Читать книгу "Человек внутри - Анна Шулятицкая"

Кеша упомянул, где мы закопали кости. Диана вдруг разразилась слезами.

– Смерть не щадит ни людей, ни помощников, и она не выбирает, кого забрать, исходя из значимости забираемого. Виктор и помощница сто тысяч оказались перед нею равны. К счастью, наверное. Ваши читатели поддерживают помощников, а это означает, что они первыми должны узнать о убийствах Виктории и пойти против её строгого порядка. Сегодня я попал в центр и увидел, что стало с садом. Его забросили, как и площадку с качелями. Помощникам редко дают выйти наружу, и они общаются шёпотом. За ужином они почти молчат. Я молчал со многими. Одна из помощниц рассмеялась слишком громко от шутки, рассказанной подругой. Два больших работника вывели хохотушку насильно из столовой и, кажется, наказали. Вернули через минут пятнадцать. Заплаканные её глаза умоляли меня взять крепко за руку. Я сдавил сухие пальцы и прошептал, что если ей полегчает, мы можем устроить им пакость, которую они не забудут. Она согласилась, и позднее, когда шёл показ кино, снятого одним из охранников, мы устроили погром в их комнатах. Я не прошу от тебя многого. Просто поверь, статья не может быть не напечатана. Отвернуться не получится.

– Возможно, ты прав. Но если нет, то боюсь, что «Литературный уголок» закроют. А без него нам не жить.

– Не закроют, я не допущу!

– И что же ты сделаешь? Ты не сотрудник. Никто!

Кеша вышел из-за стола и, упав на колени, попросил Диану сжалиться надо мной.

– Вставай, вставай, не унижайся, – отозвались мы с Дианой хором.

– Не надо за меня всё делать, будто я пустое место.

– Может, я стою на коленях не только за вас, но и за людей и помощников, что жили, живут, и когда-нибудь будут жить на свете? Я бы не стоял, если был никем! Кстати, мы долго ехали. Дарье Сергеевне, вон, тяжело управляться с машиной, но она согласилась ради нас, – давил Кеша на жалость. – А уже ночь, спать давно пора, но мы здесь. Кто знает, устроюсь ли я в редакцию или нет, неважно… Но оставить в беде тех, кого люблю, я не могу, духа не хватит и смелости.

Диана всплеснула руками и, кинувшись вытирать платком лицо от слёз, произнесла обречённо:

– Статью будете писать одни. Как будет готова, приезжайте.

Кеша сразу же подскочил и шепнул, что со всеми помощницами легко договориться, если проявить терпение.

– Отправь мне по повесть по почте, как выдастся свободная минутка. Я очень хочу почитать её, – добавила Диана задумчиво.

И следующие три дня мы провели в Кешиной комнате, в которую я когда-то поселил его. Работа за компьютером отнимала все силы и желание спать.

Изредка Кеше звонил Василий Пустыркин и расспрашивал, как продвигается работа, тем самым сильнее нервируя его. Сонечка отбирала телефон и делилась секретами, которые разбалтывали школьные подруги. Она догадывалась, что Кеша приготовил сюрприз, и пробовала угадать, что её ждёт, пока он лежал на диване и ждал, когда подействуют глазные капли.

Я дополнял статью и как очевидец описывал событие в ярких красках, но настолько грубо и неосторожно, что Кеше приходилось начисто переписывать самые неудачные предложения. Зато, к удивлению, мне понравилось доставлять недостающие запятые и вообще исправлять ошибки.

Законченную статью я прочитал Дарье Сергеевне, которая от беспокойства впала в состояние апатии и не писала картины. Позавчера к ней приходил клиент и выпрашивал продать «Медуз в небе», но она отказалась отдавать любимицу за большие деньги. Сейчас же она жалела об этом и накинула на картину облезлую простыню, чтобы не видеть её и не расстраиваться об упущенной возможности.

– Это всё? – спросила она, от скуки жаря оладья. – Вы ничего не забыли?

– Нет, остальное будет лишним. По крайней мере, так сказал Кеша. Я верю, что он знает, как лучше, иначе бы он и пальцем не пошевелил и к письму не притронулся.

Единственное, мы не упомянули о пропаже тела помощницы сто тысяч.

