Читать книгу "Наполеон, или Миф о "спасителе" - Жан Тюлар"

Глава VI. КОНТИНЕНТАЛЬНАЯ БЛОКАДА

После Тильзита Наполеону оставалось покорить лишь Англию. Побеждая на суше, он не рассчитывал победить на море. Катастрофа у мыса Трафальгар и слишком медленное возрождение французского флота препятствовали прямому нападению на Британские острова. Отсюда — замысел торговой войны. Намереваясь сокрушить промышленность и торговлю Англии, составлявшие основу ее могущества, Наполеон призывал, а то и вынуждал европейские страны не принимать британские торговые суда и доставляемые ими грузы. После расторжения Амьенского соглашения Бонапарт попытался посредством «coast system» (системы берегового контроля) закрыть английским судам доступ к берегам, находящимся в сфере его влияния. Он руководствовался охранительными мотивами, стремясь оградить французскую промышленность от наплыва конкурентоспособных английских товаров. Берлинский и миланский декреты, распространив блокаду на весь европейский континент, превратили ее в краеугольный камень всей внешней политики Наполеона. Отныне любое государство, не участвующее в континентальной блокаде, превращалось во врага: невозможно было сохранять нейтралитет в том противостоянии, которое Наполеон навязал «океанократам».

Из предыстории блокады

Отечественная история научила французов видеть в кредите хрупкое основание, разрушение которого неминуемо влечет за собой кризис основывающейся на нем политической формы правления. По их мнению, ахиллесовой пятой Англии была ее финансово-кредитная система. Многие экономисты, от Томаса Пейна до Лассаля (его трактат «Финансы Англии» вышел в 1803 году), указывали на непомерно разросшийся государственный долг, неэффективность бумажных денег и армию людей, находящихся на грани безработицы. Такие ученые, как Саладен и Монбрион, приходили к выводу, что столь импозантное с виду английское процветание — не более чем мыльный пузырь. Казалось, стоит перекрыть Великобритании доступ на европейский континент, и она обанкротится. В борьбе с надменным Альбионом Директория уже пыталась взять на вооружение эту политику, однако для ее проведения ей не хватило средств. После расторжения Амьенского договора Наполеон вновь вернулся к этой идее. Термин «континентальная блокада» был впервые употреблен в 15-й сводке Великой Армии, опубликованной 30 октября в «Мониторе». Однако еще раньше эта унаследованная от Директории мысль прозвучала в импровизированной речи Бонапарта, произнесенной им 1 мая 1803 года в Государственном совете, накануне разрыва с Англией. Мио де Мелито запечатлел ее для нас в своих мемуарах: «Нам предстоит еще оплакать наши потери на море, быть может, даже потерю наших колоний, зато мы укрепимся на суше. Мы уже завоевали на побережье достаточно обширные пространства, чтобы внушать страх. Мы и впредь будем расширять наши владения. Мы создадим более надежную систему берегового контроля, и Англия кровавыми слезами оплачет развязанную ею войну». По сути, речь шла о том, чтобы повернуть против Англии оружие, которое она первой пустила в ход еще во времена Столетней войны и применяла вплоть до царствования Людовика XVI. Она вновь прибегла к нему 16 мая 1806 года, объявив в правительственном приказе блокаду французского побережья. Этот скорее театральный жест позволил экипажам британских крейсеров шарить в трюмах кораблей, преимущественно американских, поддерживавших торговые отношения с Империей. После Йены, 21 ноября 1806 года, посчитав себя достаточно могущественным для нанесения ответного удара, Наполеон подписал берлинский декрет, вводящий режим континентальной блокады. Термин «блокада Англии» был бы, однако, предпочтительнее, поскольку «континентальная блокада» традиционно ассоциировалась с действиями британского военно-морского флота. Решение императора было воспринято как неожиданное и в известном смысле безапелляционное. Похоже, Наполеон даже не потрудился согласовать этот вопрос с торговыми палатами. Впрочем, последние косвенно заявили о своих интересах. 23 нивоза XII года Делессер потребовал введения запрета на увеличение налогообложения в целях поощрения нарождающейся отечественной промышленности. В 1806 году блокаду восприняли как средство вдохнуть жизнь в экономику, потрясенную кризисом, разразившимся в результате банкротства торговых объединений, которые неосмотрительно поддержало государственное казначейство. Словом, реакция владельцев мануфактур была позитивной, а коммерсантов, во всяком случае, не враждебной, хотя они и были задеты ею в первую очередь. В предновогодние дни 1806 года позиция франка ощутимо окрепла. «В Париже процентная ставка в коммерческих операциях повысилась», — сообщалось в одном из отчетов Торговой палаты.

