Читать книгу "Седьмая линия. Дорогая находка - Анастасия Валеева"

Однако овчарка не собиралась сдаваться. Она тянула тряпку изо всех сил, пока наконец не заставила доски с грохотом обрушиться, а находку — выскочить из-под них.

Милославская машинально закрыла руками уши и, сморщив лицо, сквозь зубы проговорила:

— Тихо! Что же ты натворила?!

Она отняла руки от головы и прислушалась. Собаки, давно уже беспокойные, залаяли громче. Джемма открыла было пасть, чтобы ответить им гневным рыком, но Яна, нахмурившись, тут же пригрозила ей и овчарке волей-неволей пришлось смириться.

Через минуту все стихло. Джемма по-прежнему держала в руках кусок тряпки.

— Ну, и что это? — тоном, полным разочарования, спросила гадалка.

Собака подошла ближе.

— И из-за этого ты подняла весь этот шум? — Милославская жестом обвела сарай и, брезгливо сморщившись, взялась за кончик тряпки.

— Фу, гадость какая! — скрипуче протянула она, тут же отпрянув. — Жирная какая-то.

Переборов внутреннее сопротивление, Яна наклонилась к тряпке и ноздрями втянула идущий от нее дух. Запах показался ей знакомым.

— Машинное масло? — удивленно спросила она. — Или не машинное? — гадалка расплылась в улыбке.

Ей показалось, что так всегда пахло от оружия.

— А если в эту тряпицу заворачивали что-нибудь этакое?! — в состоянии, близком к эйфории, спросила он, глядя на Джемму.

Овчарка смешно повернула голову на бок и сочувственно посмотрела на свою хозяйку.

Самые сумасшедшие мысли стали врываться в сознание Милославской. Ей рисовались уже картины страшных перестрелок, процесс торговли оружием, жестокие лица бандитов…

— Но… — спросила она вдруг себя, очнувшись, — Что это я? Что за чушь? А как же Евдокия Федоровна? Она-то ко всему этому какое может иметь отношение? Кажется, я только окончательно запуталась, — разочарованно заключила гадалка.

Джемма выпустила тряпку из зубов, и та неслышно опустилась на землю.

— А вот это ты зря! — нравоучительно сказала ей Милославская. — Это нам может пригодиться.

Яна раскрыла свою сумку и, порывшись в ней, извлекла полиэтиленовый пакетик. Прихватив кусок ткани кончиками пальцев, она опустила его в пакет, а пакет — в другой пакет, тот самый, в котором она привезла с собой фонарик.

— Посоветуемся дома с товарищем капитаном, — приговаривала она в этот момент.

Вытерев руки о маленький носовой душистый платок, Милославская задумалась: а что же дальше? Ее терзали сотни вопросов. Искать больше ничего не хотелось, да и интуиция подсказывала ей, что уже нечего.

Опуская платочек назад в сумку, Яна увидела карты, которые так и просились в руки. Отказать им в этом гадалка не смогла. Она осторожно присела на одну из самых толстых досок и веером развернула карты. Немного подумала и выбрала «Взгляд в прошлое».

На Милославскую смотрели знакомые символы: лестница, подобная серпантину, все так же уходила далеко ввысь, откуда сурово взирал человеческий глаз, поглощающий в своих таинственных глубинах эту самую лестницу.

Яне и самой это было смешно, но на этот раз ее интересовало прошлое тряпки. Тряпки, найденной Джеммой. С застывшим в мыслях таким вопросом гадалка положила ладонь на карту и попыталась сосредоточиться.

Джемма тихонько присела рядом с хозяйкой и, казалось, даже дышать старалась неслышно.

Легкий прохладный ветерок обвевал лицо, звезды светили заманчиво и тихо, горько пахла полынь, вдали тихонько голосил сверчок. В такой обстановке думалось легко и приятно.

В кончиках пальцев потеплело, в голове закружилось — Яна почувствовала, что карта начинает «говорить» с нею.

Тысячи звезд слились теперь в одно далекое желтое пятно; ни дуновения ветра, ни запахов, ни звуков — ничего этого Милославская уже не чувствовала.

Сначала она увидела, что ее прозрачный силуэт, просто оболочка какая-то, неспешно шагает по той самой лестнице, которая на карте уходила в глубь зрачка.

— Скорее! Скорее! — хотелось гадалке сказать этому силуэту.

Но у нее ничего не получалось. Силуэт дошел до зрачка и исчез в нем. Милославская даже испугалась, что все вот этим и закончится. Она вдруг увидела перед собой ту самую тряпку, которую отыскала недавно Джемма, и испугалась еще больше. «Это конец!» — промелькнуло у нее в голове.

Однако в следующий же миг гадалка увидела, что в тряпку что-то завернуто, и поняла, что перед ней не явь, а видение. Она стала «приглядываться» к таинственному предмету и еще больше концентрировать энергию, которая должна была обнажать перед ней все новые и новые тайны. У Яны получилось: неожиданно в картине видения возникли какие-то руки. Крепкие, сильные, мужские.

Они подняли с земли предмет и стали его разворачивать. Движение, еще одно — сердце Милославской стучало сильней и сильней и, казалось, вообще готово было остановиться. Взмах! — и тряпка упала на землю. На какое-то мгновенье Яна обрадовалась, что тайна раскрыта, но предмет оказался завернутым в еще один кусок ткани. Его разворачивать никто не собирался. Руки стали удаляться вместе с предметом. «Нет!» — мысленно прокричала Милославская, и организмы ее почувствовал новый прилив необыкновенных, космических сил. Руки остановились. «Что там?» — зло и настойчиво спросил мозг гадалки. Ткань вдруг развернулась перед ней, и она увидела… тот самый карабин, который вместе с Руденко нашла на оптовой базе «Садко»!

Ткань тут же превратилась в сверток, и все погасло.

Яна стала медленно приходить в себя. Джемма испуганно лизала ей руку, и горячее прикосновение ее горячего языка помогало пробуждению гадалки.

Пять минут прошло в полусне, и Милославская открыла, наконец, глаза. Звезды, казалось ей, смотрели необыкновенно нежно и ласково.

Гадалка повернула голову, посмотрела на Джемму и тихо, с улыбкой сумасшедшего, сказала ей:

— Между убийством Ермаковой и убийством кладоискателя есть общее.

Овчарка тихо проскулила в ответ, соглашаясь со всем, что бы ни сказала ее хозяйка.

Милославская тихонько собрала карты, положила их назад в сумку, достала оттуда сигареты и закурила. Чувство полного удовлетворения овладело ею, казалось, впервые за последние дни. Далеко не все еще было ясно и, возможно, самое тяжелое оставалось впереди. Однако Яне более чем приятно было сейчас сознавать, что она все же не зря носилась по злосчастной оптовке и не зря теряла время тогда и сейчас. Сотрудничество с Руденко вновь оказывалось взаимовыгодным.

Просидев у развалин около получаса, Яна поднялась и тихонько побрела вперед, позвав за собой собаку.

Стало прохладно, и ветерок бодрил. Милославская съежилась и обняла себя руками. Надо было только добраться до дороги, а там уже — ерунда! — лови машину и поезжай домой.

Гадалка и ее собака шли мимо домов, свет во многих из которых уже погас, и в этих местах только звезды освещали убегающую вперед тропинку.