Читать книгу "Александр Кучин. Русский у Амундсена - Людмила Симакова"

Она получила комнату в коммунальной квартире на Петроградской стороне, куда впоследствии переехали родители, сестра Анна и брат Николай.

В 1935 году Елизавета Степановна уехала в Нарьян-Мар по месту работы мужа Андрея Алексеевича Дедова, геоботаника, исследователя оленьих пастбищ. Здесь Е. С. Кучина по договору с ВНИИОРХ продолжила изучение промысла сёмги в низовьях Печоры. В мае 1938 года их с мужем пригласили в Архангельск для работы на Северной базе АН СССР.

Северная база АН СССР была создана в 1936 году на базе Бюро по изучению Северного края Полярной Комиссии АН СССР. В конце 1930-х годов она активно развивалась. В 1939 году в её штат входило уже 40 сотрудников, работавших в трёх направлениях: геология, ботаника, зоология. Тематика исследований была связана прежде всего с обеспечением нужд народного хозяйства: поиск полезных ископаемых, изучение пастбищ, почв, лесных и водных ресурсов. Возглавлял Северную базу Н. М. Книпович. Возможно, именно он, помнивший её брата, инициировал приглашение Елизаветы Кучиной в Архангельск.

Елизавета Степановна работала в отделе «Рыбно-промысловые ресурсы и рыбные промыслы на реках и озёрах Севера». Перед отделом стояли практические задачи – научное обеспечение рыбного промысла на реках и озёрах Севера. Отдел работал как по плану научных исследований, так и по заявкам организаций. Е. С. Кучина выполнила анализ сельди из опытного лова в Двинском заливе для Севрыбвода[208], подготовила заключение по обследованию озера Лача в связи с заболеванием и гибелью рыбы в озере для Архмалрыбтреста.[209]

В 1938 и 1939 годах Северная база АН СССР провела большие экспедиции по изучению ихтиофауны Северной Двины. Первой экспедицией от села Уйма (пригород Архангельска) до села Емецк руководил Н. А. Остроумов, второй экспедицией, изучавшей верхнее течение от села Емецк до Котласа, – Е. С. Кучина. Результатом работы стала подготовка научного отчёта о работе Северодвинской рыбопромысловой экспедиции Северной базы АН СССР в 1938 году.[210]

Из научного отчёта 1938 года: «Срок 16.06–25.08. Исследовано 145 км основного русла, а также курьи, протоки, рукава, старицы, озёра. Оборудование: 2 гребные лодки и байдарка на озёрах, самолов – один порядок с 300 крючков, 20–25 м мелкоячеистый неводок, крупная рыба бралась у рыбаков. Сделана 121 гидробиологическая станция, где взято 196 проб. На станциях с полным комплексом исследования измерялись поверхностная температура, прозрачность воды, скорость течения, пробы планктона и грунта»[211].

За этими скупыми строками тяжёлая полевая работа. Семьдесят один день на лодках без мотора, на вёслах, 1–2 станции в день при любой погоде с измерением температуры воды, забором грунта и воды для определения кормовой базы и химического состава, забрасывание и вытаскивание невода и самолова, первичная камеральная обработка добытого, упаковка, еда с костра, ночёвки в палатках или где придётся. Далеко не женский труд. Для Елизаветы Степановны, невысокого роста, худенькой, даже хрупкой женщины, он был обычным многие годы.

Е. С. Кучина с отцом. Ленинград. 1930-е гг. (Из фондов ОИММ)

Е. С. Кучина за работой. Сыктывкар. 1940-1950-е гг. (Из фондов ОИММ)

В результате исследования было выявлено 25 видов ихтиофауны. Промысловых рыб 19 видов: стерлядь, сёмга, лещ, щука, налим, сиг, нельма, минога, ряпушка, язь, головель, окунь, ёрш, плотва, елец, уклея, густера и пескарь. Елизавета Степановна приходит к выводу, что наличие рыбы старших возрастов свидетельствует о недоиспользовании естественных богатств.[212] Другой вывод, о том, что самоловы вполне безопасны для лова стерляди, вызвал споры среди коллег.

Самолов – это рыболовная снасть в виде длинной верёвки-«хребтины», лежащей на дне, к которой на небольших лесках-«поводках» привязывали крючки. Для того чтобы держать крючки в вертикальном положении, к ним привязывали небольшие поплавки. Стерлядь – рыба донная. Она цепляется за крючки, иногда застревает, иногда пораненная срывается, поэтому самолов считался браконьерской снастью.

В следующем году Е. С. Кучина добивается организации специальной экспедиции опытного лова стерляди, во время которой сравнивался лов стерляжьей донной сетью-поплавью и самоловами. Она доказала, что массивные крючки с хорошо заточенным и загнутым к цевью жалом, смазанные салом или иным жиром, не повредят жизненноважных органов рыбы, а маленькие ранки хорошо зарубцовываются. Сеть же в условиях засорённости реки лесосплавом быстро рвётся и малоэффективна.[213]

Стерлядь появилась в Северодвинском бассейне в 1810 году, когда во время сильного паводка прорвало шлюзы на Екатерининском канале. Екатерининский канал строился с 1785 по 1822 год по указу Екатерины II и соединял Каму и Вычегду через их притоки – Южную и Северную Кельтму. Он был частью Северо-Екатерининского водного пути, по которому товары южной России и Сибири могли перевозить в Архангельск, однако просуществовал всего 19 лет. Именно этим путём камская стерлядь попала сначала в Вычегду, а затем в Северную Двину и благодаря хорошей кормовой базе и отсутствию паразитов развивалась и быстро расплодилась. По вкусовым качествам она превосходила волжскую, пользовалась большим спросом и стоила в два раза дороже. В 1910 году в С.-Петербург было доставлено 610 пудов двинской стерляди, поэтому интерес к ней в 1930-е годы был неслучаен.

Первый день Великой Отечественной войны Елизавета Степановна встретила также в экспедиции. Она исследовала возможности добычи рыбы на Кудьмозере для населения строящегося города Молотовска (в настоящее время – Северодвинск – прим. авт.), где создавался центр строительства подводных лодок.

Осенью 1941 года Северная база АН была эвакуирована в Сыктывкар. Вместе с другими сотрудниками в Сыктывкар переехала и Е. С. Кучина. «Всё – для фронта, всё – для Победы!» – этим жила вся страна, этим жила и Елизавета Степановна. Она исследовала озёра в прифронтовой полосе Северной Карелии для обеспечения военнослужащих и жителей продовольствием, руководила комиссией по сбору тёплых вещей для бойцов Красной армии, помогала семьям погибших, читала лекции по ихтиологии для студентов Карело-Финского университета, также эвакуированного в Сыктывкар, вела их летнюю практику. Ко всякой работе она привыкла относиться добросовестно, не считаясь с затратами сил и личного времени. За это она была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», а в 1946 году принята в ряды коммунистической партии.