Читать книгу "Тайны Полюса - Кристель Дабо"

Офелии хотелось нырнуть в горячую воду и больше не выныривать. Чем ближе был день свадьбы, тем громче и назойливее звучали супружеские советы ее теток. А девушка никому не могла признаться, под страхом скандала, что брак с Торном будет чисто номинальным.

На сей раз ее выручила служащая бассейна, которая крикнула, наклонившись над водой:

– Мадемуазель, вам пришло письмо!

Неужели это наконец прорезался Торн?!

Офелия вскарабкалась по лесенке, стащила с головы купальную шапочку, натянула перчатки чтицы и пошла по длинному коридору в холл.

– Спасибо, – сказала она портье, передавшему ей конверт.

Девушка уже начала распечатывать его, как вдруг почувствовала за спиной чье-то присутствие. Какая-то женщина – вероятно, одна из клиенток водолечебницы – пристально смотрела на нее, бесцеремонно подойдя почти вплотную. Ее наряд – красное манто, меховая шапка и высокие черные сапоги – не очень-то соответствовал обстановке. Незнакомка устремила пронзительный взгляд на конверт, словно имела право знать, что в нем. Возможно, это была игра воображения, но Офелии казалось, что эта любопытная ходит за ней по пятам с первого дня пребывания на Опаловом побережье.

Девушка вышла наружу, чтобы хоть недолго побыть одной. Присела на ступеньку лестницы и вынула письмо из конверта, но тут же сунула его обратно, даже не успев взглянуть на листок. Она заметила поблизости, на прогулочной дорожке, сестер Арчибальда, которые чинно сидели на скамье, рядком, точно коллекция из семи кукол. Все они, от старшей до самой младшей, были до того похожи, что казались одной-единственной барышней в разные периоды ее жизни. И все они – Пасьенция, Мелодина, Грациэлла, Клермонда, Фелиция, Гурманда и Дульчинетта – пристально смотрели на Офелию. Но если в глазах Арчибальда всегда отражалась сияющая лазурь летнего небосклона, то взгляды сестер сейчас были ледяными, как северный ветер.

– Добрый день, – сказала Офелия как можно вежливее.

Сестры не ответили, они никогда не отвечали. Их редко можно было увидеть гуляющими – как правило, они целыми днями сидели в отеле. Девицы, привыкшие к роскоши Лунного Света, презирали этот край, продуваемый ветрами, куда брат сослал их, чтобы уберечь от светских соблазнов. Они охотно проводили время в обществе Беренильды – по их мнению, единственной представительницы цивилизованного общества в этих местах, – зато ни разу не заговорили с Офелией, как будто считали ее лично виноватой во всех несчастьях, свалившихся на их дом.

И у девушки не было никакого желания читать письмо – письмо Торна – на глазах у такой публики.

В поисках более уединенного места Офелия спустилась с лестницы и пошла по прогулочной дорожке, ведущей от водолечебницы к отелю. Слева от нее ревело море, яростно набрасываясь на скалистый берег; справа, на опушке хвойного леса, тянулись солончаки, отражавшие облака в своей гладкой стоячей воде.

И над этим мирком воды, соли, растительности и кирпичных строений нависало неспокойное небо, посылавшее вниз то солнечные лучи, то дождь. Офелия с удовольствием вдохнула бодрящий воздух: симфония запахов, сладковатых и соленых, лесных и морских, вызывала у нее приятную дрожь… После всех иллюзий Небограда девушка наслаждалась ощущением реальности окружающего и себя самой.

Она присела на каменный бортик дорожки и снова вынула конверт. Сейчас, когда можно было спокойно прочесть письмо, она не решалась его развернуть. Ее одолевал нервный страх. Неужели Торн сообщает о своем скором приезде? Хотя… он вполне способен заявиться в отель в самый день свадьбы, ни свет ни заря, с пачкой бумаг под мышкой.

Через пять дней, всего через пять дней, третьего августа, они вступят в брак.

Офелия неотступно думала об этой роковой дате. На что будет похожа совместная жизнь с таким человеком, как Торн? Она даже вообразить этого не могла, как не могла и представить себя с охотничьими когтями Дракона, да еще и с памятью Летописца.

Девушка печально смотрела на суету своих теток и бабушек, готовившихся к ее свадьбе. Все они, как истые жительницы Анимы, пребывали в радостном возбуждении. Офелия уже представляла себе праздничное убранство зала: белые скатерти будут вздыматься, как одеяния призраков; рабочие повесят хрустальные люстры, принесут музыкальные инструменты, расставят сотни золотых канделябров. Беренильда не жалела денег, твердо решив устроить племяннику свадьбу, достойную придворной знати.

Тяжело вздохнув, Офелия отважилась наконец развернуть письмо. Ей не понадобилось много времени, чтобы понять свою ошибку: оно было написано не Торном.

«Мадемуазель вице-рассказчица,

с сожалением констатирую, что Вы не приняли всерьез мое первое предупреждение. Поэтому мне приходится выставить Вам следующий ультиматум: разорвите свою помолвку и больше никогда не появляйтесь при Дворе. Даю Вам время до 1 августа, чтобы принять все необходимые меры, иначе г-н интендант окажется вдовцом, не успев жениться.

БОГУ НЕУГОДЕН ЭТОТ СОЮЗ!»

Девушка набрала в грудь побольше воздуха, стараясь унять сумасшедшее сердцебиение. На этот раз она действительно испугалась.

Флюгер

Офелия торопливо взбежала по лестнице водолечебницы.

– Кто доставил сюда это письмо?

– Простой рассыльный, – заверил ее портье.

– И он не сказал, откуда оно?

– Нет, мадемуазель.

Офелия сунула письмо в перчатку и помчалась в отель. Ей нужно было поговорить с Беренильдой, и только с Беренильдой, – та всё поймет.

В спешке девушка расшибла нос и коленку о стекло вертящейся двери главного холла. Она торопливо прошла мимо витрин и окошек всяческих учреждений: кроме гостиничной стойки, в холле располагались конторы городской администрации и электростанции, почтовое отделение, телефонный коммутатор, газетный киоск и, конечно, магазинчики, торгующие всякой мишурой. Здесь постоянно толпились люди, и все они удивленно воззрились на Офелию: она была так взбудоражена, что забыла переодеться и прибежала сюда, как была, в купальнике.

– Прелестно, прелестно, прелестно! – раздался рядом чей-то хриплый голос. – Я гляжу, вы не так уж осторожны, какой кажетесь, голубка моя.

Офелия вздрогнула и, еще не увидев Кунигунду, с отвращением вдохнула ядовитый запах ее духов. Иллюзионистка вписывала свое имя в журнал регистрации на гостиничной стойке. Несмотря на пестрый макияж и всегдашнее покрывало с позолоченными подвесками, выглядела она довольно скверно.

– Что вы делаете на Опаловом побережье? – воинственно спросила Офелия; она уже была неспособна говорить более учтиво.

– Профессиональное заболевание, – вздохнула Кунигунда, возвращая журнал портье. – Я слишком долго занималась иллюзиями, а их последствия плохо действуют на организм. Некоторые мои знакомые утверждают, что ездят сюда лечить ревматизм. Но на самом деле все они проходят здесь курс дезинтоксикации, подальше от нескромных глаз.