорь, не беси, — фыркает девчонка, бросив сердитый взгляд и ускоряя шаг.

— Догоню, по жопе отгребешь!

Бросаю вилку по столу и срываюсь с кресла, с желание нагнать свою занозу в жопе и хорошенечко встряхнуть. А потом глубоко вдыхаю и выдыхаю. Так спокойствие, только спокойствие. Ей нельзя волноваться, а мне тоже… нельзя волноваться.

Сажусь обратно в кресло, тщательно поглощаю свой омлет и запиваю остывшим кофе.

Вроде бы немного полегчало. Да и понял свою ошибку: нужно не ставить её перед фактом, а больше интересоваться мнением. Черт, я отвык быть мужем, больше восьми лет не пользовался этой функцией. Да и с Соней в быту было легко, она с полуслова меня понимала. А с этой мелкой стервой ещё нужно воевать. Характер ещё тот.

Я убрал со стола, вытер руки, схватил мобильник, чтобы наконец-то вызвать Дмитрия. Набрать номер не успел, меня оглушил выстрел, прозвучавший на улице.

43

Я вышла на улицу, злая до чёртиков. Замалчивать проблемы не вариант, я знаю, это топтание на одном месте, но как с ним говорить? Ну как? Если предложение поехать выбрать дребедень для дома заканчивается скандалом. И предложение-то милое, но чёрт, зачем выставлять это как манну небесную? Он уже купил дом, не советуясь. Он в жены меня взял не советуясь! А тут на тебе, пищи от восторга, царь позволил и тебе покомандовать.

Злюсь и душу в себе порыв. Может, я бурно реагирую? Может я просто еду крышей из-за беременных гормонов? Мне нужно как-то научиться реагировать на него менее остро, иначе конца и краю этому не будет. А зачем? Я ведь люблю его, и это, правда, второй шанс, который даётся в жизни немногим. И я благодарна этому шансу, тому, что Игорь теперь есть в моей жизни.

Не разбирая дорогу, брела по саду. Носком пытлась пинать камешек. Ничего не тешило. Остановилась как вкопанная, решительно развернулась и пошла назад. Не поедем мы в магазин так сразу. Сначала залюблю этого гада старыми методами Кхалисси, а потом черпаки со сковородками выбирать, и всё тут!

Уже у дома что-то зацепило боковое зрение. Что-то, лежащее позади за деревьями. Чего там раньше не было. Поворачиваю голову и словно вижу перед собой привидение. Смотрю и не могу поверить своим глазам. А потом из дома выходит Игорь, и события разворачиваются в секунду.

Артур вытягивает руку, нажимая на курок, и я бью его со спины под руку, пытаясь сбить прицел. Мои попытки заканчиваются ничем, и я вижу, как тело Игоря падает на землю. Истошно воплю, прижимая ладонь ко рту, и собираюсь бежать к любимому, в то время, как то, что зацепило мой взгляд по пути, вдруг обратилось ко мне:

— Алина Юрьевна, нет, пригнитесь!

— Алина? — опешил Артур, и тут же сцепил ладонь на моём затылке, сжав волосы.

Из-за его спины послышался утробный лай. И в следующий момент я оказалась на свободе, а в его руку впился выбежавший из дома Джой.

— Это что за нахуй?! — взревел Артур, а затем раздался выстрел, и Артур пал замертво.

Я была в оцепенении и не чувствовала, как Джой тянет меня за рукав. Как лащится, пытаясь пробиться сквозь шок. Я ничего не слышала вокруг, только шум в ушах.

Поднимаю глаза и бегу к Игорю, напрочь отказываясь верить в происходящее. Тупая ссора кажется теперь неуместной, и мелочной, и я не верю, что именно так всё закончилось.

— Нет, Алина Юрьевна, не трогайте его, вам лучше присесть, — голос слышу, словно в ушах вода.

В следующую секунду перед глазами темнеет, и я теряю сознание, отключаясь от этой боли.

Прошло три года

— Мам, а дедушка Паша на небе с ангелами? — спрашивает Поля, положив цветы на могилку.

— Да, солнышко, — киваю, с грустью глядя на могилу свекра.

Ангелина прижимается ко мне, и я до сих пор считают, что ей не место на кладбище, но она так плакала и просилась, что я не смогла ей отказать.

— Бабушка сильно скучает, — сказала младшая дочка, и я погладила её белокурые волосы.

— Мамочка, может, пойдём уже к папе?

Я останавливаюсь в ступоре. Прошло уже столько лет, а я до сих не могу заставить себя пойти туда.

— Беги сама, дочушка, мы с Ангелиной подождём в машине. Возьми цветы.

Полина берёт красивые розы, смотрит на них. А я знаю, что она, как и все девочки просто обожает цветы. Но класть их на могилку только недавно научилась.

Беру свою младшую дочь на руки, и мы идём к припаркованному у входа Мерседесу.

Эпилог

— Папуль, мы без тебя скучали. Вот, цветочки, они красивые и этой тете подойдут.

— Спасибо, малыш.

Беру из рук старшей дочери огромную кремовую розу и кладу на могилу Сони. Смотрю на красивый портрет первой жены и прикрываю глаза, тру пальцами их, чтобы снять нервное напряжение. Я не часто здесь появлялся в последние годы, но два раза сюда — это как закон. На день её рождения и день смерти.

— Твой сынок такой красивый, папуль.

— Очень, — нервно сглатываю и прижимаю Полинку к себе, мою умницу и красавицу.

— А почему он так рано умер?

Этот ребёнок просто кладезь знаний. А почемучка такая, что от неё порой уши горят.

— Так бывает, когда не соблюдаешь правила дорожного движения. Из-за этого люди погибают.

- А ты соблюдаешь? — и смотрит мне в глаза так пытливо, что я едва заметно улыбаюсь.

— А ты разве не знаешь?

— Знаю, но всё равно, мама чаще водит автомобиль.

— А наша мама прирожденный водитель, как и твой дед Юра.

Бросаю прощальный взгляд на две могилы и понимаю, что время уходить. Я достаточно провёл времени с ними.

Я беру Полину за руку, крепко сжимаю ладонь и, ловко маневрируя между рядами, выходим на тротуар. Неторопливо, вслушиваясь в пение птиц, бредём по алее к выходу. Поля не перестает щебетать. Тихонько, чтобы только я слышал, но обязательно комментирует увиденное. Всё замечает вокруг. Любознательная. И так уже шесть лет поет моя птичка, а я наслушаться не могу. А ей вторит ещё одна болтушка, от которой я без ума с момента, как взял её в роддоме на руки.

— Деда Пашу проведали?

— Конечно, ему теперь не будет грустно. Мы с ним поговорили. А он нам улыбался с портрета. Я скучаю за ним…

Я вновь захлопнул рот, подавляя в себе желание зарычать от боли.