Читать книгу "Хайп - Анатолий Кучерена"

Но это была вовсе не дуэль!

«Вторая обойма!» — обожгло Пола.

Он сунул руку в карман, вытащил тяжелый, длинный параллелепипед, нажал на кнопку, и из рукояти пистолета с металлическим шелестом выскользнул пустой магазин.

Гареев зарычал и выстрелил. Пол отчетливо услышал буравящий уши свист пули, пролетевшей мимо его головы. Он вставил полную обойму в пистолет.

— Осторожно! — закричал охранник и снова попытался прикрыть Гареева собой.

Пол дослал патрон в ствол и тоже выстрелил. Гареев пригнулся, сполз в траву и пальнул несколько раз. Охранник закричал, упал и начал крутиться на земле, быстро-быстро сгибая и разгибая ногу. Пол пошел вперед, стреляя в то место, где олигарх исчез в зарослях. Он успел еще удивиться, что пули «глока» не оставляют дыр в широких листьях борщевика, но тут Гареев поднялся из травы и выстрелил в Пола.

Это было похоже на удар чем-то очень большим и тяжелым. Стало темно. Пол больно ушибся о землю и потерял сознание.

Почему-то он решил, что упал в воду. В это самое озерцо, пруд или старицу Москвы-реки. Пол не помнил точно, чем являлся водоем, возле которого он устроил засаду на Гареева.

Вода была неожиданно теплой, даже уютной. Он погрузился на дно, всколыхнул перину ила, медленно ушел в него почти полностью, не считая головы, точнее, лица.

Сквозь толщу воды Пол видел очертания деревьев на берегу, темные фигуры людей. Почему-то их было очень много, и все они суетились, кричали, размахивали руками. Тут были пенсионерки-бегуньи, газовики-ремонтники, какой-то велосипедист, еще кто-то и даже Настя, одетая по-другому и вроде бы сменившая прическу.

«Я сплю, — подумал Пол. — Это все мне снится. Дурацкий сюрреалистический сон. Как Сальвадору Дали. Только он был художником и потом воплощал свои сны в картины. А я никто. Я даже не смог застрелить убийцу своего отца. Вон он, стоит на берегу. Или это не он?»

Видно было плохо. Взбаламученный ил осел и припорошил глаза. Пол поднял руку, чтобы смахнуть его, но не смог этого сделать. Рука стала каменной, чугунной, свинцовой. Он вообще не сумел ею пошевелить.

Только тут до Пола дошло, что с ним что-то не так. Не может человек упасть в воду, погрузиться, уйти на дно и столь долго лежать там. Ноги у него тоже свинцовые. Он вообще не в состоянии двигаться, даже не может опустить веки. Смотреть сквозь ил, застеливший глаза, было мучительно, невыносимо.

А еще Пол не мог вдохнуть. Он старался изо всех сил, но мутная, пахнущая тиной вода заполнила его дыхательную систему, проникла во все трахеи, бронхи, легкие, в альвеолы и мельчайшие полости, и Пол понял, что это все. Он умер.

Пол не знал, сколько времени находился в царстве мертвых. Да и вообще называть то небытие, тот клубящийся мрак царством было бы странно. Пол не видел ни светящегося коридора, ни туннеля, ведущего наверх, ни огней в ночи, ни фигур в белых одеяниях, не слышал никаких голосов.

Конечно, это был не христианский ад и не античный аид. Там было бы хоть что-то. У христиан — котлы, черти с вилами, огонь, сковороды, мучения и страдания. А античный Аид, насколько помнил Пол, вообще был весьма интересным и густонаселенным местом.

Он попытался открыть глаза, и на этот раз у него все получилось. Он увидел свет, серый, с какими-то вкраплениями, со странными объектами, парящими в небе.

Следом пришла боль. Она жила в голове. Пол не чувствовал ни рук, ни ног, ни туловища. Все было невесомым, отсутствующим, бестелесным.

«Я все же умер», — подумал он и удивился, что способен думать.

Получалось, что нет, не умер. Недаром древние греки говорили: «Я мыслю, следовательно, я существую». Или это были не греки?

Но почему тогда он никак не может понять, где находится, что видит, помнит, как лежал на дне пруда, не чувствует тела? Может быть, над ним ставят какой-то эксперимент? Люди Гареева захватили его, отрезали голову, подключили ее к какой-то особой машине и сейчас начнут мучить?

В сером пятне света произошли изменения. Странные объекты наверху заколыхались. Потом их закрыло собой нечто темное, вытянутое, угрожающее.

Оно нависло над Полом и прогрохотало на разные голоса:

— Он открыл глаза.

— Странно, он должен был спать до обеда как минимум.

— Почему он не реагирует на нас?

— Сотрясение, что вы хотите.

— Это очень опасно? Какой прогноз?

— МРТ показал, что ничего страшного. Тут одно наложилось на другое: легкая контузия, эмоциональное перенапряжение, кислородное голодание из-за утопления…

Голоса уплыли на задний план, в голове Пола молотом стучало только одно слово: «утопление».

Значит, он и в самом деле утонул и лежал на дне. Но его спасли, вытащили, и сейчас он… в больнице, конечно. А МРТ — это магниторезонансная томография. Ее делают именно в больнице. Все сходится.

Голоса вновь приблизились.

— Получается, он спит с открытыми глазами? — спросил кто-то очень знакомый.

— Можно и так сказать.

— А когда он придет в себя? Как скоро я смогу с ним поговорить?

— Голова, как мы помним из известного фильма, предмет темный, исследованию не подлежит, поэтому точно я вам ответить не могу, — не без доли иронии ответил кто-то. — Но если не случится какой-то форс-мажор, думаю, завтра вы вполне сможете пообщаться.

— Я… — сказал Пол и удивился, как незнакомо, сипло и тихо звучит его голос. — Я и сейчас могу. Я не сплю.

— Он что-то сказал? — Над Полом наклонилось лицо, расплывающееся в розоватый блин. — Вы слышите?

— Похоже, он приходит в себя, — озабоченно произнес второй голос. — Давайте дадим ему время. Пойдемте.

Полу вдруг стало страшно, что сейчас эти люди уйдут, оставят его один на один с серым светом, непонятными объектами и мыслями о смерти.

— Не уходите! — Он попытался крикнуть, но опять сумел лишь просипеть эти слова. — Не надо!

Однако его услышали и приблизились.

— Не волнуйтесь, Павел Андреевич, — сказал мужчина, скорее всего, врач. — Вам нужно сейчас отдохнуть.

— Нет, — просипел Пол. — Не нужно. Почему я плохо вижу?

— Ваши глаза закрывает фиксирующая лента. — В голосе врача послышалась досада. — Извините, я сейчас.

Пол почувствовал, как кто-то приподнял его голову, которая отозвалась вспышкой боли, и произвел какие-то манипуляции. Тотчас же мир вокруг обрел четкость и цветность, словно экран телевизора после настройки.

Теперь он видел тех, кто стоял возле его кровати. Мужчина в белом халате и шапочке, действительно доктор. Рядом незнакомая женщина в строгом деловом костюме: юбка-карандаш, блузка, жакет. Волосы уложены, в ушах крохотные блескучие камешки, серые глаза смотрят весьма сурово.