Читать книгу "Герцогиня - Джуд Деверо"

— А что скажет твоя мать?

Гарри повернулся и уставился на брата, лицо его пылало от ярости.

— Между прочим, она и твоя мать. Почему ты держишься как чужой? Если Леатрис хочет выйти замуж, то может сделать это. Она не узник в тюрьме. — Гарри не желал вспоминать о спорах и ссорах Леатрис с матерью по поводу Джеймса Кинкайда много лет назад.

Тревельян опять заговорил, стараясь успокоиться.

— Леа — настоящая пленница, ты просто не видишь этого, и, если ситуация не изменится, твою маленькую невесту постигнет подобная участь.

— Ты перегрелся, — сказал Гарри усталым голосом. — Я женюсь на Клер, и все будет прекрасно. Мама сказала, что ей нравится Клер и она будет мне хорошей женой. Я знаю, они подружатся и станут так же близки, как мама и Леа. А теперь уходи, прошу тебя, я хочу спать. — Он натянул на себя одеяло и закрыл глаза.

Тревельян сидел молча, думая, что же еще сказать брату, чтобы тот понял, но, к несчастью, доводов не было. Гарри никогда не понимал, какая страшная женщина его мать.

Тревельян надеялся убедить младшего брата. Если бы он смог доказать Гарри, что Клер нуждается в его помощи, то почувствовал бы себя свободным и вернулся к работе, зная, что отблагодарил Клер за заботу. Это была хорошая идея. Но ей не суждено осуществиться, потому что Гарри так и не понял, что необходимо срочно что-то сделать.

Тревельян подумал о Клер. Вспомнил, как она танцевала и смеялась. Если она выйдет за Гарри и будет жить в атмосфере ненависти, то не повторит ли судьбу Леатрис? Подчинится ли девушка герцогине, захочет ли стать тенью старухи? Тревельян вспомнил, как Клер пообещала Мактавриту, что он сможет по-прежнему таскать скот. Но Тревельян знал, что не позже чем через полгода Мактаврита сгонят с земли Монтгомери.

Тревельян откинулся назад. Он не хотел влезать в дела семьи. Ему хотелось вернуться к себе в комнату и сесть за работу. Так много нужно сделать! Какое ему дело до всех этих родственников?! Его очень устраивало, что они считают его мертвым. Он свободен от всех обязательств.

Но где-то в глубине души Тревельяна не отпускали мысли о сестре. Он не видел ее после возвращения. По словам Клер, Леатрис была несчастнейшим существом в мире.

Он взглянул на Гарри, погрузившегося в сон. Совершенно очевидно, что его младший брат не сумеет помочь Клер стать хозяйкой. Гарри слишком ценит свой покой, чтобы пытаться что-то изменить. Да и зачем? Ему и так неплохо.

Так что же делать ему, Тревельяну? Вернуться к себе и оставаться там? Сесть за письменный стол и не принимать никакого участия в делах семьи? Пусть Гарри женится на Клер. Пусть она сражается со свекровью. Клер молодая, здоровая женщина, и, если не произойдет ничего ужасного, она переживет старую каргу. И тогда сможет делать все, что захочет.

Перед глазами Тревельяна встали рисунки Клер. Он потер лицо руками. Что, если вернувшись через десять лет, он увидит, как Клер несет свекрови поднос с обедом? Заметит ли: красавчик Гарри, что дух его жены сломлен?

Тревельян встал и направился к двери. Может быть, ему стоит поговорить с Леатрис? Вдруг она не так уж несчастна, как это показалось Клер?

Глава 15

Леатрис лежала, свернувшись калачиком в кровати, и так глубоко спала, что не сразу поняла, откуда исходит скрип. Она знала, что побеспокоить ее может только мать, и инстинктивно старалась поскорее проснуться. Что старухе нужно сейчас? Растереть ноги? Или расчесать волосы? Подать грелку? Может быть, она хочет, чтобы Леатрис ей почитала? Иногда девушке казалось, что мать не спит допоздна, стараясь придумать очередное задание для дочери.

Леатрис откинула одеяло и, не открывая глаз, начала подниматься. Внезапно в проеме потайной двери, скрытой в стенной панели, она заметила призрак умершего брата со свечой в руке. Леатрис подпрыгнула от неожиданности, прижав руки ко рту, чтобы не закричать. Прижавшись к изголовью и натянув одеяло до самого носа, она сидела в кровати, а призрак молча улыбался ей.

Леатрис хотелось закрыться одеялом с головой, от ужаса она не могла произнести ни слова.

— Дурочка, это же я, — сказал призрак, — я.

Леатрис дрожала, глядя на него широко раскрытыми глазами. Пришелец действительно не был похож на призрак. Он пришел через дверь. Леатрис подалась вперед, чтобы получше рассмотреть его, а он сделал шаг к кровати.

— Это я, правда, я. Такой же, как и раньше.

Она откинула одеяло, не сводя глаз с Тревельяна. Неужели это ее брат?

— Велли! — прошептала Леатрис.

Он кивнул и быстро подошел к ней. Леатрис раскрыла объятия, и Тревельян прижался лицом к ее плечу. Она начал гладить его волосы.

— Боже мой! Настоящий! Благодарение Господу и всем святым, ты жив!

Леатрис залилась слезами. Она гладила руки Тревельяна, как будто стараясь удостовериться, что это он, ее старший брат, и слезы неудержимо текли из ее глаз.

— Ш-ш-ш, успокойся, сестричка, — шептал Тревельян, прижимая к себе Леатрис.

На нем был шелковый халат старинного покроя и мягкие домашние туфли. Он забрался под одеяло и лег рядом с Леа, не выпуская ее из объятий. Пусть она выплачется. А Леа продолжала рыдать.

Прошло немало времени, прежде чем девушка овладела собой настолько, что смогла говорить. Немного успокоившись, она подумала, что впервые за много лет испытывает счастье прикосновения к живому существу. Леатрис была моложе Тревельяна всего на год, и они были очень близки в детстве, старший брат Алекс смотрел на девочку свысока, а с Велли они вместе проказничали.

Леа не видела брата с тех пор, как ему исполнилось десять лет и его отослали к их ужасному деду. Образ Велли, ее лучшего друга, ее брата, такого близкого ей по духу человека, навсегда остался в памяти. Отец сказал, что Велли вернется через несколько месяцев, но Леатрис глядела на суровое лицо матери и понимала, что мальчику не позволят жить в семье. Он совершил непростительный поступок — бросил вызов матери. Велли восстал против нее, он смеялся над ее угрозами и наказаниями. Но в конце концов она победила, ведь Велли был всего-навсего маленьким мальчиком, а она была герцогиней и его матерью. Власть находилась в ее руках. Их отец воспитывал Алекса, старшего сына, который должен был стать герцогом, и Леатрис считала, что отец был даже рад, когда Велли отослали: он был слишком трудным ребенком с самого своего рождения.

— Ты правда здесь? — прошептала Леатрис, прерывисто дыша и сдерживая рыдания.

— Да, да, дорогая, успокойся!

Он все так же крепко обнимал ее, она лежала, прижавшись спиной к его груди, как когда-то в детстве. Мать приказывала пороть маленького Велли за малейшую провинность. Леатрис понимала, что особую ярость вызывало то, что мальчик никогда не плакал. Он с высокомерным видом откидывал назад голову и улыбался, желая показать, что ему совсем не больно. Ночью Леатрис пробиралась через туннель в его комнату, залезала к нему в постель и утешала. А Велли плакал и повторял: