Читать книгу "Мистерия Сириуса - Роберт Темпл"

Египетский бог Туту заслуживает несколько более детального анализа. В «Энума элиш» эпитет «яркий», применяемый к Асарулуду, дан в древнешумерской форме — намшуб, а не в поздневавилонской — намру-. «Яркий бог, освещающий наш путь». В сноске переводчик эпоса Хейдел поясняет: «Похоже, что авторы эпоса играли с разными словами, имеющими одно и то же значение — «яркий». По-шумерски это шуба, а по-вавилонски — эббу, эллу, намру». Интересно, однако, что в египетском языке слово шу также значило «яркий» и было одним из эпитетов солнечного бога — который и в самом деле может быть назван «ярким богом, освещающим наш путь». Значения слов шу в египетском языке и шуба в шумерском, таким образом, совпадают. Наконец, шумерское шуба имело отношение к Асарлухи, а египетский бог Туту был, согласно Уоллису Баджу, «воплощением бога Шу, символом которого служил бегущий лев».[205]

Итак, рассматривая имеющийся материал, мы обнаруживаем много общего в языках Шумера и Египта и в их религиозно-астрономических воззрениях. В следующих главах мы попытаемся понять, что же эти параллели означают.

ПОСТСКРИПТУМ

Число 50 столь часто встречается в мифологиях народов мира, что Вильгельм Рошер написал целую монографию об этом мифологическом мотиве. Называется она «Число 50 в мифе, верованиях, эпосе и военном искусстве греков и других народов, в частности семитов».[206] В своем замечательном труде Рошер рассматривает мифы о Данаидах — пятидесяти дочерях Даная, пятидесяти сыновьях Египта, пятидесяти аргонавтах, пятидесяти дочерях Нерея, а также о разных пятидесятиголовых и пятидесятируких (вариант — стоголовых и сторуких) чудовищах, пятидесяти дочерях Феспия, пятидесяти сыновьях Ориона, пятидесяти сыновьях Приама, пятидесяти сыновьях Лакаона, пятидесяти сыновьях Палланта, пятидесяти дочерях Эндимиона, пятидесятиголовой Гидре, пятидесяти головах чудовищного пса Кербера, пятидесяти головах Тифона, пятидесяти коровах, украденных Гермесом у Аполлона, и т. д., и т. п. И это только в греческой мифологии! К сожалению, книга Рошера попала мне в руки совсем незадолго до сдачи «Мистерии Сириуса» в печать, и мне не удалось использовать в моей работе этот богатейший материал. Но пятьдесят сыновей Ориона[207] заслуживают особого внимания — прежде всего потому, что в Египте созвездие Ориона (расположенное, как мы знаем, рядом с созвездием Большого Пса) отождествлялось с Осирисом.

Главная роль, которую играет созвездие Ориона — роль видимого спутника Сириуса, замещающего невидимый Сириус В. Число сыновей Ориона — пятьдесят — указывает на пятидесятилетний период обращения спутника Сириуса.

Не следует забывать, что Орион — это именно «заместитель», его значение сугубо вторично. И если в звездном мире Сириус В символизировался созвездием Ориона, то в Солнечной системе — планетой Меркурий.

ГЛАВА ПЯТАЯ

АДСКИЕ ПСЫ

В древности Сириус нередко называли Собачьей звездой. Собакоголовая шумерская богиня Бау представляет, таким образом, интерес и для нашей темы. Как полагает американский историк Торвальд Джейкобсен, «похоже, что Бау была вначале обожествленной собакой. В ее имени ясно слышится имитация собачьего лая, напоминающая английское «бау-вау».[208] Бау считалась дочерью Ана. Итак, в Шумере собакоголовая богиня — дочь Ана, а в Египте собакоголовый бог сам носит имя Ан-пу (Анубис). Поскольку между Аном и Сириусом просматривается некая связь, неудивительно, что у него есть дочь-собака. С другой стороны, пока неизвестно, называли ли шумеры Сириус Собачьей звездой.

Поскольку пятьдесят Ануннаков были сыновьями Ана, а Бау — его дочерью, допустимо предположить, что эта древняя богиня (полузабытая на поздних этапах истории Шумера) первоначально была шумерским аналогом египетской Исиды-Сотис — богиней Собачьей звезды. Интересно, что ни она, ни Анубис не изображались полностью в виде собаки; это были собакоголовые божества.

Супруг богини Бау — Нинурта — был сыном Энлиля. Подобно тому, как Мардук занял место верховного бога, несколько ранее Энлиль таким же образом сместил с престола своего отца Ана. (В греческой мифологии описывается сходная последовательность поколений богов: Крон низвергает своего отца Урана, чтобы впоследствии уступить власть своему сыну Зевсу.) Известен любопытный шумерский гимн Энлилю, описывающий небесное жилище бога.[209] Среди прочего в нем говорится о «поднятом взгляде» и «поднятом луче», обегающих землю, и этот образ вызывает в памяти представление догонов о луче Дигитарии, который один раз в году проходит по Земле. В любом случае, «поднятый луч», «обегающий» землю, — это явно световой луч, и небезынтересно, что этот образ связан с небесным обиталищем богов. Заранее хочу отметить, что ляпис-лазурь для шумеров символизировала ночное небо. Итак, приведем некоторые существенные отрывки из шумерского гимна:

Энлиль, чья власть обширна, чье слово свято, Чьи решения неизменны, владыка судеб, Чей поднятый взгляд обегает землю, Чей поднятый луч проникает в землю, Энлиль, величественно сидящий на белом троне, на высоком троне…

Высокий белый трон, предназначенный для Сотис, — символ, который был очень популярен в Египте. Это Act (Исида). Это также и Асар (Осирис) — если к трону добавляется иероглиф «глаз». Дальше в тексте шумерского гимна жилищу богов уподобляется Ниппурский храм Энлиля:

В Ниппуре — храм, где живет отец, «Могучий утес», Экур, храм великий, воздвигнут в городе. Высокая гора, чистое место… Его повелитель, «Могучий утес», Отец Энлиль, Восседает там, на троне Экура, в высоком храме, Храм — его божественные законы неизменны, как небеса, Его чистые ритуалы незыблемы, как земля, Его божественные законы подобны божественным законам бездны, Никто не смеет взирать на них, Его «сердце» подобно дальней святыне, неведомой, как зенит небосвода.

И далее:

Экур, дом ляпис-лазури, высокое жилище, благоговенье вызывающее, Небесный восторг и ужас исходят из него, Тень его распростерлась над всеми землями, Главою своей достигает он сердца небес.

Упоминания ляпис-лазури в описании жилища Энлиля и слова о том, что своей главой оно достигает сердца небес, свидетельствуют о том, что речь идет не о солнце, а о звездном небе. Следовательно, и «луч» — не солнечный, а какой-то другой. Продолжим: