Читать книгу "Хроника одного побега - Сергей Зверев"

— Аттракцион невиданной щедрости, — комментировал британец Томпсон. — Все бесплатно. А они еще думают.

Он указал на людей, стоявших у последних домов поселка. В основном это были женщины с детьми. Мужчины стояли за ними и с любопытством глядели на то, как растут горы гуманитарки.

Джон махал руками, мол, подходите, берите, что кому надо. Наконец нашлись смельчаки. Молодая женщина в хиджабе привела к трейлерам за руку сына лет пяти, ее муж следовал в отдалении. Жители поселка издалека наблюдали за тем, что произойдет.

— Это все бесплатно. Берите, — сказал на местном диалекте арабского Джон и как доказательство вручил мальчишке коробку с конфетами.

По глазам мальчика было понятно, что ему хочется взять подарок, но взял он его лишь после того, как ему разрешила мать. Женщина указала на мешок с мукой:

— А это мы можем взять, у меня четверо детей, этот старший?

— Берите. Мы для вас все это и привезли. У вас война, а дети не должны страдать.

Женщина обернулась, подошел ее муж, попытался взвалить себе мешок на плечи, но не смог его забросить. Ему на помощь тут же пришли волонтеры.

— А еще один можно? — попросила женщина.

Джону стало жаль ее мужа, он и так согнулся под тяжестью мешка.

— Вы отложите, что вам надо, и вернетесь, — улыбнулся он.

Но женщина осталась непреклонна, она показала волонтерам, чтобы мужа хорошенько нагрузили, а сама уже сгребала в охапку пачки со стиральным порошком, даже малыш оказался задействован, ему поручили нести туалетную бумагу. Семейство двинулось к поселку. Мужчина пытался выглядеть достойно со своим грузом. Они гордо прошествовали мимо соседей. Те наконец поняли, что люди из миссии настроены мирно и за подарки ничего взамен не требуют. Толпа двинулась к трейлерам, некоторые — наиболее сообразительные, катили перед собой тачки.

— А еще говорят, что халяву любят только в России. Да ее во всем мире любят, — заулыбалась Камилла.

— Жаль, что камеры у меня с собой нет. Картинка живописная, — произнес Данила.

Гуманитарный груз окружили жители поселка. Джон как мог старался поддерживать порядок. Пропускал вперед женщин с детьми, следил, чтобы не набирали слишком много, для последующей продажи.

— У нас работает передвижная клиника, — обращался он к людям. — Есть окулист, отоларинголог, кожник, детский врач, хирург. Приходите со своими проблемами, мы поможем.

Приманка в виде халявы сработала безотказно. Томпсон прекрасно изучил психологию толпы. Настороженность исчезала. Матери вели детей к палатке, перед которой за раскладным столиком расположился улыбчивый чех-педиатр. Взрослые дети вели стариков. Жизнь в миссии завертелась. Гуманитарку жители растягивали, как тараканы крошки со стола. Возле педиатра уже появилась медсестра, она делала детям прививки.

Но почему-то невостребованными оказались презервативы на столике, их все обходили стороной, словно эти полезные изделия из латекса были заразными. Камилле даже стало обидно. Люди старались, везли их из-за моря, а тут ими все брезгуют.

— В чем дело? — спросила она у Джона.

Тот пожал плечами:

— Ислам против контрацепции. Их не втюхаешь ни под каким видом.

— Так и православная церковь против, и католическая, — сказала Бартеньева. — Однако у нас с вами ими все равно пользуются. Просто нет хорошей рекламы.

— А как ты собираешься их рекламировать? На личном примере, что ли? — удивился Томпсон.

— Сейчас увидишь. Данила, пошли, — она взяла за руку Ключникова.

— Что ты задумала? — удивился оператор. — У нас своих проблем мало?

— Наши проблемы закончились, — Камилла подошла к столику. — Разрывай упаковку.

Данила разорвал пальцами.

— Готово.

— Мне больше нравится, когда ты разрываешь упаковку зубами, но это в постели, вот это настоящая мужская страсть. Ну а сейчас действуем целомудренно, общаемся с детьми. Надувай.

Данила надувал презервативы, Камилла завязывала их нитками, рисовала на них перманентным маркером веселые рожицы и раздавала детям. Невинные души и не подозревали, для чего взрослые используют эти штуки по ночам. При дневном свете они видели в презервативах только воздушные шарики без всяких эротических подтекстов. Вскоре вокруг миссии уже носилась стая детей с надутыми презервативами в руках. Камилла была счастлива, что сумела с пользой для дела сбыть лежалый товар из гуманитарной помощи.

— Я же говорила тебе, Джон, что все дело в рекламе. Они же радуются. А что еще нужно?

— Ты гений. Детишки, смотрю, украдкой рассовали презервативы себе по карманам. Гляди, и взрослые ими заинтересуются. Там, кстати, есть и надпись по-арабски.

— Я тоже пригоршню себе в карман засунул, — признался Данила. — Разорву непременно зубами, по твоему рецепту.

— Это правильно, — подбодрил оператора Джон. — После операции тебе не стоит заниматься сексом около месяца.

— Спасибо, что предупредил, — засмеялся Ключников. — Но мы с Камиллой обязательно придумаем какой-нибудь безопасный способ.

Местные детишки придумали себе новое развлечение, они подбегали к обрыву и запускали «воздушные шарики». Ветер нес их в горы. Зрелище было замечательное. Прибытие миссии смогло внести в здешнюю жизнь, полную печали и уныния, задор и разнообразие. Но тут стало происходить что-то непонятное. Дети примолкли, взрослые стали как-то стыдливо прятать за спины подарки гуманитарной миссии. От поселка, опираясь на посох, шел седобородый старик. Сколько ему лет, было сложно сказать. Все худое лицо испещряли глубокие морщины, отчего оно казалось слепленным из глины, которая растрескалась под палящим солнцем. На голове у старика зеленела чалма, что означало, он принадлежит к роду пророка Мухаммеда. А это на Востоке многое значит. Принадлежность к роду основателя ислама не дает сама по себе денег, положения в обществе. Потомок может быть простым неграмотным крестьянином, но его моральный авторитет будет оставаться на высоте, к его словам всегда станут прислушиваться. Старик шел гордо, важно.

Он подошел, неодобрительно обвел взглядом жителей поселка. Люди опускали головы, словно их застали за неприличным занятием. Последний детский смех смолк. Ветер уносил надутые презервативы в горы. Джон попытался исправить ситуацию.

— Я скажу своим парням, они принесут вам муку и все остальное прямо в дом.

Но старик, наверняка почитавшийся местными почти как святой, никак не отреагировал на слова неверного. Глаза его горели фанатичным огнем.

— Что вы тут потеряли, правоверные? — обратился он к жителям поселка. — Вместо того чтобы молиться и уповать на милость Аллаха, вы бросились к неверным. Не они ли ввергли нашу страну в войну? А теперь за испорченные продукты, вместо того чтобы выбросить их на свалку у себя в Европе, они покупают ваше расположение.