Читать книгу "Все как есть - Ирина Меркина"

— Это общество захотело. А общественное устройство меняется. И сегодня семья уже потихоньку изживает себя. На Западе люди живут поодиночке, и это в порядке вещей.

— То-то у них рождаемость падает, на Западе.

— Ну и что, что падает. Зато благосостояние и продолжительность жизни растут.

— То есть нас ждет рай одиноких стариков?

— Нет, зачем же стариков, — сказала Ирка. — Старушек.

Тут все рассмеялись и разошлись по комнатам.

Весь этот спор я промолчала. Мне нечего было сказать. Я вижу, что семья изживает себя, хотя бы на примере моей собственной семьи. Когда-то мы были вместе: мама, папа, мы с Сашкой и бабушка, а теперь все разделились, и это в порядке вещей. Никто из моих мальчиков не вызывал у меня горячего желания выйти за него замуж, а если говорить об уважении к свободе личности, то лучшим мужем был бы Славка-кузнечик — ему вообще на все личности плевать, кроме своей собственной. Никого из них я не представляю отцом своего будущего ребенка, и мне очень нравится Иркина неполная семья. Трудно представить себе, чтобы в нее мог вписаться какой-то мужчина.

Одним словом, общественное устройство меняется. Но человек более консервативен, ему измениться не так-то просто. Человек, особенно женщина, может головой понимать все что угодно — и про время, которое зря тратится на поиски пары, и про преимущества самоусовершенствования и карьеры. Но он все равно страдает, когда он один. Хотя иногда скрывает это так, что посторонним незаметно. Тогда эти бедные посторонние, в свою очередь, начинают считать, что только они такие отсталые, рабы старомодных представлений: мол, нехорошо человеку быть одному. И прячут эти представления глубоко-глубоко, хотя все равно про себя грустят. Ругают себя, смеются над собой и грустят. И моя мама, и я, и самодостаточная Ирка, и бойкая Даша, и техносексуалка Ксюша, и Лизка на своем диване. Ничего с этим не поделаешь, хотя поделать очень хочется. Стать по-настоящему железной леди, чтобы ни в ком не нуждаться. Не получается, и деньги тут ни при чем, будь ты хоть дочкой Ротшильда. Правильно сказала взрослая Татьяна — это природа.

С такими невеселыми мыслями я заснула, а утром были прогулка по саду, сауна, гидромассаж, клизма, несколько порций дневного сна вперемежку с «Культурным атташе». Я чувствовала себя куклой из ваты, которую невидимые ниточки ведут туда или сюда без всякого согласия или протеста с ее стороны. Что самое интересное — есть не хотелось. И Ксюша больше не хныкала — она в основном спала, и даже не отвечала на жужжание своего SonyEricsson, которое означало, что неутомимый Андрей опять шлет ей сообщения о новых играх или плагинах.

А вот Ирка, наоборот, стала страдать от вкусовых галлюцинаций, поскольку в ее новом романе, кроме смерти, было еще и продовольствие, и его надо было изображать в красках.

— Ты пиши о внешнем виде, — советовала я, но Ирка говорила, что у нее слишком развито воображение, и, даже говоря о многотонных контейнерах гуманитарной помощи, которые сбрасываются с вертолетов, она ощущает вкус говяжьей тушенки и горького шоколада еще до того, как контейнер приземлится.

Этот разговор происходил у нас в комнате, и Ксюша не выдержала. Жалобно пискнув, она выскользнула из-под ноутбука, где каждую секунду квакала «аська», и бросилась вон. Ирка сочувственно посмотрела ей вслед.

— Чтобы голодать, нужен характер, — назидательно сказала Даша. Она вчера сдала свой экзамен по вождению и страшно собой гордилась. Я-то знала, что это уже четвертая или пятая по счету сдача, и Дашин папа наконец договорился, чтобы ребенку выдали права и больше не мучили. И договорился он с гаишниками так убедительно, что ребенок мог бы сдавать экзамен во сне — его бы все равно засчитали. Но, как говорил мой друг Костик, как бы ни болела, лишь бы умерла. Сама же Даша считала, что у нее открылись внутренние резервы, и потому она откаталась лучше, чем когда ела.

