Читать книгу "Египет. История страны - Гарри Адес"

В 41 году до н. э. Антоний вызвал Клеопатру к себе в Таре в Киликии (современная Турция), чтобы высказать недовольство тем, что она поддерживала его врагов. Величественное появление царицы в облике Исиды-Афродиты, в золотом паланкине, украшенном прелестными купидонами, обессмертил Шекспир (который полагался в этом описании на перевод Плутарха, выполненный сэром Томасом Нортом):

Ее баркас горел в воде, как жар. Корма была из золота, а парус Из пурпура. Там ароматы жгли. И ветер замирал от восхищенья. Под звуки флейт приподнимались в лад Серебряные весла, и теченье

Вдогонку музыке шумело вслед [10].

Она смягчила гнев Антония, растопила и похитила его сердце. Через три года после потери Цезаря она завоевала второго великого римлянина, обладавшего достаточной властью, чтобы исполнять ее желания — защитить династию и восстановить Египет в статусе империи.

Антоний провел с Клеопатрой зиму в Александрии и упустил из рук государственные дела, позволив себе погрузиться в необузданные удовольствия. Ни один пир не казался слишком изобильным, ни один праздник — слишком дорогим для этих влюбленных, создавших «общество неподражаемой жизни», по роскоши и пышности не имевшей себе равных. В атмосфере страсти и шумного веселья Клеопатра родила троих детей: в 40 году до н. э. близнецов Александра Гелиоса («солнце») и Клеопатру Селену («луну»), а четыре года спустя Птолемея Филадельфа.

Но Антоний не был влюбленным глупцом, он надеялся извлечь максимальную выгоду из альянса с египетской царицей. При поддержке Клеопатры он хотел расширить восточные территории в сторону Парфии (восточная часть римской провинции Сирия), что встревожило Октавиана. В 40 году до н. э. Антоний покинул Египет, чтобы восстановить отношения с Октавианом, женившись на его сестре, почтенной и достойной Октавии; этот брак должен был скрепить союз лидеров. Но напряжение сохранилось. После трех лет разлуки Антоний вернулся в объятия Клеопатры. В награду за верность он реорганизовал свои владения и подарил возлюбленной царство, напоминавшее размерами империю ее предшественников, включая обширные районы Леванта и Киликию. Эти территории были покрыты густым лесом; в обмен на щедрость он хотел, чтобы Клеопатра построила внушительный флот и вложила богатства Египта в восточные походы римлян.

К несчастью, экспедиция Антония в Парфию в 36 году до н. э. закончилась унизительным поражением и потерей трети армии. Несмотря на мольбы Октавии, которая все еще надеялась сократить пропасть между ее братом и ее мужем, Октавиан не спешил на помощь.

Зависимость Антония от восточной царицы росла. Вторая кампания в Армению в 34 году до н. э. имела успех, и Антоний отпраздновал триумф в Александрии — Риме его личной империи. Торжества носили явно выраженный эллинистический оттенок, их кульминацией стала церемония жертвоприношения, во время которой были коронованы дети Антония и Клеопатры: им выделили немалые по размеру царства, часть которых еще даже не была завоевана. Цезариона провозгласили «Царем царей», а Клеопатру — «Царицей царей». Конечно, Антоний, как римский триумвир, стоял над всеми, — в его честь Клеопатра начала строительство прекрасного храма на берегу Великой гавани, позднее известного как Цезареум. (Обелиски Нового царства привезли туда из Гелиополя примерно в 12 году до н. э., чтобы украсить вход; они намного пережили большой памятник Антонию и прославились как «Иглы Клеопатры», хотя сама царица не имела к ним никакого отношения. Впоследствии их перевезли на набережную Виктории в Лондоне и в Центральный парк Нью-Йорка, где и установили соответственно в 1879 и 1881 годах.)

Привязанность Антония к иноземной царице и ее семье беспокоила римлян, но он все еще пользовался поддержкой в сенате. Впрочем, усилия Октавиана не пропали даром, и общественное мнение стало меняться в основном благодаря последовательным и язвительным нападкам на отношения Антония с Клеопатрой. Антоний отрицал обвинения, но лишь усугубил положение разводом с Октавией (32 г. до н. э.), заслужившей безупречную репутацию и упорно отстаивавшей интересы неверного супруга. В Риме виновницей развода называли Клеопатру, и даже лирический поэт Гораций критически высказался в ее адрес:

…Пока царица Капитолий Мнила в безумье своем разрушить, Грозя с толпой уродливых евнухов

Державе нашей смертью позорною [11].

Главный удар был нанесен позже, в том же году, когда Октавиан забрал завещание Антония, хранившееся в храме Весты, и сделал достоянием публики его содержание: дети от Клеопатры должны были получить значительное состояние, вопреки римскому праву, запрещавшему иностранцам выступать в качестве наследников в завещаниях римлян, а самого Антония, согласно его воле, должны были похоронить в Египте. Не исключено, что эти пункты завещания были сфабрикованы, но они стали последней каплей для граждан Рима; повсюду твердили, что Антоний намерен перенести столицу из Рима в Александрию, где находится экзотическое жилище гнусной заговорщицы Клеопатры. И хотя у Антония еще оставались сторонники, враждебность римлян к «царице-шлюхе» была практически всеобщей. В результате Октавиан смог объявить ее врагом Римского государства, а поскольку Антоний не покинул Клеопатру, война между двумя лидерами стала неизбежной.

Акций

Генеральное сражение состоялось 2 сентября 31 года до н. э. при мысе Акций на западе Греции. В предшествующие месяцы выдающийся полководец Октавиан Агриппа одержал ряд ключевых побед, уничтожил базы флота Антония, отрезал пути снабжения огромной армии и флота, стоявших при Акции. Первые попытки прорвать блокаду провалились, боевой дух полуголодных солдат стремительно падал. Предполагают, что Антоний пришел к выводу, будто его главная надежда — вырваться по морю, взяв с собой как можно больше кораблей, а сухопутная армия должна прорываться в Македонию, где сможет перегруппироваться.

Частично план сработал. Пока корабли римлян сторожили Антония, флот Клеопатры из шестидесяти судов проскользнул сквозь ослабленный центр вражеского ряда и вышел на чистую воду, а Антоний последовал за ним. Однако Октавиана известили о замысле противника, он приказал своим кораблям идти на абордаж; примерно 170 судов Антония не сумели прорваться и были захвачены или потоплены.

Когда Антоний и Клеопатра несколько дней спустя добрались до Северной Африки, они, вероятно, еще не понимали, что все кончено. За время их морского путешествия девятнадцать легионов Антония двинулись к Македонии, но Октавиан перехватил эти легионы и предложил условия, которые показались деморализованным солдатам слишком привлекательными, чтобы отказаться. Переход легионов на сторону Октавиана, вполне понятный после потерь при Акции, превратился в сокрушительное поражение Антония; он потерял армию, флот и империю. Все, что у него осталось, — Египет, Клеопатра и ее маленький флот.