Читать книгу "Фундаментальные идеи финансового мира. Эволюция - Питер Л. Бернстайн"

День вступления Свенсена в должность стал счастливейшим для Йельского университета. Рыночная стоимость фонда тогда лишь немного превышала $1 млрд (30 июня 2006 г. она составляла уже $18 млрд). За десятилетие, завершившееся в 1983 г., каждый доллар, вложенный в фонд, превратился в $2,55 – годовой прирост 9,8 %. После прихода Свенсена в 1985 г. совокупная годовая доходность практически удвоилась, а фонд поднялся на самый верх в рейтингах крупных институциональных инвесторов.

За последнее десятилетие фонд вырос в 3,7 раза (и это после вычета его значительного вклада в финансирование университетских расходов), в то время как индекс S&P 500 увеличился только в 2,2 раза с учетом реинвестирования всех дивидендов и при отсутствии каких-либо отчислений. Ни один другой университетский фонд не смог даже приблизиться к S&P 500. Годовая доходность Йельского фонда после 1985 г. постоянно превосходила уровень инфляции за исключением 1988 и 1991 гг. Во время великого медвежьего рынка 2001–2002 гг. индекс S&P 500 потерял 30 %, а портфель Йельского фонда вырос на 10 %. За это десятилетие годовой объем участия фонда в финансировании расходов университета вырос в 12 с лишним раз и превысил $618 млн (в бюджете университета его доля увеличилась с 10 до 34 %). Развитие сопровождалось снижением волатильности портфеля с 15 % в год до 11 %.

Подобные результаты делают честь любому инвестору, однако управление университетским фондом нельзя назвать рядовой задачей. Прежде всего эта работа не для робких. В отличие от большинства профессиональных инвесторов у Свенсена всего один клиент – Инвестиционный комитет Йельского университета. Если он будет чем-то недоволен, Свенсену придется искать новое место работы. Стабильный успех дает ему простор для маневра, но начинал он без списка побед в кармане и, пожалуй, даже сейчас ему не всегда удается спокойно спать по ночам. В конце концов комитет должен что-то говорить критикам, число которых стремительно возрастает при ухудшении результатов.

Проблема инвестирования особенно сложна для университетского фонда, перед которым стоят противоречащие друг другу цели. Высокая доходность является критически важной, поскольку фонд – это не просто денежный пул, а поток доходов, позволяющих выплачивать заработную плату преподавателям и администрации, помогать студентам и поддерживать в порядке помещения. И выпускники, и студенты, и преподаватели, и администрация – все хотят, чтобы университет существовал вечно, а для этого нужно сохранить капитала фонда. Умелое управление риском здесь выходит на первый план. Однако безопасное инвестирование редко приносит высокую доходность.

Таким образом, выдающаяся доходность, обеспечиваемая командой Свенсена, и высокий рейтинг Йеля в мире университетских фондов действительно уникальны. Образование в наши дни – высококонкурентная сфера, в которой размер и результативность университетского фонда имеют решающее значение. Уровень заработной платы профессорского состава, размер финансовой помощи студентам, привлекательность зданий и оснащенность лабораторий оказывают существенное влияние на то, как воспринимают университет – считают ли его лидером, способным привлечь лучших преподавателей и студентов, или относят к рядовым образовательным учреждением.

Набор факторов, от которых зависит финансовое положение Йельского университета, еще шире. Стараниями Свенсена университет стал значительно крупнее. Само положение Йеля в университетском сообществе изменилось благодаря высокой результативности фонда. Ныне ответственность Свенсена намного выше, чем в те времена, когда он только начинал. Когда инвестиционный портфель покрывал только 10 % годовых финансовых потребностей университета, случайные убытки или падения доходности не играли такой важной роли. Однако когда от портфеля зависит треть бюджета и положение университета в рейтинге, определение целей и принятие решений намного усложняются.

Управление университетским фондом, таким образом, требует сложнейших финансовых решений. Свенсен использует в своей работе широкий набор финансовых инструментов и методы финансового инжиниринга. Вместе с тем его стратегии опираются на теоретическую структуру Фундаментальных Идей, которая определяет подходы к распределению активов, управлению риском и подбору менеджеров.

* * *

Кто этот человек, сотворивший чудо в области портфельного управления? Как ему удалось добиться этого в мире, где постоянство и высокая доходность редко соседствуют друг с другом?

После окончания экономического факультета Висконсинского университета в 1975 г. Свенсен поступил в Йель, где стал работать над докторской диссертацией под руководством Джеймса Тобина и его коллеги Уильяма Брейнарда. Темой для диссертации он выбрал анализ «коэффициента Тобина», или взаимосвязи совокупной рыночной стоимости компании с восстановительной стоимостью ее активов. Исходя из того, что совокупная стоимость компании включает в себя выпущенные обязательства и стоимость акций, Свенсен хотел создать модель оценки корпоративных облигаций.

В 1979 г. в поисках реальных данных по рынкам облигаций Свенсен поехал на встречу с представителями Salomon Brothers & Hutzler, самого активного облигационного трейдера Уолл-стрит того времени, где познакомился с математиком и местным гуру Мартином Лейбовицом. Этот человек очаровал Свенсена, хотя, по его признанию, «он слабо представлял себе, что такое инвестиционный банк»[62]. Свенсен спросил Лейбовица, не найдется ли для него работы в Salomon Brothers. Тот ответил: «Вы стоите на пороге превосходной научной карьеры. Это место не для вас». Свенсен, однако, не сдался. Через некоторое время он вернулся и прямо заявил: «Я хочу работать на вас».

Свенсен нашел новую работу «потрясающей – Salomon оказался суматошным местом, полным честолюбивых устремлений». Он проработал там три года и за это время провел первый в истории финансовый своп между IBM и Всемирным банком, операцию, которая дала начало нынешнему мегамиллиардному рынку и бесконечному разнообразию финансовых инструментов[63].

Потом Свенсена переманил Lehman Brothers, однако ненадолго. Тобин и Брейнард позвонили ему как-то из Нью-Хейвена и предложили занять вакантную должность руководителя Йельского фонда. Свенсен начал было отнекиваться под тем предлогом, что он «абсолютно ничего не смыслит в портфельном управлении». Однако его бывшие наставники не принимали такого ответа. «Это не имеет значения, – говорили они. – У тебя светлая голова, ты нужен Йелю». По их словам выходило, что он, как преданный выпускник Йеля, просто обязан согласиться на эту работу. Над экономистами частенько подтрунивают за постоянные промахи в прогнозах, однако Тобин и Брейнард не первый день знали Свенсена и осознанно заманивали его на место, о котором он никогда не помышлял.

Несмотря на потерю в заработной плате (она сократилась на 80 %), Свенсен принял предложение Тобина и Брейнарда и вернулся в Нью-Хейвен. Его новая заработная плата была приличной по обычным меркам, однако далеко отставала от того, что получали ключевые работники в тысячах хедж-фондов и других инвестиционных организациях. Свенсен пошел на это буквально из любви к искусству.