Читать книгу "Зенит. Новейшая история. 2.0 - Геннадий Орлов"

Я не коренной ленинградец, хотя и прожил здесь бóльшую часть жизни. Но мне жалко, что местные игроки теряют своё положение в команде, что ставка делается на легионеров. Мне очень нравилась команда Властимила Петржелы, их игра, их настрой, – ведь ребята играли перед своими родными, друзьями, соседями! Юрия Андреевича Морозова сама жизнь заставила заниматься молодыми игроками. Не было средств на покупку звёзд – не было счастья, да несчастье помогло. Юрий Андреевич всегда доверял доморощенным футболистам. И в свой первый приход в «Зенит», и в третий, когда появились Аршавин и Кержаков. Я уверен, что основу команды должны составлять местные воспитанники.

По моему убеждению, видение игры, философию развития клуба должны определять спортивный директор и руководство клуба. Если у вас есть генеральная линия развития, то под неё и надо подбирать главного тренера. Спортивный директор должен быть выше главного тренера. В «Зените», к сожалению, сегодня это не так. И поэтому с каждым новым главным тренером меняется вектор развития клуба и философия игры. Дом нужно строить с фундамента, а не с крыши. Всё это в итоге бьёт по сборной России. Лучший клуб страны не может делегировать своих воспитанников в национальную команду – ну куда это годится? Ещё мне не нравится, что дух соперничества с Москвой постепенно сменился войной. Мы всегда дружили со спартаковцами, и соперничество не мешало нам по-доброму общаться. Меняется атмосфера и в команде. Сегодня, спустя тридцать лет после чемпионства 1984 года, мы встречаемся, общаемся, дружим. Сомневаюсь, что через тридцать лет после победы в Кубке УЕФА ребята из той команды будут так же общаться.

Если говорить о том, кто лучший игрок в новейшей истории «Зенита», конечно, я бы хотел выделить мальчишек, которые были у меня в команде в 1992–1994 годах. Но по справедливости на первое место среди игроков этой четверти века надо поставить Андрея Аршавина. Второе – Александр Кержаков, третье – Игорь Денисов. Вот эта тройка, думаю, опережает всех. И я рад, что всё это наши, питерские ребята.

Валерий Рудковский:

Андре Виллаш-Боаш не понял, что такое Россия

Валерий Олегович Рудковский (1961 г. р.) – переводчик (английский, итальянский, португальский языки). В 2014 году работал официальным переводчиком главного трене-ра ФК «Зенит».

– Меня пригласил клуб работать переводчиком Андре Виллаш-Боаша генеральный директор клуба Максим Митрофанов. Видимо, потому что я до этого работал переводчиком на пресс-конференциях, когда сюда приезжали итальянские, испанские, португальские команды – с 2002 года. Невозможно было оставить прежнего переводчика, уж не знаю, по каким причинам. Мы встретили Андре и его агента в аэропорту. Потом поехали в гостиницу «Невский палас», они там поселились. На следующее утро нам подали минивэн и мы поехали на базу. Сразу было видно, что человек приехал работать.

– Каким было его впечатление о базе?

– Он сразу стал полями заниматься. Там поля были не готовы, это был март. Ему важно было, чтобы было где тренироваться. Не скажу, что Виллаш-Боаш спартанец. Попросил сразу переставить всю мебель в комнате, где Спалетти отдыхал.

– Говорили, что его в Россию затащили Халк и Данни.

– Вот этого не знаю… Думаю, что решающим фактором в приглашении Виллаш-Боаша было то, чтобы с Халком было всё в порядке. Слишком большие инвестиции. Халк очень Андре уважал. После инцидента, когда Халк, недовольный своей заменой, вынес дверь в раздевалке ногой, он потом извинялся перед командой.

– И что он сказал?

– Он сказал: «Я хочу извиниться перед всеми. Особенно перед русскими игроками. Это было неуважение по отношению к игрокам и тренеру. Я был очень сильно расстроен, мне очень неприятно…» Ему трудно было говорить, он слова эти буквально выдавливал из себя.

– Халк беседовал с Виллаш-Боашем?

– Постоянно. И это именно Виллаш-Боаш сказал, что Халк должен извиниться перед командой. Он сам беседовал со всеми игроками и никому больше из тренеров этого не позволял. Он мне сразу сказал, что ему переводчик в команде для общения с игроками не нужен. Даже те, кто не понимают, русские, например, должны будут понимать, что он говорит. Мне Андре сказал: «Мои помощники с игроками общаются только в рамках своих обязанностей. А что касается каких-то там психологических вопросов – это только я». Он так и не понял, что такое Россия. Он думал, что Россия – это третий мир, что здесь царь и «Газпром» ему создали все условия и он будет в этих привилегированных условиях добиваться побед, что никто не будет вмешиваться в его работу и ему все будут помогать, прикрывать. Он не совсем понял, что Россия это страна, где многое решает руководство, но в то же время и общественность немало значит… Я помню, что когда ему казалось, что в интервью глупые вопросы задают, он начинал беситься, а это зря. Ты же публичный человек. Но он так и не понял, куда приехал. Думал, ему будут тепличные условия созданы…Что здесь какая-то Саудовская Аравия. А на самом деле, Россия – страна, которую никто никогда не может понять. В том числе и мы сами. Власть с одной стороны авторитарная, а с другой – всегда смотрит, что думает народ. Потому что если народ недоволен, то это очень даже опасно. Когда я ему предложил сделать выборку русской прессы, он не захотел этого, сказав, что игроки Зенита – иностранцы и до них это не доходит. Я пытался объяснить, что всё доходит, что все всё буквально читают…

– Чем Андре был недоволен?

– Состоянием базы. Он не выказывал своего недовольства публично, но с полями там было не всё в порядке. Не всегда всё чётко и быстро выполнялось в плане распечатки бумаг, которые использовались для игры, для разборов. А так он особо недовольства не высказывал. Для него главное – тренировочный процесс.

– Вы были в его квартире?

– Не был. В свое личное пространство он старался никого не допускать.

– Семья к нему приезжала?

– Да. Но, как я понимаю, жена не захотела здесь остаться. И это было одной из причин, по которой он не продлил контракт. Он мог бы теоретически остаться, но родился ребёнок у него, уже третий, и быть вне семьи ему было трудно.

– Авторитет у него был в команде?

– Абсолютный. Как тренер он всем нравился. Я же стоял рядом и смотрел на все эти тренировки. Интересные занятия. Он очень научно ко всему подходил, но, на мой взгляд, слишком схематично, он не учитывал всё-таки психологическую составляющую.