Читать книгу "Печать василиска - Татьяна Корсакова"

Значит, Гришаев... Нырнул, вытащил, передал Егору на поруки, бросился реанимировать товарища Федора и даже словом не обмолвился, что это он их спаситель. Что же он за человек такой?! С одной стороны – сволочь сволочью, а с другой – почти герой... И плавает он хорошо. Ничуть не хуже, а может, даже и лучше, чем она сама. А она, между прочим, мастер спорта по синхронному плаванию, она полжизни в воде провела, и задерживать надолго дыхание для нее не проблема.

Что же это получается? С одной стороны, выходит, что Гришаев жизнью своей рисковал, чтобы вытащить их с товарищем Федором на берег, а с другой – может, и не рисковал вовсе, если держится на воде достаточно уверенно. А если держится уверенно, то и навыками подводного погружения может владеть. И фигура у него подходящая, и знает он о здешних местах получше многих, и вообще... противный он. Плохо, что это не Егора, а Гришаева надо благодарить за чудесное вызволение со дна озерного.

А вот не станет она его благодарить, больно много чести! И со счетов сбрасывать Гришаева теперь ни в коем случае нельзя, даже несмотря на его неожиданное благородство. Знает она такой тип людей: сегодня они благородные, а завтра их переклинит, и они тебя по стенке размажут, просто так, мимоходом. Интересно, где он сейчас? Еще дрыхнет или уже прочесывает озеро в поисках затонувших сокровищ?

Вслед за товарищем Федором и Толиком они обогнули дом, вышли к парадному крыльцу. В это же время со стороны дороги послышался рев мотора, на подъездную аллейку резво выскочила Егорова «Ауди», замерла у фонтана. Егор вышел первым, приветственно помахал им с Николаем рукой, обошел машину, распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья, помог выбраться Елене Александровне. Сегодня экономка выглядела гораздо сдержаннее, на холеном лице не отражалось совершенно никаких эмоций, поэтому понять, удался ли ее визит к нотариусу, было очень сложно. Сухо кивнув присутствующим и поблагодарив Егора за помощь, она с видом вдовствующей королевы скрылась в доме.

– Ну что там? – Толик дернул Егора за рукав. – Куда ты нашу грымзу возил? Правда, что ли, что к нотариусу?

– Честно, не знаю, – Егор пожал плечами, внимательно посмотрел на Алю. – Елена Александровна попросила высадить ее в центре. Дальше она все свои вопросы уже без меня решала, я ее только в оговоренное время забрал.

– Добрый ты, Егор, – Толик осуждающе покачал головой, – тратишь драгоценное время и не менее драгоценный бензин на развлечение вредных старух.

– Я не добрый, я воспитанный, – усмехнулся Егор. – Если дама просит, то отказать я ей никак не могу. К тому же Елена Александровна вовсе не старуха, это ты, Толик, с высоты своих двадцати пяти лет всех женщин старше тридцати считаешь старухами.

Возразить Толик ничего не успел, потому что со стороны дороги снова послышался рев мотора.

– Похоже, это место становится очень популярным, – проворчал Николай себе под нос. – Кого еще нелегкая принесла?

Аля еще не видела машину, но уже знала, шкурой чувствовала, кого принесла нелегкая... Сердце пропустило один удар, потом другой.

Нашел... Как она ни старалась, а он все равно ее нашел. Глупо было надеяться, что можно спрятаться от такого человека...

Огромный черный «Лендровер» лихо притормозил рядом с Егоровой «Ауди», едва не задев ее кенгурятником. Он всегда так водит: лихо, неосторожно. Он и живет точно так же...

– Твою мать! – Егор нахмурился, шагнул навстречу спрыгнувшему на гравийную дорожку мужчине.

– Всем доброго времени суток! – мужчина улыбался беззаботной, открытой улыбкой. Черные глаза лучились добродушием. Симпатяга и очаровашка...

– Это еще что за хрен? – шепотом спросил Толик.

– Это не хрен, – Аля едва поборола острое желание спрятаться за спину Николая, а еще лучше бежать куда глаза глядят, – это мой муж...

– Муж?.. – В голосе Егора послышалось недоумение пополам с обидой. – Ты не говорила, что замужем.

Да, она не говорила. Не говорила, потому что больше всего на свете хотела, чтобы не было никакого мужа и кошмарных лет замужества тоже не было. Но теперь уж что... Теперь, когда Тимур ее нашел, нужно готовиться к самому страшному...

* * *

...Они познакомились, когда Але было семнадцать. К тому времени она уже жила не в детдоме, а в школе олимпийского резерва. Ей, наверное, повезло больше других: когда она была еще совсем несмышленой, тренер по синхронному плаванию посчитал ее «перспективным материалом». Алиным желанием никто в то время не интересовался, да она и не возражала. В бассейне, на тренировках, было многим лучше, чем в душных детдомовских корпусах. Возникала иллюзия, что она не детдомовка, не трава подзаборная, как любила называть своих подопечных воспиталка Елизавета Григорьевна, а самая обычная девочка. Нет, не обычная, а перспективная, одна из самых перспективных в их группе.

Об Алином переводе в спортшколу тоже договаривался тренер, только уже не тот, первый, который счел ее перспективным материалом, а другой – уже московский. Взрослая жизнь началась для Али очень рано, гораздо раньше, чем у большинства ее сверстников, но она и не знала, как оно бывает – у сверстников. Жила сегодняшним днем, тренировалась до седьмого пота, моталась по соревнованиям и заграницам, мечтала об олимпийском «золоте»...

Травма казалась незначительной. Ну поскользнулась, ну упала, ударилась поясницей. С кем не бывает? Спина сначала немного поболела, а потом вроде бы все прошло, и только через месяц во время тренировки Алю скрутило так, что, нырнув в бассейн, выбраться обратно самостоятельно она уже не смогла.

Вот тогда-то она и познакомилась с Тимуром. Тимур Ралифович Юсупов был спортивным врачом. Не просто врачом, а врачом от бога. Он умел, кажется, все. Массаж, мануальная терапия, акупунктура, психотерапия – всем этим Тимур владел в совершенстве. И все это понадобилось Але. Врачевать пришлось не только тело, но и душу, потому что из-за травмы в олимпийскую сборную она не попала, и неизвестно, попадет ли в следующий раз. Сколько ей тогда будет – двадцать два? Конечно, еще не старуха, но потенциал уже не тот. Так обидно!

Тимур Ралифович возился с ней очень долго. Але было уже семнадцать, а он опекал ее, как несмышленого ребенка, лечил травмированную спину, успокаивал, заботился, втайне от тренера подкармливал шоколадными конфетами.

У них была большая разница в возрасте – целых пятнадцать лет, но разве такие мелочи могут иметь значение, когда тебе самой всего лишь семнадцать и ты влюблена впервые в жизни?! А она влюбилась, безоглядно, до звона в ушах, до помрачения рассудка. Шла на прием к Тимуру Ралифовичу, а сердце замирало от радости, а еще от страха, что вот он уже почти вылечил ее, и осталось еще каких-то пару сеансов, а потом придется расстаться, забыть лучистые черные глаза и сильные, но такие ласковые руки. Может, снова стукнуться спиной или, еще лучше, сломать себе что-нибудь, чтобы иметь возможность оставаться рядом с Тимуром Ралифовичем как можно дольше? Она бы сломала, честное слово, сломала! Наплевала бы и на спортивную карьеру, и на олимпийское «золото», если бы это могло помочь.