Читать книгу "Династия Романовых - Валентина Скляренко"

Считается также, что Досифея хранила у себя некоторые бумаги, которые сожгла незадолго до смерти, и портрет императрицы Елизаветы. Последние годы жизни монахиня наложила на себя обет молчания, ввиду чего считалась в монастыре «праведной».

Несмотря на то, что после восшествия на престол императора Александра I Досифею содержали более свободно, она так и осталась безвыездно в монастыре. Умерла старица в 1810 году, в возрасте 64 лет. Ее отпевали в присутствии генерал-губернатора Москвы, графа И. Гудовича и вельмож екатерининского времени. Автор биографии самозванки Таракановой П. Мельников не преминул заметить, что Гудович был женат на Прасковье Кирилловне Разумовской, которая, если считать Августу дочерью Елизаветы, приходилась бы монахине кузиной.

В Ново-Спасском монастыре, где похоронена монахиня Досифея, хранился ее портрет, на обороте которого была сделана надпись: «Принцесса Августа Тараканова, в иноцех Досифея, постриженная в Московском Ивановском монастыре, где по многих летах праведной жизни своей и скончалась, погребена в Новоспасском монастыре».

Уже в наше время могила монахини Досифеи была вскрыта. Оказалось, что монахиня была горбуньей, видимо, из-за полученной в детстве травмы, круглолицей и внешность ее, вероятнее всего, была весьма посредственна. Впрочем, противники подобной точки зрения заметили, что во время разграбления монастыря солдатами Наполеона подлинное надгробие могло быть сдвинуто, и на месте захоронения Августы оказалась совсем другая женщина. От их внимания не ускользнуло также, что череп умершей сохранился очень плохо, и делать какие-то выводы уже поэтому достаточно преждевременно. Генетической экспертизы, которая могла бы положить конец спорам, проведено не было.

В России XVIII и XIX веков ходили многочисленные слухи об иных «дочерях» Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. Так, Михаил Иванович Семевский в своей статье «Заметка об одной могиле в посаде Пучеж» приводит рассказ о якобы жившей в Пушавинском монастыре дочери государыни Елизаветы, известной под именем Варвары Мироновны Назарьевой, или инокини Аркадии, умершей в 1839 году. Подобные же слухи были зафиксированы в Уфе, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Костроме и других городах, где в соответствующее время были спрятаны в монастырях несколько женщин, якобы принадлежавших к высшему петербургскому обществу и официально объявленных «умалишенными».

Граф Д. Н. Блудов придерживался мнения, будто в тайном браке Елизаветы и А. Г. Разумовского была рождена не только дочь Августа Тараканова, но также и сын, который всю жизнь провел в заточении в одном из монастырей Переяславля-Залесского. Французский историк, королевский историограф Ш. Дюкло в своих мемуарах пишет, что от этого брака произошло восемь детей, но ни одного Елизавета не пожелала признать официально. Поэтому подруга и доверенная в любовных похождениях царицы итальянка Джованна приняла их всех «на свой счет». Большая часть этих незаконнорожденных царевичей и царевен была распределена по монастырям, некоторых из них отправили за границу, и лишь один из Елизаветиных отпрысков, названный Закревским, жил в Санкт-Петербурге. Как бы там ни было, исследователям уже вряд ли когда-нибудь удастся докопаться до истины. Из множества существующих легенд о детях, якобы родившихся от брака Разумовского и императрицы Елизаветы Петровны, ни одна не подтверждена документально.

Северная Мессалина

Многие историки называют XVIII век в России веком женщин. Бесспорно, самая из них яркая и талантливая на троне – деятельная и энергичная, умная и темпераментная Екатерина II, которую еще при жизни назовут Великой. Четвертая и последняя самодержавная государыня, до принятия православия – София-Августа-Фредерика, принцесса Ангальт-Цербстская, была провозглашена императрицей в 1762 году. Немка по рождению, она правила на российском троне 34 года. Эти годы были периодом исторического оптимизма, просвещения и культуры, военных побед и колонизации благодатного Причерноморья. Не случайно период правления Екатерины Великой считается поистине «золотым веком» для Российской империи. Один из современников государыни образно описал суть екатерининского правления: Петр Великий создал в России людей, Екатерина II – вложила в них души. Много легенд связано с царствованием этой незаурядной правительницы, которую за неудержимый темперамент и огромное количество фаворитов назовут Северной Мессалиной.

