Читать книгу ""Магия, инкорпорейтед". Дорога Доблести - Роберт Хайнлайн"

Звуки «Ужина в Рио» сливались с хоралом Поющих Вод.

Белое вино к рыбе, розовое – к дичи, красное – к ростбифу. Стар смеялась, щебетала и сверкала остроумием. Один раз Руфо, наклонившись ко мне, чтобы предложить какое-то блюдо, шепнул: «Обреченные обедали с аппетитом». Я так же шепотом послал его ко всем чертям.

К десерту подали шампанское. Руфо почтительно предложил мне оценить его. Я молча кивнул. Интересно, как бы он поступил, если бы я отказался от шампанского? Угодно еще вина?.. «Наполеон» – к кофе… и сигареты.

О сигаретах я мечтал весь день. Это были «Бенсон и Хеджес» № 5, а я в целях экономии последнее время смолил черную французскую дешевку.

Закурив, Стар поблагодарила Руфо за ужин, он принял ее комплименты со всей серьезностью, я их поддержал от всего сердца. До сих пор не знаю, кто готовил ужин. Бóльшую часть, конечно, Руфо, но Стар, возможно, также внесла немалую лепту, пока меня брили на берегу.

Неторопливо бежало счастливое время, мы сидели, попивая кофе с коньяком в приглушенном свете, и лишь одна горящая свеча оживляла игру драгоценностей Стар и освещала снизу ее лицо. Наконец Стар сделала еле заметное движение, как будто отодвигая от себя стол, и я тут же вскочил, чтобы проводить ее к палатке. Стар остановилась у входа:

– Милорд Оскар…

И тогда я поцеловал ее и последовал за ней в…

Как бы не так! Я был настолько загипнотизирован, что склонился над ее рукой, поцеловал ее… и все.

После чего мне не оставалось ничего другого, как вылезти из своего заемного обезьяньего костюма, отдать его Руфо и попросить у него одеяло. Руфо выбрал для ночлега место по одну сторону палатки, так что я лег с другой. Стояла такая теплынь, что одеяла-то не требовалось и вовсе.

А заснуть я не мог. Дело в том, что у меня есть застарелая привычка – привычка куда худшая, чем курение марихуаны, но более дешевая, чем употребление героина. Я, конечно, могу поднапрячься и в конце концов заснуть, но сейчас меня вряд ли стимулировало к этому то, что я видел в палатке Стар свет и ее силуэт, не отягощенный никакой одеждой.

Дело в том, что я заядлый читатель. Книжонки из серии «Голд медал ориджинал» по тридцать пять центов за штуку вполне достаточно, чтобы отправить меня в глубокий сон. Или романа о Перри Мейсоне… Даже объявления в старом номере «Пари-матч», в который кто-то завернул селедку, для меня лучше, чем ничего.

Я встал и обошел палатку кругом:

– Эй, Руфо!

– Да, милорд? – Он вскочил с кинжалом в руке.

– Слушай, нет ли на твоей свалке какого-нибудь чтива?

– Какого именно?

– Да любого. Лишь бы слова шли подряд.

– Минутку…

Он исчез, и я слышал, как он, светя себе фонариком, роется в своей куче багажа, похожей на обломки кораблекрушения. Вскоре он вернулся, неся книгу и небольшую походную лампу. Я поблагодарил, вернулся к себе и лег.

Это была любопытная книженция, написанная Альбертом Великим и явно украденная из Британского музея. Альберт предлагает длинный список рецептов для самых невероятных дел: как утишить бурю, как летать выше облаков, как восторжествовать над врагами и как заставить женщину соблюдать верность. Вот, например, каков рецепт последнего средства: «Ежели ты восхочешь, чтобы жена не заглядывалась на мужчин и не желала бы их, то возьми срамные части от Волка и власы со щек его или с бровей его, а также власы, растущие ниже подбородка, сожги все это, а пепел дай ей выпить и чтобы не знала она, что пьет, и тогда не возжелает она мужа иного».

Думаю, что рецепт этот вряд ли понравился бы «Волку», а если бы я оказался на месте той жены, то он и меня огорчил бы немало – смесь, похоже, довольно мерзкая. Саму же формулу я передаю точно, так что если у вас есть жалобы на вашу жену, а под руками найдется «Волк», то попытайте счастья. А мне сообщите о результате. Только по почте, а не лично.

Было там еще несколько рецептов, как заставить женщину, которая вас не любит, влюбиться в вас без ума, но «Волк» в них был самым простым ингредиентом.

Наконец я отложил книгу, погасил свет и стал следить за движущимся силуэтом на полупрозрачном шелке палатки. Стар причесывалась. Чтобы больше не мучиться, я перевел взгляд на звезды. Я ничего не знал о звездной карте Южного полушария – в таком дождливом регионе, как Юго-Восточная Азия, звезд никогда не видно, да и не очень-то в них нуждается парень, у которого есть «шишка направления».

Это южное небо было великолепно! Я пристально всматривался в одну из звезд или планет – довольно крупный диск – и внезапно обнаружил, что она движется.

Я так и сел.

– Эй, Стар!

Она откликнулась:

– Что, Оскар?

– Поди-ка сюда. Тут спутник! И большущий!

– Иду.

Свет в палатке погас, и она тут же возникла рядом со мной, равно как и старый добрый папа Руфо, зевающий и почесывающийся.

– Где, милорд? – спросила Стар.

Я показал:

– Вон! Вон! Только, пожалуй, это не советский спутник, это один из наших, из серии «Эхо». Уж очень большой и яркий.

Она посмотрела и отвела глаза. Руфо молчал. Я снова внимательно взглянул на спутник, потом на Стар. Она явно наблюдала за мной, а не за спутником. Я снова посмотрел на спутник, как он движется на фоне звездных декораций.

– Стар! – воскликнул я. – Это не спутник! И это не «Эхо». Это луна, настоящая луна.

– Да, милорд Оскар.

– Но тогда это – не Земля!

– Твоя правда.

– Хм… – Я снова посмотрел на маленькую луну, бодро пробирающуюся меж звезд с запада на восток.

Стар тихо спросила:

– Ты не боишься, мой герой?

– Чего?

– Оказаться в чужом мире.

– Он мне кажется очень славным.

– Он таков и есть, – согласилась она. – Во многих отношениях.

– Мне он нравится, – подтвердил я. – Может быть, пришло время узнать о нем побольше? Где мы находимся? В скольких световых годах, или в чем там еще измеряют расстояния? И в каком направлении?

Стар вздохнула:

– Я попытаюсь, милорд. Но это будет нелегко, ты ведь не изучал метафизической геометрии и… и многого другого. Представь себе книгу. – Книга Альберта Великого все еще была у меня под мышкой; Стар взяла ее. – Каждая страница может быть очень похожа на соседнюю. Или быть совсем иной. Эта страница соприкасается с другой во всех точках, а от третьей полностью отделена. Вот и мы так близки сейчас к Земле, как две следующие друг за другом страницы. И тем не менее мы удалены на такое расстояние, что никакими световыми годами этого не выразить.

– Послушай, – сказал я. – Не надо так усложнять. Я же смотрел по телику «Сумеречную зону». Ты имеешь в виду другое измерение. Я это усек.