Читать книгу "Смеющийся труп - Лорел Гамильтон"

В дверях Дольф на мгновение остановился.

— Береги себя.

— Всегда, — сказала я.

Зебровски наклонился ко мне и сказал:

— Симпатичные пингвинчики. — Я поняла, что когда в следующий раз я встречусь с охотниками за привидениями, всем уже будет известно, что я собираю игрушечных пингвинов. Моя тайна была раскрыта. Зебровски разболтает ее всем, кого увидит. По крайней мере он предсказуем.

Приятно знать, что есть еще кто-то, чьи действия нетрудно предугадать.

18

Мягкие игрушки не приспособлены для плавания. Те два пингвина, которых я замочила в ванне, погибли безвозвратно. Может быть, попробовать пятновыводитель? Запах в квартире стоял такой плотный, что казалось, въелся уже навеки. Я оставила экстренное сообщение на автоответчике службы бытовых услуг. Не стала особенно вдаваться в подробности, не хотела их спугнуть.

Я собрала сумку. Две смены одежды, Зигмунд с почищенным брюхом, папка на Гарольда Гейнора — вот, собственно, и все, что мне нужно. Еще я взяла оба пистолета: «файрстар» во внутрибрючной кобуре, браунинг под мышкой. Ветровка скрывала браунинг от посторонних глаз. В кармане куртки лежали запасные обоймы. Всего в обоих пистолетах было двадцать два патрона. Двадцать два выстрела. Почему я не чувствую себя в безопасности?

В отличие от большинства ходячих мертвецов, зомби не боятся солнечного света. Они его не любят, но могут потерпеть. Доминга могла приказать зомби убить меня при свете солнца так же просто, как при свете луны. Она не смогла бы оживить зомби до наступления ночи, но если она заранее подготовилась, то могла накануне оживить сразу несколько зомби про запас. Жрица вуду в роли предусмотрительного палача. Мне оставалось только уповать на судьбу.

На самом деле я не думала, что у Доминги в засаде прячутся запасные зомби. Но как бы там ни было, с утра у меня была настоящая паранойя. Параноик — второе название долгожителя.

Я вышла в коридор и огляделась по сторонам, как будто переходила дорогу. Ничего. Никаких ходячих трупов. Никого тут нет, трусишка. Единственным звуком был тихий шелест кондиционера. Я довольно часто возвращалась домой на рассвете и знала, какая здесь бывает тишина. Я подумала об этом и почувствовала, что рассвет уже близко. Я не смотрела на часы и не выглядывала в окно, а просто инстинктивно это поняла. Есть такой древний инстинкт, который выработали наши пещерные предки-солнцепоклонники.

Большинство людей боятся темноты из-за неопределенности. Они боятся того, что там может прятаться. Но я оживляю мертвых. Я убила больше дюжины вампиров. Я знаю, что там может прятаться. И я боюсь этого, хотя говорят, что люди боятся неизвестности. Но неведение — благо, когда знание настолько страшно.

Я знала, что со мной случилось бы, если бы ночью я потерпела неудачу. Если бы я оказалась менее прыткой или менее меткой. Два года назад было три смертных случая. Их ничего не объединяло, кроме способа смерти. Люди были разорваны на части зомби. Они не были съедены. Нормальные зомби ничего не едят. Они могут укусить пару раз, но и только. У одного человека было перегрызено горло, но это произошло случайно. Зомби просто вцепляется в самую близкую часть тела. Это случайно оказалось смертельным укусом. Слепая удача.

Обычно зомби просто разрывает человека на части. Как маленький мальчик, отрывающий лапки мухе.

За оживление зомби с целью убийства автоматически выносится смертный приговор. Судебная система за последние годы стала довольно быстрой на расправу. Если вынесен смертный приговор, значит, жить осталось несколько дней. Особенно если преступление было совершено сверхъестественным способом. Ведьм больше не сжигают на кострах. Их казнят на электрическом стуле.

Если бы у нас были доказательства, государство убило бы Домингу Сальвадор вместо меня. И Джона Бурка тоже, если бы мы могли доказать, что он сознательно заставил зомби выйти из-под контроля Доминги. Терпеть не могу доказывать в суде все, что связано со сверхъестественным. Судьи обычно не сильны в колдовстве. Ох, да и я тоже. Но я пыталась уже объяснять в суде, что есть зомби и что есть вампир. Я научилась объясняться просто и добавлять все кровавые подробности, какие только разрешает упоминать защита. Жюри любит немного приключений. В основном слушания скучны или мелодраматичны. Я стараюсь быть интересной. Это смена темпа.

На стоянке было темно. В небе все еще горели звезды. Но они скоро погаснут, как свечи на ветру. Я предчувствовала зарю. Пробовала ее на вкус. Возможно, именно благодаря охоте на вампиров я стала так чувствительна к свету. Четыре года назад я не могла попробовать зарю на вкус.

Конечно, четыре года назад у меня не было таких интересных кошмаров. Что-то приобретаешь, что-то теряешь. Такова жизнь.

Был уже шестой час. Я села в машину и отправилась в ближайшую гостиницу. Я не могла оставаться в квартире, пока команда из службы быта не устранит вонь. Если им это удастся. Если не удастся, мой домовладелец будет очень недоволен.

Еще меньше его обрадуют дырки от пуль и разбитое окно. Заменить стекло. Может, стены заново оштукатурить? Честное слово, я не знаю, что делают с дырками от пуль. Очень надеюсь, что договор об аренде не будет оспорен в суде.

На востоке показались первые предвестники рассвета. Чистый луч белого света, который растекается во мраке, словно тающий лед. Большинство людей думают, что рассвет такой же красочный, как закат, но первая краска рассвета белая — чистое отсутствие цвета, которое становится почти отсутствием ночи.

Недалеко есть мотель, но там всего два этажа и комнаты чересчур изолированы. Мне хотелось толпы. Я остановилась в Стауфер Холл; там цены выше, но зато туда зомби придется подниматься на лифте. Люди имеют обыкновение возмущаться, когда в лифте воняет. К тому же в Стауфер Холл обслуживали номера даже в такую безбожную рань. А меня нужно было обслужить. Кофе, дайте мне кофе.

Клерк за конторкой бросил на меня изумленный взгляд. В лифте было зеркало, и пока я поднималась, мне ничего не оставалось, как только себя рассматривать. На волосах засохшая кровь. Справа на лице от лба до самой шеи — кровавая полоса. Я не заметила ее дома, когда смотрелась в зеркало. Потрясение заставляет забыть о многом.

Но не из-за кровавых пятен клерк так на меня косился. Если не знать, что искать, то не догадаешься, что это кровь. Нет, все дело в том, что лицо у меня было смертельно бледным, как лист бумаги. Мои глаза, обычно карие, казались черными. Они были огромные, темные и… странные. Потрясенный вид, вот как это называется. Я была потрясена. Удивлялась тому, что осталась жива. Да, наверное, так. Я все еще была на грани шока. Но независимо от того, как я себя чувствовала, мое лицо красноречиво свидетельствовало о том, что мне пришлось пережить. Когда шок немного пройдет, я смогу уснуть. А до тех пор почитаю о Гейноре.

В комнате были две двуспальные кровати. Больше места, чем нужно, но какая разница. Я вынула из сумки чистую одежду, положила «файрстар» в ящик тумбочки и взяла браунинг с собой в ванную. Если я не буду открывать душ на полную мощность, можно повесить кобуру на полотенцесушитель. Она даже не намокнет. Хотя на самом деле современные пистолеты можно мочить. Главное — их потом прочистить и смазать. Большинство пистолетов могут стрелять под водой.