Читать книгу "Украденное сердце - Властелина Богатова"

Показалось, что княжна что-то не договаривает, знает что-то, чего никак нельзя знать Зариславе. Или же она совсем ослепла и не видит очевидного, а ведь именно на это и намекала Верна, и теперь это читалось на лице Радмилы. Больше княжна не пытала травницу ни о чём, всё говорила о предстоящем обручении, да о Князе Волдара. Упомянула и о вчерашней охоте, радовалась, что всё прошло на славу дивно.

– Хотя здешние места мне не совсем нравятся, – сказала Радмила, и с лица её схлынуло былое воодушевление. – Была я ныне в святилище и узнала, что народ помимо Перуна почитают здесь Марёну да Чернобога.

Зарислава приподняла бровь. Эта весть удивила её. Сколько раз она ходила мимо ворот храма, а так и не спросила у Наволода, какие покровители у Волдара.

– Но я обязательно поставлю ещё один храм, пусть Светлые Боги тоже станут покровителями.

Радмила ещё о многом рассказывала, но Зарислава думала всё о Волдаре. Наволод же упомянул, что когда-то в храме жил Творимир, который и вырастил Марибора, но спрашивать об этом Радмилу не было смысла, наверняка о том не ведает она. Зарислава решила выведать обо всём у Наволода. Хотя зачем ей это надо? Всё одно покинет скоро земли эти.

Зарислава покинула Радмилу ближе к вечеру, княжна не забыла напомнить, что ждёт её за общим столом. Выйдя за дверь, Зарислава ощутила себя хуже, да настолько, что голова закружилась, а в глазах резко потемнело, не заметила, как влетела в чьи-то крепкие объятия. Ей пришлось откинуть голову, чтобы посмотреть на княжича.

Перебран улыбался ей с высоты своего роста.

– Вот и попалась, – тихо засмеялся он.

Зарислава отступила, вырываясь. Княжич не стал настаивать, выпустил тут же.

– Чего ты такая хмурая? Обидел кто?

– Не обидел, – буркнула она, даже не взглянув на Пребрана. – Идти мне нужно, – она сделала попытку обойти его. Не вышло.

Княжич преградил дорогу, но не касался.

– Быстрая, что куница, всё спрятаться хочешь, – снова посмеялся он. – Сестрица моя говорит, чтобы не докучал тебе, но… Нравишься ты мне. А за то время, что вместе мы под одной кровлей, понравилась ещё больше…

– А ещё кто нравится?

Пребран помрачнел, понял, что Зарислава спросила про Верну.

– Это другое…

– Какое другое?

Пребран стиснул зубы. Видно, говорить о Верне было неприятно ему.

– Ну, скажи, что ты для забавы своей ни с кем не миловалась?

Зарислава опешила от такого вопроса и почему-то сразу вспомнила о Дивии. Она ему нравилась, может даже и больше, он хотел, чтобы Зарислава стала его женой, всё сватался к Ветрии, а она уехала, не оповестив его, не сказав ни слова. Зарислава откровенно играла с его чувствами. Поняла это так отчётливо, что невольно поёжилась. Легко увидеть оплошности у других, а в себе и не видно ничего.

– А Верна сама ходит по пятам. И о чувствах своих к ней я говорил, и знает она хорошо, что вместе нам не быть. И всё одно продолжает. Раз ей так хочется – пусть, а мне-то что и надо, чтоб не скучно жилось, – пожал он простодушно плечами.

Как ни горько это признать, но Пребран был честен в своих словах и к себе самому. Зарислава будто с другой стороны его увидела и не угадывала. Юн ещё, а за поступки свои отвечает.

– А князь Вячеслав разве не нашёл сыну своему невесту-княжну? – не успокоилась на том Зарислава, вызнавала, будто всё понять что-то желала.

– Любопытная какая, – улыбнулся он. – Я тебе почти всю душу излил, а ты о себе так нечего и не сказала. Если отец и нашёл, то выбор всё одно за мной остаётся, – сказал он твёрдо.

Пока Зарислава обдумывала сказанное, Пребран сделал шаг навстречу. Не успела она опомниться, как княжич склонился к ней так близко, заглядывая ей в глаза, что его тёплое дыхание коснулось её губ.

– Так что скажешь, куница, позволишь ухаживать за тобой?

Зарислава растерялась на миг, а следом удивилась. Она некоторое время в непонимании разглядывала княжича. Его озорную улыбку, что едва заметно играла на красивых губах. Взгляд искрился. В глазах играла стальная серь, ярая живость. Светлые, выгоревшие на солнце пряди, гладкие, блестящие, что ковыль, оттеняли золотистую загорелую кожу. На шее у ярёмной впадины бешено билась жилка. Плечи широкие, крепкие, на таких плечах, легко может уместиться бочонок мёда. Руки сильные, жилистые, не такие, как у Марибора, с каменными мышцами… Тело вытянутое, стройное, говорили о резвости, удали, молодости и красоте. Зарислава вспыхнула, вспомнив, как его телом она любовалась из своего укрытия в тот миг, когда Верна застала её на крыльце на княжеском дворе детинца в Доловске. Верна не даром вцепилась когтями в Пребрана, ревнует пылко. Жених видный. Зарислава была ему макушкой до подбородка, но эта улыбка, игривая, дерзкая, почти мальчишеская, вызывала только тепло, не более. От Пребрана не хотелось закрыться и прятаться, хотелось так же отвечать улыбкой, как другу, как брату. Но ответить она не могла, как и не могла позволить ему ухаживать за собой ни сейчас, ни потом, никогда. Своё согласие не даст.

Зарислава взмолилась – скорее бы вернуться в Ялынь, к озёрам, к Ветрии, пойти на капище и принести требы своим Богам, вымолить прощение. Стать, как прежде, спокойной, уверенной, стойкой. Чувствовать силу, защиту, любовь Богов. Поскорее бы убежать подальше от этого места, от Волдара, Марибора. Больше всего от него. От того безумия, которое вселял он, когда оказывался рядом. Бежать от урагана, бушевавшего в её голове. От обжигающих острых чувств, что рождало её сердце при виде него. От бури в душе после. И больше никогда не попадаться под пронизывающий, будоражащий взгляд этого мужчины. Как назло, перед внутренним взором возникли синие глаза, холодные до невыносимости и онемения, властные до дрожи. Глаза, заставляющие забывать о дыхании.

Зарислава опомнилась, когда от подобных мыслей лицо вспыхнуло жаром, но тут же оцепенела. Ощутила, как внутри пробуждается что-то сильное, огромное. Мощной волной оно поднималось вверх, грозило выплеснуться наружу – это то, что она так сильно отвергала, то, что не желала признавать, то, чего ещё не испытывала, чего боялась. После прикосновения Марибора привычный мир содрогался и исчезал. Прикосновение, пробудившие эту неуёмную, бурлящую, кипучую силу, владело её разумом. До сих пор Зарислава ощущала след от его ладони на своей пояснице и животе. Рядом с ним она не справляется с собой, со своими чувствами. Этот холодный до ломоты взгляд не забыть, не прогнать, не убежать от него самой.

Матушка-Ветрия всегда учила чувствовать. Чувствовать травы, жизнь явную, духов невидимых, людей, и никогда не предавать свои чувства. А если случится это, то доля, что сплела Макошь для неё, запутается и станет недолей. Зарислава предала. И прежняя жизнь уходила стремительно, грозя лихими переменами.

Пребран терпеливо ждал ответа, но когда понял, что Зарислава смотрит сквозь него, улыбка его медленно начинала гаснуть, как и живость в серых глазах.