Читать книгу "Рожденный очаровывать - Сьюзен Элизабет Филлипс"

Она подождала, пока он уляжется, прежде чем подпереть голову рукой и глянуть на него.

– Эй, автогонщик...

Подавшись вперед, она коснулась его губ быстрым, небрежным поцелуем, давая понять, что случившееся ничего для нее не значит.

– Ты должен мне еще сотню.

Наутро ее разбудили птицы. Она старалась спать на самом краю кровати, как можно дальше от него, так что ее нога даже свесилась через край.

Блу потихоньку выскользнула из кровати, не разбудив Дина. Его кожа выглядела золотистой на фоне белоснежных простыней, а на груди, между внушительными мышцами, виднелась дорожка светлых волос. Она вновь заметила крохотную дырочку в мочке уха и вспомнила серебряные черепа Джека. Нетрудно представить нечто подобное в ушах Дина.

Ее взгляд двинулся ниже и остановился на бугре, натянувшем простыню. И все это могло, хоть и ненадолго, принадлежать ей... если бы она хоть на секунду потеряла рассудок.

Она направилась в душ. Дин даже не шевельнулся. Блу подставила лицо под упругие струйки, чтобы немного прояснить голову. Сегодня – новый день, и пока она не будет придавать особенно большое значение относительно невинным событиям прошлой ночи, он не сможет выставить новые очки на том табло, что носит в голове. Да, у нее до сих пор нет работы, зато есть возможность торговаться, пока она эту работу не найдет. Он хотел держать ее здесь на ферме, как буфер между ним и людьми, вторгшимися в его мир. Вытираясь, она услышала шум воды во второй ванной. Когда она вышла, кровать была пуста. Блу поспешно вытащила из рюкзака черную майку и джинсы, обрезанные до середины бедра, и, сунув руку в карман, обнаружила пропавшую тушь и блеск для губ, которыми тут же и воспользовалась. Но только потому, что имелась вполне реальная возможность еще раз увидеть Джека Пэтриота перед его отъездом в Нашвилл.

Спускаясь вниз, она учуяла запах кофе. Оказалось, что в кухне уже сидит Безумный Джек с кружкой, расписанной вишенками. То же самое головокружение, лишившее ее дара речи вчера, началось с новой силой.

Он по-прежнему был в черном и успел зарасти рокерской щетиной. Серебряные нити в волосах придавали ему еще больше сексуальности. Он спокойно наблюдал за ней знакомыми глазами под тяжелыми веками, теми глазами, которые смотрели на нее с обложек альбомов.

– Доброе утро.

– Доброе... – с трудом выдавила она.

– Вы Блу.

– Б-бейли. Б-блу Бейли.

– Звучит, как старая песня.

Она понимала, что имеет в виду Джек, но губы намертво застыли, поэтому он пояснил:

– «Неужели не вернешься, Билл Бейли?». Вы, вероятно, слишком молоды, чтобы ее помнить. Эйприл говорит, что вы с Дином решили пожениться.

Джек даже не трудился скрыть разбиравшее его любопытство. Интересно, заглядывал он к ним в спальню, или Дин зря потратил двести долларов?

– Вы уже назначили дату? – продолжал он.

– Еще нет, – пискнула она, как Минни-Маус.

Хладнокровный допрос продолжался:

– Как вы встретились?

– Я... э... рекламировала продукцию лесозаготовительной компании...

Она вдруг осознала, что совершенно неприлично глазеет на Джека, и, смущенно покраснев, отступила к кладовой.

– Я поджарю оладьи. То есть испеку! Испеку оладьи.

– Хорошо.

Подумать только, в юности она тешилась сексуальными фантазиями об этом человеке. Пока одноклассницы спорили из-за того, кто больше влюблен в Керка Камерона, она представляла, как теряет невинность в объятиях отца Дина. Ой... тьфу!

И все же...