Континентальная блокада

В преамбуле к берлинскому декрету император заявлял, что вопреки «человеческому праву, обязательному для всех цивилизованных народов», Англия, объявляя «врагами» всех подданных враждебного ей государства, арестовывает экипажи торговых судов и даже их пассажиров. Она распространяет на частную собственность право завоевания, которое применимо лишь в отношении государственного имущества враждебной державы, она объявляет блокаду «территориям, которые не смогла бы контролировать даже объединенными вооруженными силами — целым побережьям и всей Империи». И добавляет: «Принимая во внимание, что чудовищное злоупотребление правом блокады имеет целью воспрепятствовать общению между народами и возвести промышленность и торговлю Англии на руинах континента, что естественной самозащитой было бы воспользоваться в борьбе с врагом его же оружием, мы решили применить к Англии те методы, которые она закрепила в своем морском праве, и постановили: Статья I. Британские острова объявляются зоной блокады». Таким образом, в тексте берлинского декрета говорится о блокаде Англии, а не континента. Однако, не обладая достаточно мощным флотом, Наполеон вынужден был закрыть континент для английских судов и товаров. Отныне «любые формы торговых отношений с Англией запрещаются; любой английский подданный, задержанный в странах, оккупированных французскими войсками или войсками ее союзников, будет арестован как военнопленный; на любой магазин, товар или собственность, принадлежащие подданному Англии, будет наложен секвестр. Торговля английскими товарами запрещена, любой товар, принадлежащий Англии, произведенный на ее фабриках или доставленный из ее колоний, будет секвестрирован». Текст декрета направлялся «королям Испании, Неаполя, Голландии и Этрурии, подданные которых — такие же, как и мы, жертвы несправедливости и варварства английского морского права». Итак, на морскую блокаду Наполеон отвечает блокадой континентальной. «Море я хочу покорить силою суши», — произнес он знаменитую фразу. Запрет на английские товары не был новинкой, однако затронул нейтральные страны, в той мере, в какой блокада, утрачивая протекционистский характер, становилась инструментом войны.

Миланские декреты

На берлинский декрет Лондон ответил ноябрьским правительственным приказом 1807 года. Британский кабинет заявил, что берет в кольцо жесткой блокады все порты Франции, а также государств, находящихся в состоянии войны с Великобританией. Лондон намеревался запретить всякую торговлю, кроме той, которая велась с Англией, обеспечив свои коммерческие связи с наполеоновской Европой. Свобода мореплавания предоставлялась лишь судам, которые готовы были оплатить свой транзит в размере 25 процентов от стоимости груза. Отвечая ударом на удар, Наполеон первым миланским декретом (23 ноября 1807 года) распорядился арестовывать все суда, осмелившиеся зайти в английские порты, а вторым (7 декабря 1807 года) — любое судно, подчинившееся распоряжению британского кабинета министров. Текст первого миланского декрета завершался прямым призывом к Соединенным Штатам покончить с морским диктатом Англии. Казалось, обстоятельства благоприятствовали этому намерению Наполеона. После инцидента с фрегатом «Chesapeake», обстрелянным 22 июня 1807 года английским адмиралом Беркли, президент Джеффер-сон издал распоряжение, запрещающее английским военным кораблям входить в территориальные воды Соединенных Штатов. Наполеон рассчитывал на союз с Америкой. Однако серия неувязок сделала невозможным заключение этого столь важного для него договора. Решением от 18 сентября 1807 года император обязал своих корсаров задерживать нейтральные суда и конфисковывать находящиеся на них английские грузы. В сложившейся обстановке Джефферсон счел за лучшее не выпускать из своих портов американские корабли дальнего плавания. Он наложил на них эмбарго, вотированное Конгрессом 22 декабря 1807 года. В итоге 17 апреля 1808 года Наполеон подписал байонский декрет, объявивший собственностью Империи любое зашедшее в европейский порт американское судно. «Соединенные Штаты, — говорил он Годену, — наложили эмбарго на свои корабли. Следовательно, тот, кто утверждает, что плывет из Америки, на самом деле плывет из Англии, и его документы — фальшивка». Все это в конечном счете осложняло отношения с Соединенными Штатами и ухудшало перспективы сближения двух государств в случае успеха блокады.