Читать книгу "Возвращение Мориарти - Джон Гарднер"

— Совершенно верно, мистер Холмс, но я счел желательным обсудить с вами некоторые факты.

— Замечательно, — кивнул тот. — Но, боюсь, я вряд ли смогу помочь вам больше, чем Лестрейд.

— Как вы думаете, почему Моран хотел вас убить?

Некоторое время Холмс молчал. Казалось, он даже не слышал вопроса, полностью поглощенный куда более важным делом: заправкой трубки.

Заподозрив собеседника в попытке выиграть время, Кроу задал новый вопрос:

— Моран действительно был кем-то вроде начальника штаба при Мориарти?

Холмс поднял голову и, взглянув недоверчиво на инспектора, отвел глаза.

— Лично я никогда не сомневался в том, что полковник был ближайшим и преданнейшим помощником Мориарти. — Держа трубку в левой руке, он потянулся правой за лучиной.

— Так, может быть, это и есть единственная причина?

— Может быть. У вас логический ум, инспектор, но, похоже, несколько прямолинейный.

— В некоторых из последних донесений говорится, что Мориарти жив и находится в настоящее время в Лондоне. — Сделав это смелое заявление, Кроу замолчал и выжидательно посмотрел на сыщика.

— Мориарти — мой давний враг. Точнее, был им. О его пребывании в Лондоне мне ничего не известно. Мое соперничество с ним закончилось давно, три года назад, у Рейхенбахского водопада. Больше я сказать ничего не могу.

— Полковник Моран был приближенным Мориарти. Он пытался убить вас, а теперь сам мертв, отравлен в тюремной камере. Какие выводы вы из этого делаете, сэр?

— Только один. Узнав о моем возвращении в Лондон, полковник понял, что ему угрожает опасность и что в самое ближайшее время я изобличу его как убийцу Рональда Адэра. Полагаю, он решил обезопасить себя, устранив меня. Именно я представлял наибольшую угрозу для его свободы и жизни.

— И кто, по-вашему, желал смерти Морану?

Холмс раскурил наконец трубку и с удовольствием затянулся.

— Если, как я уже сказал, Моран был заместителем Мориарти, естественно предположить, что он успел обзавестись многочисленными врагами. На основании многолетней практики я пришел к выводу, что преступники наживают врагов значительно легче, чем обычные люди, и что эти враги, в силу самого образа их жизни, потенциально крайне опасны.

Увлекшись собственными рассуждениями, Холмс в течение некоторого времени излагал свои воззрения по вопросу общественного поведения личности в условиях криминального сообщества.

Кроу, что вполне естественно, слушал великого сыщика с большим интересом, и к тому моменту, когда Холмс завершил наконец свое весьма пространное отступление, тема, ради которой инспектор и наведался на Бейкер-стрит, оказалась благополучно забытой.

С опозданием опомнившись, Кроу попытался вернуть разговор к Мориарти и Морану, а также протянуть от них ниточку к самому Холмсу.

Но тщетно. Его именитый собеседник упорно отказывался говорить о Профессоре и, что логично, о смерти полковника. В какой-то момент Кроу, испытав различные подходы, понял, что заманить такого искушенного полемиста на нежелательную для него территорию и хитростью выудить какое-либо новое заявление ему не по силам.

В конце концов Энгус Маккреди Кроу покинул апартаменты на Бейкер-стрит в полной и непоколебимой уверенности, что, во-первых, великий сыщик многого недоговаривает, и, во-вторых, то, чего он не хочет сказать, навеки останется погребенным в дальних уголках этого непостижимого мозга.

Когда Пейджет вернулся с заседания «военного совета», Фанни Джонс уже спала, но заворочалась и быстро проснулась, хотя он и старался ее не разбудить.

— Так поздно, Пип. Что случилось?

От ее внимательных глаз не укрылось серьезное выражение на лице любимого.

— Ничего такого, что не может подождать. Спи, милая.

Но сон уже пропал, и она приподнялась с подушки.

— Я была вечером на кухне и случайно кое-что услышала. Что-то с Бертом Спиром, да?

Пейджет тяжело вздохнул и, сев на кровать, принялся стаскивать брюки.

— Да, у него неприятности. Пока Профессора не было, кое-кто попытался оттяпать чужой кусок. Завтра мы дадим им по рукам. Они, похоже, захватили Берта.

Фанни нахмурилась.

— Что они с ним сделают, Пип? Его ведь не убьют?

Пейджет ответил не сразу. Все они участвовали в опасной игре, и Фанни, зная это, не питала особых иллюзий, так что пытаться успокоить ее ложью было бы глупо.

— Случиться может всякое. Но на его месте мог оказаться любой из нас. Если бы не Профессор, мы все едва сводили бы концы с концами. По мне, так лучше служить ему и иметь денежку в кармане, чем рисковать в одиночку, не зная, что ждет тебя завтра.

— Надеюсь, я когда-нибудь привыкну к такой жизни. Но меня все эти секреты пугают.

— А разве есть что-то еще? — Пейджет нырнул под одеяло, уже согретое ее теплом.

— Жить можно не только в Лондоне, но и в деревне. — Она обняла его за шею и придвинулась ближе.

Как ни устал Пейджет, тело отозвалось на этот призыв. Он поцеловал ее, она ответила, а дальше все пошло само собой.

Закончив неотложные дела, они еще лежали какое-то время, нежась в тепле воспоминаний о приятном, безоблачном летнем дне. Пейджет думал о поездке в Хэрроу, о новой жизни с Фанни Джонс вдалеке от постоянных тревог и беспокойств. Возможно ли, чтобы мечты воплотились когда-нибудь в действительность?

Мориарти приготовился отойти ко сну, но не ложился. Впереди было слишком много дел: завтрашняя операция против Грина и Батлера; планы, требовавшие согласования до приезда людей с континента и наконец сама встреча с ними. Созданию континентального альянса Мориарти придавал особое значение, поскольку именно это предприятие считал самым важным из всех своих проектов в долгосрочном плане. И все же мысли снова и снова возвращали его к короткому разговору с Паркером. Разговор этот в свою очередь заставлял вспомнить о Шерлоке Холмсе и вернуться через годы к событиям, имевшим место в первые месяцы 1891 года.

К тому времени Мориарти уже точно знал, что во всей Европе лишь один человек может стоять наравне с ним, и только один человек способен низвергнуть его с пьедестала. Человеком этим был частный сыщик, проживавший в доме 221-б по Бейкер-стрит. Вот почему Мориарти всячески избегал конфронтации с Холмсом, ограничиваясь лишь наблюдением за ним.

Последние месяцы 1890 года были особенно успешными для Профессора: все его предприятия — ограбления, заказные убийства, мошеннические операции — проходили гладко, принося огромную прибыль. И это не считая поступающих из европейских столиц обычных доходов от криминального бизнеса. Однако в августе того же года, выполняя поручение одной заморской державы, Мориарти предпринял попытку дискредитировать королевскую семью. Задание такого рода было ему не в новинку; именно он был главным закулисным игроком, тем «серым кардиналом», что стоял за трагической любовной историей, которая завершилась самоубийством в Майерлинге кронпринца Рудольфа Австрийского.[52]Немало интересного Профессор мог бы рассказать и о борделе для гомосексуалистов на Кливленд-стрит, оказавшемся в центре громкого скандала с участием лорда Артура Сомерсета, тогдашнего управляющего конюшнями Принца Уэльского.[53]