Выходя из кладовой с пакетом муки для оладий, она исподтишка глянула на него. Несмотря на смуглую кожу, он казался бледным, словно в последнее время почти не бывал на свежем воздухе. Но несмотря на это, излучал тот же сексуальный магнетизм, что и его сын. Только привлекательность Джека была более безопасной.

Открывая пакет, она напомнила себе непременно устроить Дину веселую жизнь, после чего принялась смешивать ингредиенты, стараясь отмеривать каждый как можно более точно. Обычно она делала это на глазок, но сегодня был не тот случай.

Джек, очевидно, пожалел ее, так что дальнейших вопросов не последовало. Когда она наливала первую партию на новую сковороду, вошел Дин: сплошной высокий стиль и с такой же модной щетиной, как у отца. Возможно, все дело в генетике. Идеальное количество складочек на синей футболке, широкие шорты цвета хаки сползают на бедра как раз в нужном месте. Не обратив внимания на Джека, он оглядел Блу с головы до ног.

– Косметика? Что это с тобой? Ты почти похожа на женщину.

– Спасибо. Ты почти не похож на гея.

Позади послышался смешок. Боже, она рассмешила самого Джека Пэтриота!

Дин наклонился и поцеловал ее долгим безразличным и таким расчетливым поцелуем, что она почти не взволновалась. Это его первый ход в другой игре. Игре, в которую он играл с ненавистными родителями. Он обозначил ее как товарища по команде. Чтобы Джек знал: теперь их двое против одного.

Только отстранившись, он соизволил коротко кивнуть отцу. Джек ответил кивком и, показав на окна в обеденной нише, заметил:

– Славное местечко. Вот уж не представлял тебя фермером.

Дин не позаботился ответить, и тогда Блу прервала напряженное молчание.

– Первая партия оладий готова. Дин, посмотри в кладовой, нет ли в одном из пакетов кленового сиропа. И заодно захвати масло.

– Рад услужить, милая, – заверил он, приложившись к ее лбу

очередным холодным поцелуем. Кажется, ее жизнь превращается

в сплошное безумие! Сбережения ушли шайке южноамериканских бандитов, у нее ни дома, ни работы, в активе только липовая помолвка со знаменитым футболистом, и в довершение всего она готовит завтрак Безумному Джеку Пэтриоту.

Едва из кладовой показался Дин. Джек показал на Блу:

– Где обручальное кольцо?

– Ей не понравилось то, которое я купил. Камни были слишком маленькими, – пояснил Дин, да еще имел наглость ущипнуть ее за подбородок. – Для моей любимой ничего, кроме самого лучшего.

Она тихо промурлыкала мелодию «Автогонщика» и, не глядя на Джека, ухитрилась положить ему оладий и при этом не вывалить всю тарелку ему на колени. Дин присел на рабочий стол и ел, не закрывая при этом рта. Говорил он в основном с Блу, но иногда бросал пару фраз в сторону Джека, чтобы никто не сказал, что он игнорирует отца. Она сама слишком часто практиковала подобную стратегию, чтобы не распознать, в чем дело. Не позволяй никому увидеть свою боль.

До чего же хорошо она понимает его, даже противно!

И поскольку не могла представить, что завтракает, чинно сидя напротив Джека Пэтриота, пришлось тоже есть стоя.

Задняя дверь открылась, и вошла Эйприл в брюках хаки, коралловом топе с галстуком из лент и босоножках всех цветов радуги. За ней появилась Райли: темно-каштановые волосы разделены на прямой пробор, откинуты со лба и закреплены прозрачными голубыми заколками, – должно быть, работа Эйприл. Теперь, когда ее кудри были уложены, чудесные карие глаза отчетливее выделялись на пухлом личике. Она сменила вчерашнюю футболку с неприличной надписью на черную, такую же тесную, с алыми пухлыми женскими губками через всю грудь. Дин отвернулся и поспешно скрылся в кладовой. Увидев отца, Райли замерла.