Читать книгу "Спуская псов войны - Владимир Пекальчук"

Предположительно – передатчик, хозяин. Импульсы посылаются по антеннам в рудные пласты и прожилки, точно так же, как это делают роевики. Точный принцип действия неизвестен.

– Да у нас тут саботаж, – сказал наемник, – я обнаружил прибор-приманку, который и спровоцировал нападение роевиков.

– Это не саботаж, – ответил Кодама, – это тщательно спланированная мера по ослаблению роя. Заодно и вас на прочность слегка проверили.

– Впредь извольте подобные меры согласовывать с нами, – мрачно заявил Леонид, выждал несколько секунд и, не получив ответа, повысил голос: – Кодама, я к вам обращаюсь!

– Разумеется, впредь мы будем согласовывать это с вами, – неожиданно миролюбиво согласился магистр.

Господин, вы ведете беседу образом, обидным для представителей расы балларан, и не первый раз.

– Если им обидно, что некий землянин не признает их превосходства, – пусть хоть повесятся, это их проблемы, – хмыкнул наемник и махнул рукой «Бороде»: – Подрывай!

Выбравшись из карьера, он критически оглядел своих запачканных в потрохах роевиков солдат и сказал:

– Ну-ка, все строем в душ… не снимая брони.

Проходя мимо экзоскелета, Леонид увидел, как сидящий в открытой кабине Ваэрта с ухмылкой показывает ему донышко кулака с оттопыренными горизонтально указательным и средним пальцами. Искин услужливо перевел этот знак, нарисовав в визоре стилизованное изображение руки с поднятым в понятном любому землянину жесте большим пальцем.

* * *

Жизнь постепенно налаживалась, основной проблемой осталось то, что немцы подразумевают под «вопросом номер один», точнее, отсутствие оного, проблемой номер два стала скука: играть с андроидами в покер быстро надоело. Еще одной незначительной занозой стал балларанский уродец с почти японским именем Турода, но своему почти тезке, врачу в миссии ООН Такеши Куроде, который когда-то оперировал Леонида, невысокому, всегда улыбающемуся и неизменно корректному японцу, он оказался полнейшим антиподом. Длинный, всегда надменный и заносчивый, никогда не скрывающий своего презрительного отношения не только к Леониду, но и к Кассу, – вот уж кого наемник с радостью приложил бы мордой о край унитаза. И все бы ничего, да только Турода был не только медиком, но также компьютерным специалистом и помощником администратора и потому временами принимал участие в совещаниях вместе с Ваэртой и Лаш. От Леонида не укрылся тот факт, что Ваэрта испытывает к Туроде сходные чувства, а Турода относится к Ваэрте немногим лучше, чем к землянину.

– Что с ним не так? – полюбопытствовал как-то Леонид, покидая зал совещаний.

– Это ассистент Кодамы, – хмыкнул Касс. – Я краем уха слыхал, что он и раньше был тип очень заносчивый, а с тех пор, как стал ассистировать магистру, – зазнался донельзя. Можешь не поверить – но его не любят даже свои. Включая самого Кодаму. Я только не могу понять – за каким дивом он терпит это чучело.

– Может, он гениален? – с сарказмом предположил Леонид.

– Все ученые, имеющие дело с Кодамой, весьма и весьма одарены: магистр с другими не работает. Я тебе больше скажу – у Кодамы в силу его высокого статуса широчайший выбор. Он пальцами щелкнет – и самые талантливые специалисты бросают свои рабочие места и строятся перед ним с немой надеждой в глазах, что выберут именно их. Насколько я знаю, даже последний механик-робототехник в шахте этой долбаной колонии – спец высокого класса.

– Эк ты загнул… Прямо Цицерон…

– Ну это чтобы ты понял, кто такой Кодама. И если он терпит возле себя столь неприятную личность… Может быть, ты прав, и Турода действительно гений, сопоставимый с самим магистром.

Леонид проводил шефа взглядом и сказал, обращаясь к самому себе:

– Ну да, ну да. Как же.

Вечером того же дня, когда наемник проверял посты, или, точней сказать, делал вид, что проверяет, андроиды ведь с поста не отлучаются, искин сообщил о входящем вызове. Звонила Лаш.

– Командир, могу я задать вам вопрос личного характера? – сказала она.

Леонид чуть отошел к стене, пропуская мимо толпу спешащих на ужин гоблинов, каждый из которых непременно кланялся, проходя возле него, и ответил:

– Можете, отчего ж нет? Другое дело, что ответа не гарантирую.

– Я смотрела запись беседы с агентом по найму. Много раз. Вы мотивировали свой удар правом расквитаться за оскорбление, но я не могу понять, каким образом упоминание вашего деда могло послужить оскорблением?

Наемник не сразу нашелся с ответом. Вопрос-то несложный, да только именно его Леонид ожидал меньше всего. А вернее сказать – вовсе не ожидал.

– Встречный вопрос. Откуда у представительницы высшей расы интерес к мотивам поступков варвара-землянина?

– Вы снова приписываете мне чужую точку зрения. Я очень любознательна.

– Бросьте. Мы же прекрасно знаем, что балларан недолюбливают землян сильнее, чем кого бы то ни было еще.

Лаш неожиданно согласилась:

– Это действительно так. И я пытаюсь понять почему. Я учитываю, но не разделяю стереотипы других, особенно если имею возможность составить собственное мнение, и пока что не нашла видимых причин, чтобы недолюбливать землян в вашем лице.

– И то, что я позволил себе прикрикнуть на вашего отца, тоже не причина?

– Я предупреждала его, что вы будете очень недовольны. Ваша реакция закономерна.

Леонид вздохнул.

– Хорошо, я объясню вам, – сказал он. – Я запретил Кассу использовать память моих предков для рекламы. Он не послушал – вот и схлопотал.

– Почему запретили? Что в этом плохого?

– Потому что это гнусно. Видите ли… мои деды, что один, что второй, перевернулись бы в могиле, если б знали, что их внук воюет за деньги. Я горжусь ими, но вот они бы мной не гордились. Но, по крайней мере, делать деньги на их памяти я не позволю.

– Вот как? – В голосе Лаш появился интерес. – А за что они воевали?

Леонид чуть подумал.

– Выражаясь словами из песни – за то, чтобы их потомки, да и все остальные имели право встречать восход солнца беспошлинно. У нас не так давно была война. Часть землян вообразила, что они лучше других. Высшая раса. Что они могут решать, кому жить, а кому – нет. Вот с этими ублюдками мои деды и воевали.

– Речь о Второй всемирной войне? Кажется, начинаю понимать, в чем корень проблем. Вы усматриваете некую аналогию между нами и нацистами, правильно?

– Неправильно. Вы и есть нацисты. Тот, кто считает свой народ лучше других, – нацист по определению.

– Одно дело считать. Другое дело – объективная реальность. Так уж получилось по вине или желанию Великих Инженеров, что если есть две или больше рас – то все они между собой не равны. Кто-то всегда лучше других. Балларан на ступенях эволюции стоят выше всех – это не наша прихоть, а реальное положение дел.