В «Литературном уголке» Диана представила меня маленькой команде и показала статью. Верстальщик, толстоногий помощник с белыми клыками, как у вампира, заразился Кешиным энтузиазмом. Он отодвинул ноутбук, на котором был открыт файл с макетом газеты, и, подбежав ко мне, пожал крепко руку и поблагодарил за участие в столь мощном проекте. Либо мне показалось, что он преувеличивает и смеётся надо мной, потому что я человек, но его воодушевление охватило каждого из присутствующих, в особенности, Диану, которая оттаяла и с преждевременным оптимизмом заверила в успехе.

– Знаешь, мы тут с коллегами собрались и порешали, что ты нам пригодишься, – заявила она, не скрывая чувства общности. – Всё же, ты неплохой парень, да и чухню не пишешь.

– Да хочет он, я по глазам вижу, – сказала художница, на воротничке рубашки которой были вышиты бордовые розы. – Горит весь, зубы показывает.

– Да, всё я хочу, – ответил Кеша. – Но с одним условием. Без него я не согласен писать.

– С каким?

– Владимир устроится к вам корректором. Он внимательный и придирчивый, что ещё надо для такой профессии? Тем более, он помогал со статьёй, и вы увидели, что он крут.

– Думаю, мы бы сделали исключение. Одна статья – это не серьёзно. Время покажет, оно расставит по местам.

Глава восемнадцатая.

Один подслушанный разговор

В кафе напротив «Литературного уголка» за обедом встретились две приятельницы. У одной, что работала в крупной страховой компании, оказывается, сменилось начальство, и после этого пошли увольнения, в большинстве случаев сопровождавшиеся скандалами. Ругались без понятной причины как мужчины, так и женщины, которые были твёрдо уверены, что им недоплачивали.

– Но а как же доказательства?

– Да были какие-то обвинения с их стороны. Правоту они не доказывали, только на словах. Я обычно не обращаю внимания, что и где делается, мне лишь бы отчёт вовремя сдать. Ты-то как?

– Хорошо, бывало и похуже. А вот ты всем довольна? – не унималась девушка. – Новый директор не задевал тебя замечаниями? Я знаю, как это бывает, когда мир переворачивается с ног на голову. Не хотелось, чтобы ты изводилась.

– Пустяки, – покраснела она, и лицо её озарилась в улыбке.

– Ну, рассказывай. Мне же интересно, что у тебя нового!

– Эй, не торопи! Я ранее думала, что заболела как некстати, скакала температура. Меня сильно морозило, не спасали одеяла и таблетки. Я и пролежала дня два дома в постели, вроде бы, полегчало. А как вышла, то ощутила страх. Нет, ты не пугайся, меня не обижали! Страх этот от чувств, от непонятных чувств. Может, я странная и настолько погружена в заботы, что забыла о личной жизни?

– Ты влюбилась? – догадалась она и сделала глоток сладкого кофе.

– Да. Он директор, в конце концов, а я простая сотрудница, и мне казалось, что нам не по пути. Но я смотрела на него, и у меня быстро краснели щёки, и я стеснялась называть его по имени, даже если говорила шёпотом. Если он хвалил меня, как и остальных, я думала, выделяет он меня или нет, запоминала его жесты и интонацию. Мне нравилось, что он собранный, серьёзный, и любая его неожиданная улыбка успокаивала меня и делала немножко радостнее. Вчера он позвал меня в кабинет, чтобы обсудить выдачу зарплаты. При разговоре с ним я не поднимала голову, и он решил, что у меня проблемы. Я сказала, что всё в порядке, засмеялась совсем невесело и заплакала, потому что он видел меня настоящую. Он пригласил меня пойти с ним в поход, когда я уйду в отпуск. Я больше не плакала, мне было смешно, ведь он заботился о себе, ему нужна была компания. Отказавшись, я весь день не находила себе места. Вечером, когда выключила компьютер и собрала сумку, он подошёл и пообещал, что точно возьмёт меня поход, иначе я скисну, как молоко. Кефир мало кто любит. Я назвала его дураком, а шутку его неуместной и неуклюжей. Он сказал, что будет смущать меня как можно чаще, чтобы я не расслаблялась, и что я несчастная, когда мои мысли путаются.