Как известно, будущая российская самодержица прибыла в Россию февральским вечером 1774 года, будучи совсем юной девушкой. Ей предстояло стать женой племянника императрицы Елизаветы Петровны – 16-летнего Петра Ульриха (после принятий православия он стал именоваться великим князем Петром Федоровичем), будущего государя Петра III. С этого момента началась новая страница в жизни до того мало кому известной принцессы Фике из немецкого города Штеттина. В противоположность своему будущему супругу, София-Августа с первых же дней пребывания в России с завидной настойчивостью и редким прилежанием взялась за изучение русского языка и русских обычаев. Позже Екатерина II вспоминала: «…поистине я ничем не пренебрегала, чтобы достичь этого: угодливость, покорность, уважение, желание нравиться, желание поступать как следует, искренняя привязанность, все с моей стороны постоянно к тому было употребляемо с 1744 по 1761 год». Современники свидетельствовали, что Екатерина превосходила мужа «сосредоточенностью характера, стремлением к образованию, познаниями, железною волею и умением обращаться с людьми».

Приняв православие 28 июня 1744 года, Фике на другой день была обручена с великим князем Петром Федоровичем. После этого она получила титул великой княгини и новое имя – Екатерина Алексеевна. В августе 1745 года великая княгиня Екатерина Алексеевна и великий князь Петр Федорович поженились. Прежде чем вступить на престол после смерти мужа в 1762 году, будущая императрица прожила в браке с великим князем долгих 17 лет.

Замужество Екатерины мало назвать неудачным или несчастливым – для нее, как для женщины, оно было унизительным и оскорбительным. В первую брачную ночь Петр уклонился от супружеских обязанностей, последующие были такими же. Позже Екатерина свидетельствовала: «…и в этом положении дело оставалось в течение девяти лет без малейшего изменения». До свадьбы Екатерина на что-то еще надеялась. О своем отношении к Петру-жениху она писала: «…не могу сказать, чтобы он мне нравился или не нравился; я умела только повиноваться. Дело матери было выдать меня замуж. Но, по правде, я думаю, что русская корона больше мне нравилась, нежели его особа. Ему было тогда 16 лет… он говорил со мной об игрушках и солдатах, которыми был занят с утра до вечера. Я слушала его из вежливости и в угоду ему… но никогда мы не говорили между собою на языке любви: не мне было начинать этот разговор…»

Отношения между юными супругами не сложились. Екатерина поняла окончательно, что ее муж всегда будет для нее чужим человеком. И думала она о нем теперь уже по-другому: «…у меня явилась жестокая для него мысль в самые первые дни моего замужества. Я сказала себе: если ты полюбишь этого человека, ты будешь несчастнейшим созданием на земле… этот человек на тебя почти не смотрит, он говорит только об игрушках и обращает больше внимания на всякую другую женщину, чем на тебя; ты слишком горда, чтобы поднять шум из-за этого, следовательно… думайте о самой себе, сударыня». Далеко не каждая женщина, тем более столь юная, в атмосфере постоянных придворных интриг могла подняться выше окружающей ее среды, всегда вести себя внешне достойно и думать только о самой себе, о той пока совершенно неясной перспективе, которая ожидала ее в будущем. И только сочетание незаурядного ума, не по годам сильной воли, немалой храбрости и, конечно, хитрости, лицемерия, неограниченного честолюбия и тщеславия помогло Екатерине в течение 18 лет вести скрытую борьбу за свое место при русском дворе и добиться в конце концов вожделенной короны императрицы.