Читать книгу "Российский бутерброд - Геннадий Смирнов"

– Вот потому-то она и спокойна, как удав, – подытожил молодой человек свои воспоминания и нежно прижался к тёплой жене, от чего та что-то замурлыкала и улыбнулась. Вероятно, от дополнительного тепла, полученного от мужского тела, ей приснилось, что она примеряет очередную шубу из шиншиллы или какого-нибудь другого экзотического зверька.

На какие только участки работы не бросала Партия молодого перспективного специалиста, обладателя не одной учёной степени и широкого кругозора. На этот раз ему доверили (этого удостаиваются не многие) курировать от Партии один из участков работы ЦИК (Центральная избирательная комиссия). Учитывая важность момента, его даже на время освободили от исполнения обязанностей по основной работе. После такого, конечно, если всё закончится благополучно, в соответствии с Партийными планами, не миновать ему очередного престижного места. О другом варианте рассуждать не будем, потому как он маловероятен.

Сегодня никто не знал, что снилось Василь Васильичу. Не знал даже он сам, потому что давно, сразу же после окончания проекта «2012» и он, и Иван Иваныч, и все другие виртуальные участники эксперимента перестали существовать. Память о них осталась только на бумаге, в виде совсекретной докладной, да и та, вполне возможно, уже давно сжёвана каким-нибудь «шредером» или сгорела в специальной печи. Об этом не знал даже он, кто, в последнее время, засыпая и становясь Иван Иванычем, видит и знает всё, что происходит в его ночном мире, но поделиться этим не может ни с кем, потому что, просыпаясь, тот час забывает обо всех своих видениях напрочь. Однако независимо от этого, сны, чьи бы они ни были, имеют свойство материализоваться. Напрямую ли, или с точностью до наоборот, но объяснения им всегда находятся. Вот пожалуйста. Тот, кто в своих сновидениях еженощно трансформируется в Иван Иваныча, который приснился Василь Васильичу в образе дореволюционного сеятеля, разбрасывающего листки бумаги, на самом деле, в его дневной жизни, назначен главным по листкам. Что бы, интересно, об этом сказал Василь Васильич, посчитавший приснившийся ему странный сон ни чем иным, как, извините, хернёй. Он именно так и подумал. А молодой человек, в пику его неверию, стал ответственным за обоснование необходимости и целесообразности получения гражданами открепительных талонов для голосования. Когда-то, не далее, чем четыре года назад он уже этим занимался, правда, на гораздо низшем уровне. Тогда он, будучи руководителем среднего звена, по заданию звена более высокого непосредственно сам проводил решение Партии в жизнь. Своих подчинённых, кого кнутом, а кого пряником он подвигал на получение открепительных талонов, собирал их и сдавал куда следует. В результате, по его участку, план был перевыполнен и сегодня молодой перспективный специалист уже сидит в другом, отдельном кабинете и готовится принимать доклады от среднего звена о ходе и результатах проделанной работы.

Где-то очень-очень глубоко, на самом дне его души нет-нет, да и зашевелится червячок сомнения в правильности того, что он делает. Ведь, по сути, он нарушает закон. Сейчас, возможно, это в меньшей степени доказуемо как для соответствующих органов, так и для самого себя, чем было четыре года назад, но тем не менее… Правда, обычно это ощущение настолько мимолётно и слабо, что пропадает так же быстро, как и возникает, не оставляя рубцов на совести молодого человека. И тому есть несколько причин. Первая и самая главная – делает он это во благо. Он даже вывел для себя соответствующую этой посылке теорию, что вообще все нарушения законов происходят исключительно во благо. Большевики нарушали законы царской России, борясь за освобождение всех трудящихся, во благо их светлого будущего. Потом тем же занимались демократы первой волны, только освобождали трудящихся они уже от большевиков, теперь уже ради другого светлого будущего. Хотя действовали, при этом, исключительно большевистскими методами.

– И вот сейчас я иду на нарушение закона, опять же, во благо большинства населения нашей страны. – С гордостью подумал о себе молодой человек как о личности, роль которой в истории только начинает разыгрываться. – Мне даже трудно представить, что случится, если вдруг победа окажется не за тем, за кем должна быть. Все люди, во благо которых Партия должна победить останутся ни с чем. Пенсионеры останутся без прибавки, оклады военнослужащих так и останутся не повышенными, сельская интеллигенция, врачи и учителя также продолжат нищенское существование. А что будет с промышленностью и сельским хозяйством? Я не говорю о малом и среднем бизнесе. Там ведь тоже люди! Нет, такого я допустить не могу! – Решительно произнёс тот, кто уже сегодня ночью вновь превратится в Иван Иваныча. В своё оправдание он, конечно, мог добавить, что законы писаны не всем и, что строгость наших законов с лихвой компенсируется необязательностью их исполнения, но заботы о народе вполне достаточно, чтобы надолго заморить червячка сомнений.

День подходил к концу и молодой человек, ласково обнимая взбитую подушку, с надеждой подумал, что может этой ночью в необычных сновидениях он увидит своё светлое будущее. А почему бы нет? Ведь он тоже часть того самого народа во благо которого нарушаются законы.

XXVIII

Иван Иваныч не вошёл, не вбежал, а ворвался в помещение предвыборного штаба и, не обращая внимания на присутствующих, устремился в кабинет высших Партийных руководителей. Накрученный просмотром телевизора и интернета и доведённый в результате почти до отчаяния, он нетерпеливо толкнул начальственную дверь и… о ужас! За столом сидели улыбающиеся Василь Васильич и Борис Борисыч и, как ни в чём не бывало, попивали чай, совершенно не обращая внимания на висящий перед ними монитор, отражающий результаты голосования в реальном режиме времени. Вероятно, выражение лица Иван Иваныча, да и весь его вид, настолько не соответствовали текущему моменту и настроению присутствующих, что они, как по команде, замолчали и уставились на ворвавшегося босса. Василь Васильич, решив, что произошло что-то экстраординарное, дал знак Борис Борисычу и тот незамедлительно удалился, плотно прикрыв за собой дверь.

– Как вы можете!? Что вы вообще себе думаете!? В такой момент, когда решается, можно сказать, судьба страны устроили чаепитие! Ещё бы клоунов пригласили! – Сорвался Иван Иваныч, не дожидаясь вопроса собеседника, а только лишь перехватив его вопросительный взгляд.

– Да ты на себя посмотри, какие тут ещё нужны клоуны? – подумал Василь Васильич, а в слух произнёс: – Что произошло, что за паника?

– Как это что? – Не успокаивался Иван Иваныч. – Вы телевизор смотрите? В интернет заглядываете? Да вот монитор перед вами, в конце концов!

– А… ты об этом… – Облегчённо произнёс Василь Васильич. – Зачем мне телевизор, если я и так знаю, что по нему покажут и объявят. Интернет – это твоя епархия. Мне он совсем не нравится, а потому и не интересен. Что касается монитора – он действительно передо мной и то, что там написано, меня вполне устраивает.

Иван Иваныч внимательно пригляделся к светящимся на экране разноцветным строчкам с цифрами, процентами и прочей выборной атрибутикой и, охнув, тяжело опустился в кресло. – Но ведь это совсем не то, о чём мы предварительно говорили. Наше преимущество настолько хрупко, что в любой момент может рухнуть, в вы так спокойно на это смотрите.