Читать книгу "Дневник как путь к себе. 22 практики для самопознания и личного развития - Кэтлин Адамс"

Вооружившись дневником, я решила вытащить наружу эти сигналы, веря, что мое сознательное восприятие прольет свет на них и даст мне возможность увидеть, насколько они серьезны и сильны. Я составила список «Ста вещей, которые мне говорили родители».

Каждый пункт в этом списке представлял собой отдельную незначительную вину.

Например, приближался подростковый возраст, и я испытывала естественное желание больше узнать об окружающем мире. И память подсказала, какие обвинения родителей я слышала, когда выходила из дома: они утверждали, что «они мне больше не нужны». Из-за того, что их собственные родители не дали им необходимого чувства безопасности и беспрекословного принятия, мои мать и отец нуждались в моем постоянном внимании, любви и времени.

Я много раз использовала свой дневник в качестве машины времени, писала Запечатленные моменты из обрывков воспоминаний детства, каждый раз ощущая радость понимания и чувствуя нарастающую симпатию и сходство с тем травмированным, одиноким, напуганным ребенком.

Очень сильные целительные образы пришли ко мне, когда я однажды писала и слушала запись раскатов грома. Мое взрослое «я» пришло к моему детскому «я» и защитило его. Этот образ возник под влиянием воспоминаний о настоящей грозе, которая случилась много лет назад в моем детстве, и я попросила защиты у взрослого человека, который подверг меня сексуальному насилию. В этом образе мое взрослое «я» дало ребенку все то, в чем он нуждался, и ничего не попросило взамен. Я держала его, согревала, защищала и потом отвела домой к родителям, где относились друг к другу и особенно к детям с уважением. Через свой дневник я смогла дать своему детскому «я» именно то, в чем оно нуждалось, чтобы залечить раны и найти любовь и уважение.

Такой опыт раскрытия своих чувств, понимания их и участия в собственном исцелении дал мне новое ощущение внутренней власти. После каждой ступеньки появляется следующая. После образа грозы мне был необходим форум, чтобы выпустить гнев и злость на тех людей, которые подвергли меня насилию в детстве. Дневник принял это все в себя. Я начала со списка «Ста фантазий, которые не подходят для приличного общества». Бумага вынесла все самые мрачные, страшные и сильные выражения моих мыслей. И они утратили свою силу просто под воздействием пролившегося на них света понимания.

Даже если процесс исцеления продолжается или завершается, дневник остается ценным инструментом для работы с собой. Когда детское «я» выслушано, воспринято серьезно, ему дана возможность выразить свой гнев, взрослое «я» может быть готов пойти на разумное примирение с родителями, которые в свою очередь тоже были жертвами. Взрослый видит трагедию в циклическом изображении. Дневник помогает в этом процессе, так как взрослый признает настоящие чувства любви к родителям. Эта любовь держится не на мифическом счастье, а на открытости и истине.

И теперь тот, кто пишет дневник, может ощутить творческую свободу, после того как детское «я» свободно выразит свое полное принятие. Дневник дает возможность детскому «я» играть без правил и без ограничения свободы выражения. Никакой другой терапевтический метод не оставляет нам подобной записи нашего путешествия, которое всегда можно перечитать для более глубокого понимания или рассматривать его как подтверждение того, как далеко вперед мы прошли.

Глава 22. Дневниковая терапия для взрослых детей алкоголиков (Синтия Уолсер)

Когда ребенок не может быть ребенком? Когда он живет в семье алкоголиков.

Дженет Войтиц. Взрослые дети алкоголиков: семья, работа, отношения[35]

Хотя каждый из нас уникален, ситуации, восприятия и интерпретации нашей жизни не всегда различаются. Взрослые дети из дисфункциональных семей часто сталкиваются с одинаковыми проблемами. Это касается признания отрицания, избавления от боли, освобождения от необходимости контроля, реалистичного восприятия жизни.

Что еще, кроме дневника, может стать надежным другом в решении этих проблем? Для этого может быть создана надежная и безопасная среда, выстроенная последовательно, открытая правде, как и мы, принимающая ее без критики. Дневниковая среда радикальным образом отличается от той, в которой обычно растут взрослые дети алкоголиков. Для всех дисфункциональных семей характерно отрицание. Когда пьяный папа пришел в ярость, а мама проигнорировала его и продолжила готовить ужин, вы получили два совершенно разных и противоречивых сигнала. Мама, может быть, даже сказала вам, что папа вовсе не сумасшедший. Итак, кому вы поверите? Папе, кричащему, что его никто не любит? Или маме, которая ведет себя так, будто ничего необычного не произошло? Можете ли вы в достаточной степени доверять себе, чтобы поверить собственному опыту?

Такое противоречие и непоследовательность, которые вам пришлось наблюдать или испытать на себе, и то, что вам довелось услышать, — обычная история в жизни детей из дисфункциональных семей. Это приводит к глубокому замешательству, потере ориентации и странному ощущению, что вы не можете положиться на собственное восприятие. Метод Запечатленных моментов очень подходит для взрослых детей алкоголиков, он помогает выявить скрытую и отрицаемую ими боль и избавиться от нее.

Записывание Запечатленных моментов способствует возникновению ясного осознания, которого часто недостает при попытке установить связь со своими детскими воспоминаниями. Следующий пример показывает силу и глубину, с которой вы пишете, когда видите ситуацию глазами ребенка, каким вы и были тогда.

«Сидит на ступеньках. Как только начинает темнеть и опускаются шторы, слышится стрекотание сверчков. Коровы возвращаются в хлев, звенят колокольчики — время дойки — успокаивающий звук и медленный размеренный шаг.

“Интересно, когда он заявится домой?”

Она сидит, скрестив ноги, играя прядками волос, и ждет.

“В этот раз я действительно сойду с ума и все ему выскажу! Буду сидеть здесь всю ночь и ждать! Он мимо не пройдет — сейчас он получит!”

Ее охватывает злость, она видит себя высказывающей ему то, что думает о несправедливости его поведения. Мысленно она кричит на него, потом разумно и осторожно подбирает слова, чтобы убедить его в том, что он ведет себя глупо. Он просит прощения и обнимает ее. Он вернулся, они идут в дом и здороваются с ее матерью, его женой.

Она уже знает, что так могло бы быть. И тогда они все снова будут счастливы. Им будет весело, они поедут в открытый кинотеатр, мама и папа впереди, а они с братом и сестрой будут сладко дремать на заднем сиденье…

Выходит мама и говорит, что пора спать. Она не хочет говорить маме, почему она здесь сидит и ждет, — не хочет обсуждать отца, которого нет; она неохотно идет в дом. Медленно поднимается по лестнице. Пора спать. Еще одна ночь».

Процесс написания этого Запечатленного момента вызвал целый поток сильных чувств, и я поняла, что боль, которая ассоциировалась у меня с отцом, берет начало из времени, когда я была маленькой девочкой. Именно благодаря этой записи я увидела тот контроль, который умела осуществлять, будучи ребенком, а также данную себе установку, что моя задача — «укрепить» семью, чтобы все было хорошо. В конце этой истории мне стало ясно, что даже в детстве я осознавала бессмысленность такой позиции, но продолжала жить по этому сценарию, не оставляя надежды, что смогу изменить положение вещей.