Читать книгу "Родитель «дубль два» - Комбат Найтов"

Поэтому в бой вступил молодой и курчавый дивизионный комиссар, бывший заместитель командующего по политической части морской обороны Ленинграда и Северного района. Это обстоятельство Петр уже знал, когда был в штабе форта «Риф», там на доске почета он видел фотографию этого человека. Голос у комиссара был довольно высоким, но не раздражающим.

– С какой целью был произведен вылет?

Они вошли в штаб недавно, разговаривать с лейтенантом не стали. Не их уровень. Самохин торчал на СКП, а дежурный плана и маршрута полета никогда не знает. Его дело – коробочка, старт, свободные полосы и места стоянок. Он сказал, что командир и начштаба вылетели с дежурным звеном, больше ему ничего не известно. Кричащее начальство никто не любит, а задающее глупые вопросы – тем более. С такой организацией управления никто из руководства не сталкивался, поэтому Самохин принял окончательное решение «снять к чертовой бабушке сопляка», тем более что Коростылев все знает, все умеет и гораздо более управляем. Он схватил там же на СКП трубку телефона и вызвал остальных, чтобы сразу по прилету «закрыть вопрос».

– Получили сообщение о групповой цели в районе Тапа-Раквере. Предполагали, что ее направили на усиление группировки. Данные фоторазведки говорили о том, что немцы проводят восстановительные работы на аэродроме Котлы. Приняли решение перехватить цель до ее посадки. Мой постоянный ведомый старший лейтенант Осадчий отдыхал, а второй высотный самолет – это самолет начштаба. Я предложил ему «проветриться». Смутило то обстоятельство, что самолеты шли выше пяти тысяч метров, а модернизированные ЛаГГи дежурного звена на высоте имеют проблемы с мощностью. Вышли к Нарвскому заливу и перехватили «девятку» Ю-88А, по номерам и эмблемам, приписанных к 806-му полку морской авиации немцев. Самолеты были странными, у них какой-то «живот» под брюхом, шли на семи тысячах, курсом на Кронштадт. И я принял решение сразу их не атаковать, довести до линии фронта у Калище и валить их там, чтобы посмотреть потом, что они нам приготовили. Девять машин сбито над нашими войсками и упали в районе Коваши – Сюрье.

– Ну-ка, ну-ка! – комиссар покрутил ручку «полевки», назвал позывные, подождал немного.

– Доброй ночи, Василь Егорыч, что скажешь? – И замолчал, кивая головой, лицо разгладилось, улыбнулся. А потом нахмурился, сжал губы. – Понял, сейчас позвоню на Александр. Уже звонили? Правильно, молодцы.

Поднял руку, вытянул палец и сказал:

– Восемь упало там, где сказали. Один перетянул через линию фронта, но тоже упал. Сбросили парашюты, шестая бригада думала: десант, а это мины и торпеды с крыльями. Но все-таки, почему вылетели без разрешения, капитан? Почему игнорируете командование? – и его палец указал на Самохина.

– Да никто его не игнорирует, начальство есть начальство. Было приказано прибыть и доложиться в ГэШаэФ до 12.00 вчера. Несмотря на утреннюю бомбежку, отсутствие транспорта и прочие неудобства, я уж не говорю, что пытались нас сюда засунуть без наземного состава, в 09.45 были у командующего авиацией флота. Но по дороге я обратил внимание на то, что на «Марате» отсутствует вторая антенна РЛС, вертикальная. То есть высота целей не определяется, только направление. Пришлось прямо из кабинета товарища Самохина звонить командующему флотом и объяснять тому, насколько он не прав, пренебрегая таким средством ПВО. Часть разговора шла в его присутствии, потом они, с моим начштаба, вышли, чтобы не мешать. По окончании разговора и представления я сообщил, что имею приказание комфлота срочно заняться локаторами.

– А вы какое отношение к ним имеете?

– Самое прямое, я – один из соавторов трех из этих разработок: РИФа, «Наяды» и «Гнейса». И впервые здесь на Балтфлоте появился именно в качестве члена Госкомиссии по сдаче этих изделий заказчикам. Тот локатор, который сейчас стоит на форте «Риф», устанавливался с моим участием. Первый мой сбитый самолет: бомбардировщик «Бленхейм», был сбит над Финским заливом ночью 5 декабря 1939 года. Вот запись об этом. А это – орден Ленина за эти разработки.

– Теперь становится более понятно, почему вы проявили такое рвение в этом вопросе, – ехидно вставил Самохин.

– Я свое рвение проявил несколько раньше, товарищ генерал-майор, когда организовывал работу отдельного звена у Суомуссалми и эскадрильи под Черниговом. Вас сегодня просили предоставить в наше распоряжение пикирующие бомбардировщики? И где они? А у меня приказ наркомфлота: защитить флот от истребления с воздуха.

– Такой приказ у всех, – злобно заметил командующий авиацией.

– И как этот приказ выполняется, я лично наблюдал с крыши вашего КП. Для того, чтобы защитить флот – требуется не допускать к нему противника, действовать на бо́льших дистанциях и уничтожать его, в первую очередь, на аэродромах. Лучшее ПВО – это наши танки на его аэродромах. С этим у нас пока проблемы, так хотя бы бомбардировщики дайте с ротационными бомбами.

– Не дает немец действовать по-другому, войска прикрыть не можем. Превосходит «мессершмитт» все наши самолеты.

– Нормалёк! А нас какие самолеты атаковали у Луги? «Ньюпоры», что ли? – не выдержал Коростылев. – Миша, ты говори, да не заговаривайся. И не сраная пара или четверка, а четыре звена. Все сбиты.

– Ну, повезло один раз. У нас утром не вернулось пятеро из тринадцати. Днем еще трое. С такими потерями от 61-й скоро ничего не останется.

– А у нас потерь нет.

– Говорят: у вас самолеты новые.

– Самолеты у нас ЛаГГ-3, только самодельные. Вон, Петр их за неделю сделал в Ейске, с Сивковым, инженером нашим.

– Не понял! – сказал Самохин.

– И я тоже, – удивился начПО Кузнецов, тоже член Военного Совета, заместитель Смирнова по авиации.

– У нас три машины – заводские, два высотных перехватчика, у них М-105ТК-2 стоят и пушки 23-мм, и один, собранный на заводе № 84, недавно, во время его ремонта в Москве. Остальные – самоделки.

Начальство всей толпой двинулось в импровизированный ангар, который был сооружен для производства ночных работ по обслуживанию машин в целях маскировки из обычного капонира.

– Смотрю, обживаетесь! А материалы где достали?

– Соседи поделились: катерники и Курортстрой.

– Смотрите, с этим делом строго. Оформляйте заявки, наладьте работу службы снабжения.

– У нас еще ничего нет и никого. Приказ о формировании полка получен двое суток назад.

– Понятно, ладно.

Вошли в ангар, там стоял раскапоченный ЛаГГ с движком M-82. Со снятыми пушками и пулеметами, только что вернувшийся из боя.

– Чья машина? – спросил Самохин.

– Моя, капитан Звягин, старший летчик первого звена, – представился один из пилотов.

– А почему все разобрано? – задал вопрос Смирнов. – Повреждения получили?

– Нет, послеполетное обслуживание, пушки чистят, проверяют двигатель, обычная процедура. Если есть повреждения, то их устраняют, – недоуменно ответил Николай.