Читать книгу "Орден белых лилий - Анна Князева"

– Не утрируйте, Александр Архипович. Вот закончу отчет и все сделаю. – Синодский не собирался оправдываться.

– Твое отношение к отчетам требует коррективов. Пора менять приоритеты, мой дорогой Юра. Сначала должно быть дело. И только потом – отписки.

– Сами отругаете.

– Нужно все успевать. И все в свое время.

Сергей Дуло спросил:

– Что еще нашли в доме Киндиченко?

– Форму для литья дроби, – сказал Колычев.

– Неужели? – Сергей оживился. – Ту, что искали?

– Ту самую, с характерным рельефом. Так что можно с уверенностью утверждать, что именно Киндиченко собрал взрывное устройство, доставленное в офис Мельникова. Кстати, в этой его лаборатории нашли четыреста граммов тротила и взрыватели. Как говорят соседи, этот Киндиченко – рукастый мужик. Сделает что угодно.

– Но каким образом он причастен к делу черных риелторов? – Сергей Дуло посмотрел на Петрову.

– Изготовление липовых печатей, подделка свидетельств о собственности и других документов.

– Короче, – резюмировал Колычев, – и швец, и жнец, и на дуде игрец.

– Его уже допросили?

– Сегодня утром с ним говорил. На вопросы пока не отвечает. Видно, кого-то боится.

– Или ждет, что ему помогут, – заметил Дуло.

Колычев согласился:

– Возможно. Но ему все равно некуда деться. Улики, как говорится, упрямая вещь.

– Меня интересует Марьяна Притула. – Петрова оглядела мужчин и спросила: – Кто-нибудь справлялся о ее состоянии?

– Пришла в сознание, но к ней пока не пускают, – ответил Юрий Синодский. – Это правда, что она имела в собственности «отжатую» квартиру?

– Ее причастность к делу черных риелторов пока не доказана. После новогодних каникул проведем выемку документов у «Флагмана».

– Позвольте… – Сергей напрягся. – «Флагман» – это ведь агентство недвижимости? Кому принадлежит компания?

– Воложанину, – сказала Петрова. – Должна заметить, что он – мутная личность.

– На него что-то есть?

– Пока нет. Но проверка все нам покажет.

Сергей Дуло встал.

– Чтобы не оставлять недомолвок, хочу, чтобы вы знали. – Он оглядел присутствующих. – Тимур Воложанин – мой друг.

Петрова замерла, потом тихо сказала:

– Но ведь вы ему не скажете?

– Садись, Сергей Васильевич. – Колычев кивнул и показал Дуло рукой: – Садись. Ты – профессионал. Никто из нас не ставит тебя под сомнение.

– Кстати, о профессионализме. Семен Балабанов не имеет никакого отношения к взрывному устройству.

– Вот как? – удивился Колычев. – И как это выяснилось?

– Он работал курьером в магазине подарков. Его послали в офис Кирилла вслепую. То есть, конечно, он знал, куда идет, но что было в коробке – нет.

– Администрация магазина подтвердила факт доставки подарка?

– Я говорил с продавщицей, она сама его паковала. Все зафиксировано в журнале. Вдобавок девушка вспомнила того, кто заказал эту доставку.

– Неужели тип в вязаной шапке?

– Он.

– И снова здрасьте… – Колычев опустил голову. – Служанка в гостинице Мельникова опознала его?

– Опознала на сто процентов. Он зашел во двор гостиницы со стороны леса. Был в той же одежде. – Выдав информацию, Сергей осведомился: – В следотеке на него ничего не нашли?

– Нет. Шапка – до бровей, – сказал Юрий Синодский. – Изображение – нечеткое.

– Зуба или зубов нет, – произнес Дуло. – На записи это видно.

– Отсутствие зубов – не примета, – парировал Синодский.

– Родинку на заднице, и ту опознать можно, – возмутился Колычев, – не то что человека по видео.

– Послушайте, – заговорила Петрова и повторила, будто припоминая: – Балабанов… Балабанов… Знакомая фамилия. Кажется, в списках потерпевших по делу черных риелторов есть такой человек.

– Все точно, Семен Балабанов. У него отобрали квартиру. – Дуло несколько оживился. – Я не слишком хорошо разбираюсь в такого рода делах… Скажите, у него есть шансы вернуть квартиру обратно?

– Вот мой телефон. – Следователь Петрова протянула визитку. – Пусть позвонит. Я помогу.

Колычев тяжело опустил руки на стол, намереваясь подняться с места.

– Ну все! Будем считать, встречу закончили.

Но Сергей сказал:

– Разрешите остаться.

– Что еще?

– Поговорить один на один.

Синодский и Петрова организованно покинули кабинет, оставив их наедине.

– Слушаю. – Колычев откинулся на спинку стула и зафиксировал взгляд на Сергее.

– У меня сложная задача. Дело касается мэра.

– Федотова? – Колычев подался вперед.

– У него такое же кольцо, как у того типа. В точности такое, как описала Мария.

– Помнится, плетеное кольцо из светлых волос. Занятная вещица.

– И, как вы сами понимаете, редкая.

– На ваш взгляд, случайное совпадение исключается? – Александр Архипович внимательно посмотрел на Сергея.

Он ответил:

– Полностью.

– Что еще объединяет нашего мэра с типом в вязаной шапочке?

– Пока не знаю.

– Выходит, что у нас к нему нет никаких вопросов?

– Выходит, кроме кольца – нет.

Колычев встал:

– Тогда давайте оставим эту информацию для служебного пользования. И, кстати, отчего бы вам самому не поговорить с Федотовым о кольце? Ведь вы, насколько я знаю, бывшие одноклассники.

– Сам думал. Только пока не представляю, с какой стороны подступиться.

– Идите в лобовую. Вы – человек приезжий. А нам еще с ним работать.

* * *

Личный телефон Федотова дала Виолетта Степановна. Всякий раз, говоря с ней, Сергей Дуло улыбался. Ему вспоминалось занятное определение Колычева, в точности отражающее всю глубинную суть этой женщины: Виолетта – пышное имя.

Чтобы позвонить Федотову, Сергею пришлось сделать усилие и преодолеть неприязнь.

– Иван Иваныч? – произнес он в трубку. – Дуло говорит. Ни от чего не отвлекаю?

– Здравствуй. Зачем спрашиваешь? Праздничные дни…

– Ну как же. Все-таки мэр. Хотелось бы встретиться. Как у тебя со временем?

– Время есть, – ответил Федотов.

– Где встречаемся?

– Записывай адрес…

По дороге к указанному Федотовым адресу Сергей Дуло сомневался, стоит ли с ним говорить. Сам по себе факт существования такого кольца не имел никакого смысла и не давал следствию видов на будущее. В конце концов, Федотов мог сказать, что не помнит, откуда оно, или поддержать бред своей честолюбивой жены. Сергею страшно не хотелось ехать к Куриному Высерку. Но, поймав себя на такой мысли, он уличил себя в малодушии, припарковал машину и твердо решил: сейчас или никогда.