Читать книгу "Американец - Массимилиано Вирджилио"

– Эгей, америкос, и ты здесь? Заходи! Кофе будешь? А пастичотто? – Носатый указал на одного из незнакомцев. – Массимино из Лечче привез, пальчики оближешь. Иди сюда, что ты там встал столбом? Закрывай дверь и садись. – На столе веером лежали чертежи. – Мы как раз обсуждали проект реконструкции, – пояснил каморрист.

– Реконструкции?

– У босса большие планы на это место, все будет по высшему разряду. Он хочет производить хорошее вино, всю эту биодинамическую муть, по которой народ с ума сходит…

Лео сел на единственный свободный стул.

– Ну что, Американец, как дела-то? – Носатый указал на второго незнакомца, сидевшего в центре. – Помнишь Этторуччо, сына босса? Он жил с тобой в одном районе, только в отличие от тебя не болтался по улицам, как беспризорник…

Лео слегка кивнул Этторуччо, тот в ответ прикрыл глаза.

Этот парень явно не соответствовал привычному образу молодого каморриста. Изящные, мягкие черты лица, никакого искусственного загара. В неизменном костюме в тонкую полоску он выглядел не то чтобы элегантно, нет, это было бы преувеличением, – скорее строго. И в его глазах не было знакомого огонька. Он еще никого не убивал, это Лео знал наверняка. Наверняка он получил высшее образование и даже закончил аспирантуру где-нибудь за границей. Так уж повелось и ничего не изменится, подумал Американец: самые хитрые вырастают за закрытыми дверьми собственных домов, а потом крадут будущее у менее хитрых.

– Нет, не помню, – сказал Американец. – Извиняюсь…

Разочарованный Этторуччо отвел глаза.

– Так что, пастичотто будешь? – повторил вопрос носатый. – Они еще теплые, Массимино постарался, привез их аж из Лечче.

Носатый взял пирожное, разломил его и сунул половину в рот, тем временем Лео, воспользовавшись паузой, взглянул на Карима, девушку и ее отца. В воздухе повисло напряжение.

– Американец, в чем дело? Не пойму, что с тобой. Ты точно в порядке? Побледнел весь…

– Просто не ожидал увидеть вас здесь, да и отвык я от людей… – Он показал на стол. – К тому же ваши строительные планы застали меня врасплох.

Носатый облизал пальцы и решительным тоном заявил:

– Американец, время тут летит быстро. Надо поговорить.

– Со мной? – Лео сглотнул. – О чем?

Носатый бросил презрительный взгляд на Карима, вытащил сигару изо рта и сказал:

– Ты трахаешь женщину египтянина, и мы должны с этим разобраться. – Теперь он посмотрел на девушку и ее отца. – Согласись, паршивое это дело… – Он улыбнулся, следом улыбнулись и Массимино с Этторуччо. – Или я ошибаюсь?

Носатый встал и положил Лео руку на плечо. Тут дверь открылась, и на пороге появился глухонемой. У Лео застыла кровь в жилах.

– Поднимайся, – приказал носатый. – Проводишь меня к лошадям, посмотрим, как они себя чувствуют.

* * *

– По мне, так название должно быть связано с рекой или долиной, – сказал носатый, обернувшись с переднего сиденья. – Но этой херней занимается Массимино, он у нас архитектор, так что пусть изобретает…

Глухонемой остановил джип около свалки. Двери со щелчком разблокировались. Лео вылез из машины. Носатый открыл дверь, вцепился дрожащими пальцами в ручку, одну за другой вытащил наружу ноги и, наконец, выбрался весь целиком.

– Пойдем, Американец, – сказал он и направился к конюшне, взяв его под руку. – До чего красивые создания, какая в них мощь. Достоинства в них точно больше, чем в людях.

Лео задумался над его словами. Люди слепо принимают на веру аксиому о присущем лошадям достоинстве и при этом ничего о них не знают, не видят, как те умирают, жеребятся, испражняются, ломают ноги.

Неожиданно из долины налетел порыв ветра и взъерошил аккуратно зачесанные пряди волос на голове каморриста, явив белесую лысину в розоватых пятнах.

– Гребаный ветер, никуда тут от него не деться!

Лео согласно кивнул.

По задумке Массимино, которую Кирпич и его сын Этторуччо радостно подхватили, они построят сельскохозяйственную ферму с рестораном и шикарной гостиницей. Здесь же будут выпекать леччинские пастичотто. Согласно оригинальному рецепту, песочное тесто следует замешивать на топленом свином жире, а значит, им нужны свиньи; его можно заменить на сливочное масло, но тогда нужны коровы; и без кур тоже не обойтись – какой заварной крем без яиц. На удобренном мертвецами пустыре вот-вот должна была выстроиться целая гастрономическая цепочка из местных продуктов.

А еще апартаменты, бассейны, поля для гольфа. Места было хоть отбавляй, поскольку все вокруг, насколько хватало глаз, до самого Апиче и дальше, принадлежало Кирпичу, который решил посвятить этому проекту все отпущенное ему время.

– Что скажешь, Американец? Нравится идея?

Краем глаза Лео пытался определить, куда подевался глухонемой. Его отсутствие вызывало беспокойство. Вместе с носатым они дошли уже до середины свалки. Что-то должно произойти, сказал он себе, но еще непонятно, что именно. Захоти они его пристрелить, лучше момента не придумаешь.

– Вишня… – вдруг пробормотал он.

Носатый непонимающе посмотрел на него.

– Что?

– Надо выращивать вишню, – пояснил Лео. – Для пастичотто.

На носатого словно снизошло откровение, и он радостно хлопнул Американца по плечу:

– Точно! Надо сказать Массимино, чтобы добавил в проект несколько вишневых кустиков…

– Деревьев, – поправил его Лео. – Вишня растет на деревьях.

На этот раз ответом ему был ледяной взгляд.

– Неважно. Мы ими всё тут можем засадить.

Они подошли ко входу в конюшню, и каморрист отпустил его руку.

– Дальше иди один, он тебя ждет.

Где бы ни сидел в засаде глухонемой, это явно был условный знак.

Американец замер и вгляделся в полумрак, ожидая вспышку, из которой явится пуля.

Но судьба медлила, и ему не оставалось ничего иного, как шагнуть ей навстречу.

* * *

Лео сделал глубокий вдох, ощутил затхлый запах сена и двинулся дальше по коридору, лавируя между конскими фекалиями и безумными мушиными тучами.

Выйдя из полумрака, он увидел дряхлого старика, который сидел на деревянном стуле и протягивал несколько колосков бедняге Джимми.

– Это последний из оставшихся у меня жеребцов, – посетовал Кирпич. – В голове не укладывается, сын Али… Какой был конь, все-таки зря я его продал.

Американец кивнул.

– Он уже не выкарабкается, – сказал он, поглаживая морду Джимми. – Сильно болеет.

Солнечный луч осветил морщинистую кожу Кирпича, застегнутый воротничок рубашки, из-под которого торчали волоски. На темени его седая шевелюра была густой, а на висках заметно редела. У него было вытянутое, прямоугольное лицо, обвисшие дряблые щеки делали его похожим на сварливого гуся. Он выглядел как человек, который когда-то обладал хорошим здоровьем, веселился и улыбался, но теперь это все принадлежало прошлому.