Увы, характера бедной Ксении не хватило. Она пошла к главврачу Маргарите Ивановне и попросила перевести ее с голодания на щадящую диету. Но диета оказалась недостаточно щадящей, потому что Ксению она не пощадила — ей все равно хотелось есть, даже больше, чем во время голодовки. В конце концов она сбежала из профилактория за три дня до конца курса. Из-за калитки мы наблюдали, как ее забирал Андрюша-солнышко, который оказался двухметровым красавцем с пышной светлой шевелюрой, владельцем спортивного BMW. Даша только рот раскрыла. Так вот кому достаются богатые принцы, говорил ее очумелый взгляд. И потом весь вечер после лекции о преодолении стресса наши девушки обсуждали Ксению — какая она невзрачная толстая плакса без воли и характера, наверняка только и мечтает выйти замуж и будет классической подкаблучницей.

Больше ко мне никого не подселили. Я привыкла к голоданию и клизмам, и мне просто было очень скучно. Ирка торопилась закончить свои смерть и продовольствие, а общаться с Дашей не хотелось. И тут позвонила моя дорогая Лизка, которой, как всегда, срочно понадобилась помощь.

— Так ты не дома? — ужаснулась она. — В профилактории? А кто же со мной поедет?

Оказывается, родители свалили отдыхать, а к Лизке собрались гости. Она пыталась отбиться, но это родственники, их огромное количество и среди них один очень симпатичный троюродный кузен Митя. Они едут из Новгорода, и их надо кормить! Представляешь, Катя?

— А мюсли они не едят? — пошутила я, но Лизка обиделась. Тут такое дело, а мне смешно. Она рассчитывала, что я посажу ее в машину, отвезу в магазин, куплю продуктов, которые не надо готовить, и привезу обратно. А я, оказывается, заперлась в своей башне из слоновой кости…

Тут Лизавета попала в самую точку. Врач Маргарита Ивановна называла наш профилакторий именно башней из слоновой кости. В том смысле, что тут можно отгородиться от всего мира и заняться собой. Но вообще-то режим был нестрогий, открытый, поэтому я успокоила мою бедную Лизу. Я поеду с ней, помогу сделать покупки и заброшу домой. Но до магазина пусть добирается сама.

Мы выбрали «Рамстор», который находился примерно на равном расстоянии от профилактория и Лизиного дома. Я спокойно села за руль и поехала по раскаленному городу, страдая не от голода, а от бензинового смога, плывущего над дорогой. Каждое лето я мечтаю о кондиционере, но не успеваю его поставить, а тем временем жара проходит, и я думаю: зачем, мы же не в Каире.

Лизку я подхватила у входа почти бездыханную. Непонятно, почему она не вошла внутрь, хотя там как раз кондиционер работал.

— Там люди, они ходят и смотрят, — сказала она жалобно.

В магазине на меня обрушилось море запахов. Колбасная волна, сырная волна, хлебная, рыбная, шоколадная… Они проходили сквозь меня, не вызывая никаких желаний, словно я уже превратилась в живую мумию, которая не нуждается в пище. Но я их чувствовала.

— Ты выглядишь как привидение, — заметила Лизка.

Мы с ней купили всяких полуфабрикатов, фруктов, овощей и сладостей и собрались было ехать. Но тут Лизавета обнаружила, что на втором этаже есть другие магазины, а в них вещи, а их так интересно смотреть и мерить. Мне пришлось смириться, все-таки моя подруга так редко вставала со своего дивана и получала драйв в виде путешествия по торговому центру. Мы обошли весь этаж, перемерили все, что попадалось на глаза, и даже купили Лизке туфли, которые она в жизни не наденет. Неожиданно я тоже прикупила себе лаковые сапоги, которые войдут в моду в следующем сезоне, и белый пиджак с бирюзовыми цветами. И тут поняла, что пора возвращаться к жизни. Срок в башне из слоновой кости истекал через два дня, но мне хотелось домой прямо сейчас. Я уже неделю держалась на одном только внутреннем резерве, и он исчерпался. Мы сделали круг, забрали из профилактория мои вещи, а потом отвезли Лизку с изрядно подтаявшими покупками.