Читать книгу "Затмение - Айя Субботина"

— Риваль больше не тот мальчишка, которому ты подыграла в карты, — печально усмехается Эван. — То, что пришло за тобой — древняя гниль, мерзость тщеславных богов. Такая же марионетка, как мой непослушный Шагарат.

Он — мой создатель, но мне до жгучей боли в ладони хочется влепить ему пощечину.

— Ты знаешь, что легче не станет, — отмахивается от моих мыслей Эван. — И ты должна привыкать думать так, оценивать свои ресурсы и правильно выбирать союзников. Потому что, моя Ледяная королева, не ты начала эту игру, но тебе ее заканчивать. И тебе не выиграть без послушных марионеток.

— Блайт…

— Шагарат, — поправляет Эван. — Привыкай называть его так, раз уж он пошел против моего приказа и ввалился в твою жизнь в грязных сапогах.

— Я буду называть его Блайт — и мне плевать, против ты или нет, — упрямлюсь я.

И получаю заслуженную улыбку одобрения.

Теперь я знаю, что это за невидимые нити, которыми мы накрепко привязаны друг к другу. Это веревочки, которыми кукловод руководит своей послушай куклой. И пока они существуют — моя жизнь в безопасности. Но скоро — раньше, чем буду готова — все изменится.

Эван ссаживает меня с окна и с терзаниями во взгляде, совсем как у смертного, поджимает губы, сдерживая поцелуй. Только проводит пальцем по губам, словно способен почувствовать их вкус кожей.

— Ты станешь моей женой, Дэшелла, потому что твое рождение и мое право на трон — законны и неоспоримы. А потом… — Он одергивает руку, словно обжегся об холод. — Потом тебе нужна будет армия, Ледяная королева, новые фигуры на пустые шахматные клетки.

— А ты? — «А Блайт?!» — мысленно выкрикиваю я, и странная горечь жжет горло.

Эван ничего не говорит, только уже в дверях оборачивается, чтобы сухо и официально бросить:

— Жду тебя на коронацию, герцогиня.

глава 28

Что надеть на коронацию собственного будущего мужа?

Я вцепилась в эту мысль, как за спасительную соломинку, потому что она одна не давала мне окончательно утонуть в знаниях, которыми Кудесник помахал у меня перед носом, как сахарной косточкой. И еще была Райль, которая ускакала в ночь с человеком, который уже и человеком-то ни был. И ее судьба была еще более туманна, чем мое будущее Королевы в чужой шахматной партии.

После часа бесплодных попыток, я выбрала бежевое платье с подкрашенной персиковой соболиной опушкой. Неброское, но благородное, в меру открытое, но не вульгарное. Меня заметят и, вероятнее всего, будут обсуждать все, кому боги пожаловали глаза и язык, но вряд ли всем этим сплетницам будет к чему прицепиться. И Эван будет мной доволен.

— Прямо как репетиция перед свадьбой, — с романтическим волнением говорит моя горничная, укладывая волосы в высокую прическу. — Великий герцог будет так счастлив…

Я сдерживаюсь, чтобы не засмеяться, хоть вряд ли в моем смехе будет так уж много веселья. Скорее уж ода чистой иронии, потому что тот, кому положено радоваться, просто возьмет то, что сам же и создал.

По такому случаю принаряжается даже Грим, хоть после нападения на «Тихий сад» он сам не свой. Никак не может простить себе, что не смог меня защитит, хотя в той ситуации просто чудо, что его самого не убили. Пару раз пытался завести разговор с явным намерением сказать, что не оправдал мое доверие, пока я, наконец, не пресекаю его попытки одним единственным:

— Хватит.

Может поэтому, когда спускаюсь вниз, мой верный страж уже снова собран и настороже.

— Хорошо выглядишь, — кое-как выдавливает скупой комплимент, хоть сегодня я выгляжу лучше, чем «хорошо». Но для Грима даже простая похвала — уже достижение.

На улице нас уже ждет сопровождение: десяток личных гвардейцев Эвана. Еще столько же приехали засветло, чтобы оберегать замок.

Эта поездка — не самая приятная в моей жизни. Возможно, мне только кажется, но все взгляды, на которые я случайно натыкаюсь, скорее злые и настороженные, чем почтительные. И мне даже не за что их осуждать, потому что для них я будущая жена человека, который сеет вокруг террор и страх, и единственный способ добиться их уважения — всадить ему нож в сердце прямо сегодня, в храме, перед всеми приглашенными.

Особая ирония в том, что для коронации Эван выбирает не самый большой храм, в котором до этого короновались все правители Абера. Церемония будет проходить в Обители Кудесника, и только я одна понимаю всю глубину этой насмешки.

Как бы там ни было, я приезжаю вовремя. Храм с витражами, изображающими полотна из «Стослова», забит до отвала. И мое появление вызывает ожидаемый ажиотаж. Нет, никто не шепчет мне в спину и не тычет пальцами. Потому что меня встречает тишина, в которой каждый мой шаг отдается гулким эхом под разрисованным куполом. Я иду, чтобы преклонить колени и получить благословение у служительницы в простых белых одеждах с символом Кудесника на груди — большим бронзовым ключом.

И все же есть один взгляд, который выбивается из общей толпы. Мне даже не нужно поворачивать голову, чтобы увидеть, кому он принадлежит. Тара, дочка Маркиза Лестера, которая когда-то давно безуспешно ухлестывала за принцем, а в последнее время, судя по всему, наметила следующей жертвой великого герцога, потому что я натыкалась на нее везде, где был и он. Неудивительно, что мое появление для нее нежеланно, ведь это может означать только одно: Эван не забыл о своей невесте и не изменил планов на женитьбу, даже с оглядкой на его новый высокий статус.

Становлюсь коленями на подушку в ногах служительницы, склоняю голову и шепчу молитву. Она даже успевает занести надо мной ладонь, чтобы произнести слова благословения… но холодный голос великого герцога ее останавливает.

— Тебе это не нужно, герцогиня, — говорит он, помогая мне встать. — Боги и так присматривают за тобой.

Тембр его голоса, интонация и сотни одновременных вздохов заставляют меня поежиться и высвободиться из хватких пальцев на моем локте.

Занимаю место справа от алтаря и вместе с остальными наблюдаю за скучной церемонией. Хорошо, что Эван не собирается следовать каждой букве и настойчиво предлагает служительницы не тянуть и переходить к самому главному.

Слова помазания звучат непривычно громко, так, что у меня закладывает уши, когда седая женщина читает нараспев одну из молитв «Стослова», держа королевский венец над склоненной головой великого герцога.

Обруч с лунными камнями венчает его голову… и стены вздрагивают от глухого удара.

Грим уже рядом, пытается прикрыть меня собой, хоть не знает от кого. Я осматриваюсь по сторонам, вдруг соображая, что прямо сейчас нужно бежать. Не ждать еще одного знака, а со всех ног нестись к двери, пока не началась паника и давка. Но еще один удар сбивает меня с ног, и на этот раз он безжалостно выбивает витражи. Осколки разлетаются смертоносным дождем, и Грим валит меня на пол, прикрывая своим телом. Он такой тяжелый, что под его весом моя грудь сплющивается — и я даже не могу вдохнуть. От нехватки воздуха за ребрами растекается обжигающая судорога, перед глазами все плывет.